Enahma [enahma@yahoo.co.uk] - Сквозь стены

Северус остался один в холодном и темном холле. Произошло что-то ужасно неправильное. И он не знал точно, что именно. Ему удалось не потерять терпение, он не кричал на мальчика, даже не использовал свой обычный сарказм. Он хотел только быть искренним, а Квайетус, который раньше был таким спокойным, уравновешенным и добрым мальчиком, кричал на него в такой ярости, которая напоминала вспышки самого Северуса.

И он не знал почему, но что-то в груди сжималось от боли. Было ли это сердце?

Мальчик отказался посещать занятия по продвинутым Зельям. Он отказался от дополнительных занятий. Он проведет праздники с Блэком (Северус был уверен, что «семья» для мальчика значит этот сквиб, а не Мастер Зелий), и у него не будет времени чтобы узнать его, полюбить, принять его снова, и теперь, когда ситуация казалась такой безнадежной и окончательной, он вдруг не захотел потерять этого мальчика, быть вышвырнутым из его жизни.

Северус не знал, что ему теперь чувствовать. Все было таким хаотичным… Когда бы он ни думал о своем брате, он чувствовал чистую и несомненную теплоту, и что-то еще, как будто поврежденные воспоминания просились наружу из своей тюрьмы. Ничего определенного и ясного, только эмоции и чувства, в основном ночью, во сне…

За последние недели ему много раз снилось, что он сидит в сыром и холодном месте, ему больно, и вдруг кто-то подбирается к нему и надевает на него теплый свитер и что-то еще, укутывая, как одеялом. Таинственная фигура садится рядом и крепко его обнимает. И он слышит тихие всхлипы, кто-то бормочет что-то – и тут он просыпался. Или другой сон, который был яснее: он стоит у маленькой могилы, наблюдая, как гроб медленно опускается вниз, напротив него стоит дрожащий Блэк, все его лицо в слезах, грудь Северуса пылает от боли… И еще картинки, и вспышки чувств, как эти, но первые, с теплой одеждой и объятьями, были самыми потрясающими: Северус чувствовал эти руки вокруг своей груди уже после пробуждения …

И много раз, замечая мальчика где-нибудь в замке, он чувствовал такую радость и расположение, как никогда раньше. И много раз в Большом Зале он хотел подойти к нему и сказать, чтоб тот ел больше, потому что он опять худел. И он чувствовал гордость, когда коллеги упоминали, что Квайетус Снейп получил «Отлично» по Арифмантике, Трансфигурации, Чарам и эти вещи были такими пугающими… Эти чувства были одновременно его и не его, они были знакомыми, но странными и иногда они делали его смятение невыносимым.

Но стоя в холодном холле, он понял, что есть только одна вещь, которая может показать мальчику его … что? Признание? Принятие? он не знал, но хотел показать Квайетусу, что заботится о нем. Он должен отозвать свой отказ из Министерства – но сначала он должен попросить их позволить Квайетусу выбрать, с кем он хочет остаться. Он не будет заявлять опекунство – он предложит его. И даже если мальчик отвергнет его, он поймет, что Северус был искренен.

***

Если бы Северус знал, что Гарри сидит на полу через два поворота от него, прислонившись спиной к холодной стене, он бы пошел к нему и успокоил его – но он не знал. А Гарри чувствовал себя одиноко – очень одиноко, как было в детстве, когда его запирали в шкафу под лестницей, и у него не было ни друзей, ни кого-нибудь, с кем можно было поговорить. Он сидел, подтянув колени к груди, и медленно раскачивался взад-вперед, сильно дрожа.

– Мерзавец, мерзавец, мерзавец, – повторял он себе, как мантру. Он ненавидел Мастера Зелий. А теперь еще эта его последняя попытка успокоить свою совесть или помучить Гарри еще больше – он не мог решить. Может, и то и другое.

Ему нужно было время прийти в себя, но он поднялся и забросил сумку за спину. Юноша пошел в библиотеку: он знал себя достаточно, чтобы понимать, что чтение и занятия помогут отвлечься от предыдущего разговора. По пути к своему обычному месту, Гарри вытащил с полки несколько книг, которые могли пригодиться для эссе по Чарам, вежливо поприветствовал мадам Пинс и прошел к последним рядам полок.

Но его стол не был пуст. К его удивлению, там сидела Гермиона, погруженная в учебу, и по меньшей мере десяток книг по Чарам возвышался перед ней.

– Я удивился, куда делись лучшие книги по Чарам, – сказал Гарри, выкладывая на стол то, что удалось найти на полках, – но я вижу, что ты уже их прибрала.

Гермиона взглянула на него и улыбнулась:

– Конечно, я не хочу заниматься Чарами на каникулах. Поэтому решила написать это эссе пока я здесь, – она заметила красные глаза Гарри и обеспокоенно спросила. – Что случилось?

– Не спрашивай, – ответил он недовольно. – Северус поймал меня в холле и мы поругались…

– Чего он хотел?

– Он хотел пригласить меня в свой класс…

– Вау, Квайет! Это прекрасно! – воскликнула Гермиона, но выражение лица Гарри оставалось горьким.

– Я отказался.

Молчание.

– Но … почему?

И вдруг, как будто ничего не происходило между ними, Гарри сел рядом, посмотрел ей в глаза и начал рассказывать все, что было похоронено глубоко в его сердце за последние месяцы: ссоры, его визиты к Целительнице, жестокость Северуса, дубльдум, Эйвери, госпиталь… Гермиона обвила его руками, и Гарри показалось, что тяжелый груз упал с его плеч, дышать стало легче и будущее стало светлее, чем казалось раньше.

– … и я думаю, я простил Рона, – было его последнее предложение. Гермиона кивнула.

После короткого молчания Гарри добавил:

– И еще я вижу, что твои глаза тоже красные.

Девушка напряглась и отодвинулась от него:

– Арес и я решили быть друзьями. Просто друзьями.

Гарри вопросительно посмотрел на нее:

– Вы расстались?

Гермиона кивнула.

– Это из-за меня? – рискнул спросить Гарри.

– Нет. Мы просто поняли, что …несовместимы, – ответила Гермиона. – И я думаю, Арес хотел вернуться к Лизе, девушке из Равенкло, с которой он занимался в том году…

– Он обманывал тебя? – вскочил Гарри. – Этот чертов…

– Остановись, Квайет! – Гермиона схватила его за руку и снова усадила. – Это было наше общее решение. Мы пытались. Не получилось, и мы решили спокойно разойтись, без представлений и ссор. Я не хочу, чтобы ты злился на Ареса, он прекрасный человек, хотя чувствует себя виноватым перед тобой…

– Почему?

– Из-за летних событий. Он видел, что Сириус и профессор Снейп винили тебя в смерти Фреда…

– Северус не винил меня, – честно сказал Гарри.

Гермиона слегка пожала плечами:

– Арес думает, что винил. Он чувствует себя виноватым и говорит, что все это из-за него, а не из-за тебя.

Гарри закрыл глаза:

– Вот почему он не разговаривает со мной. Он был таким отстраненным весь семестр, а я не замечал…

– Вы оба слишком погрязли в своих проблемах. Я думаю, тебе надо поговорить с ним – не обо мне и наших отношениях, это тебя не касается, а о вас двоих, вашей вине и о том, что случилось летом.