Enahma [enahma@yahoo.co.uk] - Освобождаясь от пут

Гарри ушел не слишком далеко. Когда он повернул за второй угол, кто-то прошептал: «Импедимента!» Гарри упал ничком, но у него в руке уже была палочка. Он откатился от следующего возможного проклятия и, указав палочкой в ту сторону, откуда вылетело предыдущее, послал назад другое проклятье.

– Экспеллиармус!

Палочка прилетела к нему по воздуху, а владелец попытался ее поймать с болезненным криком.

– Петрификус Тоталус! – бросил Гарри следующее проклятье и указал пойманной палочкой себе на грудь. – Фините Инкантатем!

Как только Импедимента сошла, он вскочил на ноги и в следующий момент встал на колени возле закутанной фигуры. Он убрал с лица капюшон… это был Забини.

Внезапно все встало на места.

– Ты напал на Симуса в ноябре, верно? – спросил он.

– Драко сказал… Он приказал мне сделать это, – простонал Забини. – Это была не моя идея…

– Ты мог сказать ему «нет», – прошипел Гарри. – Ты должен был сказать ему «нет»!

– Он… он угрожал избить меня…

– У тебя были другие альтернативы, Забини. ВСЕГДА были. Я защищал тебя… – он не смог продолжить. К его шее прижалась палочка, и холодный голос лязгнул:

– Брось палочку, Снейп.

Гарри повиновался.

– Встань.

Он встал.

– Обернись. Медленно.

Гарри знал, что будет трудно оказаться лицом к лицу с Люциусом Малфоем, однако, он это сделал.

– Вы думаете, что делаете? Нападение на людей в пустых коридорах?

– Нет, это… – начал Гарри, но не смог продолжить.

– Это не первый случай, не так ли? – насмешливо спросил Малфой. Гарри покраснел от гнева.

– Нет. Я…

– Так вы признаетесь в этом!

– Нет, я только…

– Ладно, на самом деле вам не нужно признаваться. Вы пойманы на месте преступления. Акцио! – Малфой взмахнул палочкой, и палочка Гарри прыгнула в руку мужчины. Малфой поднял собственную палочку и коснулся ее концом вершины палочки Гарри. – Приор Инкантато!

Из точки, где встречались эти две палочки, вырвалось что-то вроде каменной статуи, словно состоящей из серого дыма. Гарри не был удивлен, он уже видел заклинание Приори Инкантатем два года назад на кубке мира по квиддичу.

– Детская уловка, Снейп, – нахмурился Малфой. – Я ждал от Снейпа большего! Вы хотели избить его своими руками, пока он превращен в статую?

– Нет! – закричал Гарри. – Я только хочу…

– Силенцио! – глаза Гарри сузились от гнева, но он не мог произнести ни слова. – И тридцать баллов с Гриффиндора за дерзость. И тридцать баллов за нападение на такого же студента, двадцать баллов за пропуск урока и неделю отработки с этими… животными нашего лесника. А на следующей встрече попечителей я предложу исключить вас, и вы сможете уехать с этим… вашим отцом, – зловеще улыбнулся Малфой, – однако, не знаю, как далеко вы сможете дойти… Теперь идите. Уверен, что ваши товарищи по факультету будут довольны вашими результатами…

Он сунул палочку назад Гарри в руку и схватил Забини за плечо.

– Встань, мальчик. Мы навестим больничное крыло.

Гари печально посмотрел им вслед. Он чувствовал, как его жизнь удалялась от него. Его исключат. Да, теперь, когда уехал Дамблдор, Хогвартс больше не был его домом, но его друзья… его преподаватели… и начинать все с начала… Дрожащими руками он заткнул палочку за пояс и сделал шаг. Левая нога болела. Наверно, ее повредила Импедимента Забини или падение после этого. Он не знал, но это его не заботило. Он вздохнул и захромал к кабинету защиты.

**************************************************************************

К его огромному удивлению никто не обвинял его за потерю баллов. За одно утро он потерял восемьдесят баллов, но за несколько последних недель заработал более ста двадцати, а с другой стороны, все достаточно ненавидели директора, чтобы принять сторону Гарри. Однако Северус не стремился согласиться с ним, не расспросив, что произошло.

Едва Гарри закончил завтрак, как его за плечо так крепко схватила сильная рука, что он вскрикнул от боли. Захват Северуса немного ослаб, но он не дал Гарри уйти.

– Я думаю, мы должны немного поговорить, – прошипел он Гарри, бросив убийственный взгляд на его однокурсников и потащил его из Большого Зала. – Что ты натворил? – сердито спросил он, как только они вышли.

Гарри пожал плечами и начал рассказывать об утренних событиях после того, как он вышел из кабинета зельеварения. Северус не выглядел спокойнее. Его взгляд был свирепым, а усмешка глубоко врезалась в лицо. Когда Гарри дошел до момента, когда он наложил на Забини Петрификус Тоталус, Снейп его прервал.

– Но не было никакой необходимости так избивать Забини! – сердито тряхнул он Гарри. – Почему ты это сделал?

– Я не делал этого! – закричал в ответ Гарри.

– Не ври мне! Я посетил Забини в больничном крыле! Он не может ходить! У него синяки под глазами и сломанные ребра! И он сказал…

Гарри побледнел от ярости.

– Ты… что?..

– Я видел его. Он сказал, что сыграл с тобой шутку, а ты в ответ избил его.

– Но…

– Как ты мог сделать это?

– Я не…

– Это непростительно. Квайет. Я…

Гарри почувствовал, что перед его глазами словно упала красная завеса. Ситуация слишком сильно напомнила ему другое утро. Он сжал руки в клаки по бокам, и его лицо напряглось от бессильного гнева. Он встал на цыпочки, чтобы оказаться столь же высоким, как его дядя, и прошипел ему:

– Ты ничем не лучше Малфоя! – сказал он Снейпу. – Это был не я, неужели ты не можешь понять? Я даже не трогал его! После того, как я парализовал его, пришел Малфой, напал на меня сзади, отнял мою палочку, наорал на меня, снял восемьдесят баллов, назначил неделю отработок и, наконец, угрожал исключить меня из Хогвартса, а я не мог ничего сказать в свое оправдание, потому что он не слушал! Но Бог с ним, я не возражаю! Но ты! – глаза у Гарри сверкнули. – Ты думаешь, что я напал на другого студента! Ты прерываешь меня и делаешь выводы, не выслушав! Я ожидал от тебя большего! – Гарри развернулся и исчез в полутемном коридоре, прежде чем Северус сумел отреагировать.

– Квайет! – услышал Гарри крик, но проигнорировал его. Он чувствовал себя раненым, страшно раненым и преданным. Как Северус мог поверить такому? Почему он не расспросил его, прежде чем обвинить?

И самое главное: как он мог поверить этому?

Как?

Внутренние мучения стали причиной огромной физической боли. Снова желудок. Он присел, чтобы уменьшить боль и отдышаться.

Теперь он чувствовал себя совершенно одиноким. Полностью, абсолютно одиноким и замерзшим, и испуганным, и… и…

Зазвенел звонок. Он должен идти на занятия, а после этого – на отработку. Урок астрономии казался длинным, нескончаемым. Он всегда ненавидел теоретическую астрономию – она была слишком скучной по сравнению с практическими занятиями.