Евгений Кораблев - Созерцатель скал

Но, убедившись, что никаких признаков пребывания людей в пещере, кроме скелетов, нет, он плюнул на Аполлошкину затею.

Мальчик один продолжал поиски.

Аполлошка проявил необыкновенное упорство, инстинктивно шаря по самым дальним и темным углам.

Внимание его наконец привлек небольшой проход из залы, который он заметил в первый день. У входа его тогда лежали скелеты, теперь отодвинутые в сторону стариком. В противоположность другим коридорам, которые тянулись далеко, этот через несколько метров вдруг обрывался, упираясь в стену. Причем он не суживался постепенно, как остальные, а был точно закрыт стеной. Когда осматривали пещеру, этот тупик тоже подвергся обследованию. Убедившись, что он замкнут, им перестали интересоваться. Аполлошка теперь, поколачивая молоточком, добрался и до него. Скалы при постукивании издавали везде ровный глухой звук. Но когда он швырнул молотком вверх, куда не могла достать его рука, звука удара не последовало. Молоток, ударившись о скалы, не упал обратно к его ногам, а куда-то просто исчез.

Это его заинтересовало.

Он тщательно с фонарем обыскал песчаный пол около стены. Молотка не оказалось. Аполлошка был в недоумении.

Высота пещеры достигала здесь пяти метров, причем потолок был неровный. Как раз тот угол потолка, куда он швырнул молоток, служил высшей точкой подъема. Стена, которой замыкался коридор, опускалась довольно покато. Аполлошка, не долго думая, хотя и не без труда, вскарабкался наверх к потолку.

Первым делом он увидел свой молоток, завязший в расщелине. Вытаскивая молоток, почувствовал, что камень точно качается. Аполлошка принялся раскачивать его. Вдруг с большим грохотом и шумом, чуть не уронив его самого, громадная глыба рухнула вниз.

Сначала за поднявшимся облаком пыли ничего не было видно, потом, когда пыль улеглась, Аполлошка с изумлением увидел, что обрушившийся камень прикрывал вход в верхнюю галерею, более напоминавшую водосточную трубу, полого уходившую наверх вглубь.

Это было важное открытие.

Аполлошка замер на пороге радости и колебался. Потом осторожно влез в галерею. Острый запах зверя ударил в нос.

Очевидно, пещера служила жилищем лисиц. Но это обстоятельство, в другое время возбудившее бы живейший интерес Аполлошки, теперь совершенно прошло мимо его внимания. Он осторожно полз по галерее, внимательно оглядывая песочный грунт и скалы.

Вдруг он вскрикнул от боли: кто-то укусил его за ногу. Посветил факелом и рассмеялся. Он наколол ногу. Скоро он нашел на песчаном полу и виновника этого – обломок конца ножа.

Значит, здесь были люди. Уколовший ногу кусок большого ножа, которым хорошо можно было копать и землю, – откуда он здесь?

У него родилась догадка, что часть ножа брошена там же, где его сломали, вероятно, натолкнувшись на камень.

С еще большим вниманием осмотрел он почву кругом и стены. И тогда заметил на одной из них ясные следы копоти. Это была копоть не от его факела, он здесь еще не лазил. А вот и следы свечи или сала! Очевидно, при копании свеча или светильник обкапали скалы, или, накапав, ее здесь прикрепляли к скале, – теперь это был факт.

Аполлошка не сомневался, что нашел место клада.

Это была нелегкая работа. В узком, тесном помещении, в темноте, так как факел был потушен, полулежа, Аполлошка усердно копал каменистый грунт. Только под вечер, совершенно изнеможенный, вернулся он к Попрядухину. Кое-что он все-таки сделал.

Сладко и крепко, как убитый, спал Аполлошка и вдруг проснулся среди ночи. Сам, никто его не будил – необычайное происшествие! Мертвая тишина стояла кругом, тьма непроглядная. Он не испытывал ощущения испуга, а только не мог понять, что такое.

Если проснулся, значит – должно быть утро. И то, что темно, его испугало. Что случилось? Почему он проснулся? Разве кто звал? Он прислушался. Все молчало. Что же его разбудило?

Он был полон недоумения.

Раздался кашель и кряхтенье Попрядухина.

– Не спишь? – удивленно спросил он.

– Нет! Ты меня не будил? – задал вопрос старик. – Кака чуча! Ровно одурел – проснулся. Вот история!

– Разве в пещере у нас неладно что?

Но изумительно беззвучная, мертвая тишина, стоявшая в подземелье, говорила, что там ничего не случилось.

Снизу ровным гулом доносился всплеск Байкала.

– Видно, духов наших ты потревожил в той галерее, – пошутил Попрядухин. – Может быть, они сторожат клад. Странно, с чего это?

После раздумья он замолчал. Они готовились уже заснуть, как Попрядухин воскликнул:

– А, догадываюсь! Было землетрясение! Я помню, достаточно легко тряхнуть мою кровать, я просыпаюсь. Это на Байкале бывает частенько.

Некоторое время они ожидали подтверждения высказанного предположения, но подземных толчков, колебания почвы вновь не было.

– А пещера не может обвалиться? – спросил Аполлошка.

– Скалы могут свалиться в море. Я здесь видел следы недавних обвалов, но наша пещера, по-видимому, прочна.

Побеседовав о землетрясениях, о необыкновенном дожде, беглецы уснули.

Пробуждение их было трагическим.

Попрядухин проснулся раньше мальчика. Подойдя к выходу взглянуть, идет ли дождь, он, к своему ужасу, обнаружил, что веревка, которую он привязал к камню пещеры, а вверху к скале, их лестница, служившая выходом к миру, бесследно исчезла.

Беглый осмотр убедил его в том, что верхняя скала с прикрепленной к ней веревкой рухнула в море, очевидно, вследствие ночного землетрясения.

Они должны были оставаться в пещере, пока какое-нибудь проходящее мимо судно не заметит их и не сумеет как-нибудь прийти к ним на помощь.

Дождь продолжал моросить с прежним упорством. Надежда на судно была слабая. Да и заметит ли кто их в этом тумане? Он вспомнил скелеты и содрогнулся.

Аполлошка хотел сюрпризом сообщить Попрядухе, как он звал деда, если что найдет. Но землетрясение заставило забыть о кладе.

– Ну? – сказал старик. – Что теперь будем делать? Как выйдем? – Попрядухин растерялся. – По камням не выбраться. К морю тоже не спуститься. Будем караулить, судно какое не заметит ли. Хлеба на неделю хватит.

– А если поискать выхода?

– Чего же искать, дурья голова? Мы ж с тобой все ходы облазили. Везде упираются в стену. Коли бы где выход наружу был, зверье бы жило. Помнишь, как лисицы в той пещере. А здесь нигде и духу нет звериного.

Аполлошка вдруг вскочил, как помешанный.

– Есть! Есть! – вскричал он. – В одной галерее пахнет!

Попрядухин так и сел.

– Где? Что же ты молчал?

– Я вчера нашел новую галерею.

Старик обрадовался.

Но если землетрясение завалило и этот последний выход?

– Айда, вставай скорей!

Мигом, захватив факелы и хлеб, они пробежали расстояние, отделявшее их от верхнего хода. До него своды пещеры и коридоры везде были не повреждены. Все-таки с трепетом вступили они в галерею, найденную Аполлошкой. Старик потянул носом воздух и с радостью услышал запах зверя. Коли зверь жил, значит, есть выход.