Виталий Мельников - Искатель. 1984. Выпуск №5

— Трудновато с ней?..

— Сэр, — с чувством сказал сержант Флетчер.

Креддок улыбнулся.

Флетчер продолжал докладывать:

— Освещение везде в порядке. Пока что не удалось установить, что он сделал со светом. Только одна сеть в гостиной и в холле вышла из строя. Конечно, сейчас бра и лампы делаются не на одной пробке, но в доме старинная система планировки и освещения. Даже не представляю, что он мог такого натворить с пробками, ведь они находятся около кладовки, и чтобы добраться до них, ему пришлось бы идти через кухню, так что служанка бы его увидела.

— А если она была с ним заодно?

— Очень может быть. Оба они иностранцы… Я бы ни одному слову ее не поверил, ни одному.

Креддок заметил огромные перепуганные черные глаза, уставившиеся на него из окна возле главного входа. Лица, расплющенного об оконное стекло, было почти не разглядеть.

— Она?

— Так точно, сэр.

Лицо исчезло.

Креддок позвонил.

Ждал он довольно долго. Наконец дверь открыла хорошенькая молодая женщина с каштановыми волосами и с выражением скуки на лице.

— Инспектор полиции Креддок.

Молодая женщина вперила в него холодный взгляд своих удивительно красивых глаз и ответила:

— Проходите. Мисс Блеклок ждет вас.

Креддок заметил, что холл был длинным, узким и в него выходило невероятное количество дверей.

Молодая женщина распахнула одну из дверей на левой стороне и сказала:

— Тетя Летти, к вам инспектор Креддок. Мици открывать не пожелала. Она заперлась на кухне и издает оттуда весьма сладостные стоны. Полагаю, обеда нам сегодня не видать как своих ушей. — И добавила в качестве пояснения для Креддока: — Мици не любит полицейских. — После чего удалилась, прикрыв за собой дверь.

Креддок сделал шаг навстречу хозяйке Литтл Педдокса. Перед ним стояла высокая пожилая женщина. Ее пепельные, чуть вьющиеся волосы служили великолепной оправой для умного решительного лица. Одета она была в простой, хорошо сшитый пиджак, юбку и свитер. Шею ее охватывало старомодное ожерелье из камней, совершенно не вязавшееся с костюмом.

Прямо за ее спиной стояла женщина примерно того же возраста, на ее круглом лице было написано усердие, а растрепанные волосы выбивались из-под сеточки; Креддок без труда угадал в ней Дору Баннер, которую констебль Легг назвал в докладной записке «компаньонкой», а устно добавил, что она «немножко с приветом».

Мисс Блеклок заговорила приятным, хорошо поставленным голосом:

— Доброе утро, инспектор. Это моя подруга, мисс Баннер, она помогает мне вести хозяйство. Не желаете ли присесть?

Креддок окинул комнату быстрым опытным взглядом. Типичная двойная гостиная викторианских времен. Два продолговатых окна в этой комнате, в другой — окно, «фонарь» в выступе стены, стулья, диван, посередине комнаты стол, на нем в большой вазе розы, другая ваза на окне… все чистенькое, миленькое, но довольно ординарное. Из общей картины выпадала только маленькая вазочка с увядшими фиалками. Поскольку он не мог допустить, что мисс Блеклок станет терпеть у себя в комнате увядшие цветы, то решил, что недосмотр объясняется только случившимся потрясением.

Он сказал:

— Я правильно понял, мисс Блеклок, это… несчастье произошло здесь?

— Да.

— Видали б вы нашу комнату вчера! — воскликнула мисс Баннер. — Ну и кавардак был. Два столика перевернуты, от одного ножка отлетела… такая темень, сутолока… кто-то бросил зажженную сигарету и подпалил мебель. Люди, а в особенности молодежь, так наплевательски относятся к вещам… Хорошо, хоть фарфор цел остался.

Мисс Блеклок мягко, но решительно оборвала ее:

— Дора, по-моему, лучше нам просто отвечать на вопросы инспектора.

— В таком случае, мисс Блеклок, я сразу перейду к вчерашнему вечеру. Прежде всего мне хотелось бы знать, когда вы впервые увидели Руди Шерца?

— Руди Шерца? — чуть удивилась мисс Блеклок. — Так вот, значит, как его зовут. А я думала… Впрочем, неважно. Впервые я увидела его, когда приехала в Меденхэм за покупками, это было… недели три тому назад. Мисс Баннер и я обедали в «Ройал Спа». Мы уже собрались уходить, как вдруг я услышала, что меня зовут по имени. И увидела этого молодого- человека. Он сказал: «Простите, вы случайно не мисс Блеклок?» Он сказал, что, может, я его и не помню, но он сын владельца гостиницы «Альпы» в Монтре. Во время войны мы с сестрой прожили там целый год.

— Отель «Альпы», Монтре, — отметил для себя Креддок. — И вы вспомнили этого молодого человека?

— Нет. Я не помнила, чтобы встречала его раньше. Эти юноши, работающие в гостиницах, все на одно лицо. Но мы с сестрой чудесно провели время в Монтре, хозяин гостиницы был чрезвычайно услужлив, и я попыталась быть с этим молодым человеком как можно любезнее и сказала, что, надеюсь, ему нравится в Англии, а он сказал, что да, нравится и что отец, послал его сюда на шесть месяцев изучать гостиничное дело. Все это прозвучало очень естественно.

— А следующая ваша встреча?

— Где-то дней десять назад он вдруг объявился здесь. Я была очень удивлена, когда его увидела. Он извинился за беспокойство и сказал, что я — единственный человек, которого он знает в Англии. Ему срочно нужны были деньги, его мать серьезно болела.

— Но Летти не дала ему денег, — вставила мисс Баннер.

— О, все это было шито белыми нитками, — решительно сказала мисс Блеклок. — Я поняла, что он человек пропащий. Это его возвращение в Швейцарию такая чепуха! Отец прекрасным образом мог сюда телеграфировать. Владельцы гостиниц все друг друга знают. Я заподозрила его в растрате. — Она помолчала и сухо добавила: — Может, вы считаете меня жестокосердной, но я много лет работала секретаршей одного крупного финансиста и привыкла осторожно относиться к просьбам о деньгах… Меня поразило лишь то, — задумчиво прибавила она, — что он так легко сдался. Тут же ушел, даже не попытавшись ничего возразить. Словно и не ожидал никаких денег.

— Теперь, задним числом, вы считаете его просьбу лишь предлогом, чтобы проникнуть в дом, не так ли?

— Сейчас я считаю именно так. Когда я его провожала, он сказал: «У вас очень милая гостиная». Явная ложь, ведь это жуткая малюсенькая темная комнатушка. Это было просто предлогом для того, чтобы заглянуть туда. А потом заскочил вперед и открыл дверь, сказав: «Я сам». Наверное, хотел взглянуть на замок. Вообще-то мы, как и все, кто здесь живет, не запираемся до самой темноты. Кто угодно может войти.

— А черный ход, он был заперт?

— Да. Перед приходом гостей я выходила через него закрыть уток.

— А когда вы выходили, дверь была заперта?

— Не припомню… Кажется, да. Но я точно помню, что заперла ее, когда вернулась.

— Это было примерно в четверть шестого?