SensiblyTainted [SensiblyTainted21@yahoo.com] - Вернуть себя

– Это смешно! – прошипела Нарцисса. – Я знала бы, если бы мой сын был геем.

– Пожалуйста, – попросил Северус мягко. – До недавнего времени между вами постоянно стоял Люциус. А представить, что Драко признался бы в этом отцу, просто невозможно. Люциус пришел бы в бешенство, если бы узнал, что его единственный сын не намерен заводить наследников.

– И почему нет? – прорычала Нарцисса. – Он – лорд Малфой. У него есть обязательства перед семьей!

– И он выполнит их, – возразил Ремус. – Любовь не помешает ему занять место главы семьи. Ведь есть и другие Малфои, и он может назвать любого из них наследником и преемником, который займет его место, если он решит жить с Гарри. Ты же не думаешь, что он согласится продать душу за имя Малфоев, Нарцисса?! Это ведь твой сын. Неужели ты не хочешь, чтобы он состоялся как личность и был счастлив?

– Вы оба полностью поддерживаете это безумство! – сжав кулаки, она неистово впилась взглядом в мужчин. – Как вы можете, зная, что однажды Гарри вспомнит о насилии над собой?

– Мы не знаем, что произойдет, когда он вспомнит, – тихо возразил Ремус. – Знание, что прикосновения способны приносить радость и удовольствие, может помочь ему преодолеть ужас и боль случившегося.

– Вы с самого начала пожертвовали моим единственным сыном ради обреченного ребенка…

– Гарри не обречен, Нарцисса! – зло выплюнул Северус. – И никто не жертвует Драко. Если ты откроешь наконец свои глаза, то увидишь, что он более счастлив, чем когда-либо был. Он стал более зрелым и сильным. Никогда прежде Драко не был настолько уверен в себе и в том, кем он является и какой силой обладает. Он никому не позволяет управлять собой, но он умен и готов принять совет и наставление. Он растет очень сильным молодым человеком, и ты должна им гордиться.

– Гордиться, что он вспоминает о том, что он Малфой лишь на несколько минут в день?! Гордиться, что его больше интересует Гарри и война, чем его собственное будущее?! Гордиться, что он готов умереть за этого мальчика?! – Она отбросила волосы на спину и выпрямилась. – Вы совершаете огромную ошибку, допуская это.

– Лучше не вмешивайся, Нарцисса, – проговорил Северус, и в его голосе можно было различить намек на угрозу. – Ты лишь окончательно настроишь сына против себя.

Нарцисса долго молча смотрела на него, перед тем как развернуться и выйти из комнаты. Ремус заметил, какие у нее в этот момент были несчастные глаза. Он повернулся и взглянул на любовника.

– Быть может, следует предупредить мальчиков?

Глаза Северуса не отрывались от закрывшейся двери.

– Нет, Драко сумеет дать ей отпор, и она не готова к этому. Она лишь навсегда оттолкнет его. Нет… Мы будем внимательно наблюдать за ситуацией и надеяться, что она сможет все это принять. Думаю, что попытки встать между мальчиками заранее обречены на провал.

* * *

Прошел день. Нарцисса не делала ни единой попытки как-то повлиять на детей или объясниться с ними. Она лишь неотрывно наблюдала за ними тяжелым, наполненным тоской, скрытой под маской холодности, взглядом, но мальчики были слишком заняты друг другом, слишком рассеянны, чтобы заметить что-то необычное в ее поведении.

Они много разговаривали о Хогварце, о событиях первых учебных лет и о том, насколько сейчас изменилось их отношение ко многим событиям, фактам, людям. Драко рассказывал о своих отношениях с отцом и его ожиданиях. Гарри рассуждал и будущем Магического мира и своем крестном. Они говорили о друзьях, о том, что пропустили, о том, что теперь сделают по-другому.

Когда пришло время ложиться спать, оба весьма неохотно отправились наверх. Перспектива спать на отдельных кроватях ни одного из них не радовала. Драко попробовал было упросить отца передумать, уверяя, что никаких проблем не будет, но Северус остался непреклонен. Увидев вытянувшиеся после отказа мордашки, он пошел на компромисс, и кровати сдвинули достаточно близко, так, что мальчики могли дотянуться друг до друга руками.

Гарри улегся на одну кровать, Драко на другую. Посмотрев друг на друга, оба вздохнули: все было не так уж плохо, но каждому собственная постель показалась не так тепла и уютна, как бывало раньше.

Внимательно следивший за их молчаливым диалогом Северус сел на стул между кроватями и предложил рассказать историю. Мальчики согласились и слушали глубокий, мелодичный голос отца до тех пор, пока не заснули.

Северус несколько минут задумчиво смотрел на спящих детей, а потом поднялся и направился в собственную спальню.

Он был вынужден согласиться с оборотнем: любовь, которую мальчики испытывают по отношению друг к другу, настоящее, сильное чувство. Тот, кто СМОТРЕЛ, мог видеть это в каждом жесте и каждом взгляде. Это было прекрасно, как прекрасно пение двух голосов, гармонично сливающихся в один. Но увиденное смущало, потому что даже сам Северус не мог до конца понять всю ту глубину преданности и близости между этими двумя людьми, а неизвестное всегда пугает.

Он открыл дверь спальни и увидел, что оборотень спит, свернувшись калачиком на краю кровати. Северус ухмыльнулся, а затем тихо прокрался к постели и… укусил Ремуса за шею.

Ресницы спящего дрогнули, и Северус одним яростным движением перевернул его на живот и прижал к постели. Ремус ахнул.

– Я подумываю наказать тебя за то, что ты обыграл меня прошлой ночью, – промурлыкал Северус ему в ухо. Глаза Ремуса вспыхнули, дыхание стало тяжелым.

Зельевар ухмыльнулся и, прошептав несколько слов, одновременно взмахнул палочкой, фиксируя оборотня в том положении, в котором он лежал. Потом поднял руку и скользнул пальцами в мягкие, золотисто-коричнево-серые пряди. Ладонь дважды с нежностью прошлась по волосам, а затем резко оттянула голову оборотня назад. Тот, задыхаясь, извивался, вжимаясь бедрами в матрас. Северус лизнул беззащитную шею и прикусил мочку уха. Ремус задрожал еще сильнее.

– Да. Тебе нужно преподать урок. – Северус одним движением приподнялся и уселся на ноги жертвы. Потом чуть наклонился и свободной рукой прошелся по челюсти оборотня, пальцами раздвигая губы.

Два из них скользнули в рот, и жесткий голос произнес:

– Соси.

Ремус обхватил губами пальцы и заскользил по ним вверх-вниз, посасывая и поглаживая языком. Северус тяжело дышал, наблюдая, как оборотень подчиняется ему. Прикосновения теплого, шершавого языка сводили с ума, возбуждая все сильнее. Еще одно заклинание, и одежда Ремуса перекочевала в дальний угол комнаты. Удивленный, оборотень вздрогнул и выпустил влажные пальцы изо рта.

– Умница, – одобрил Северус, наклоняясь вперед и передвигаясь таким образом, чтобы усесться на бедра Ремуса.

Без предупреждения два пальца вошли в напряженное тело. Ремус, выгнулся на постели, издав долгий стон удовольствия. Северус, наблюдая из-под полуопущенных век, как извивается и дрожит любовник, неторопливо вел его к кульминации.