Владимир Дудченко - Канал

— Да ладно вам, Валерий Геннадьевич! — сказал Полещук. — Вам-то не знать, смешно, ей Богу! В общем, загремел в роту РЛС в Фаиде. Слышали о таком местечке?

— Приходилось, — ответил Озеров. — Давай, рассказывай! Может, выпьешь чего-нибудь? Виски, джин, коньяк…

— Кофе и стакан холодной водички, если можно…

— Можно, Саша, можно, — метнулся Озеров к двери. — Сейчас, подожди минутку. Газету вот пока полистай! Свежая!

Полещук взял „Правду“, пробежался глазами по заголовкам, машинально отыскивая сообщения или статьи о событиях в Египте. Ничего! Как будто нет, и не было здесь никакой войны… Тишь, гладь и Божья благодать. Вся страна в едином порыве готовится встретить небывалыми трудовыми успехами 100-летний юбилей вождя пролетарской революции! Больше ничего!

— Все-таки давай, Полещук, по пятьдесят грамм! — появился в дверях Озеров с расписным деревянным подносом. — Коньячку! И я с тобой выпью. Как никак с канала приехал, а? — еще раз предложил Озеров и улыбнулся. Но его глаза за стеклами очков были серьезными.

— Нет, Валерий Геннадьевич, — решительно отказался Полещук, думая о том, что ему еще предстоит сегодня вечером выпить с друзьями, а начинать это дело сейчас было бы чревато, слишком стремно. — Лучше сразу к делу, — сказал он и взял стакан с водой.

Полещук, не вдаваясь в подробности, рассказал Озерову об обстановке на Суэцком канале в районе Фаида, подготовке радиолокационных станций к боевой работе, профессионализме капитана Агеева, израильских самолетах-разведчиках… Но по глазам Озерова он понял, что все это мало интересует „сотрудника торгпредства“ и он, попросив разрешения закурить, зажег сигарету и сказал:

— Все, Валерий Геннадьевич, не буду тащить кота за хвост, перехожу к главному. В общем так. Сафвату я звонил сегодня, говорил с женой. Из госпиталя его выписали, дали отпуск. Дома будет ближе к вечеру. — Полещук посмотрел на часы. — Думаю, через час-другой можно ему позвонить.

— То, что он сейчас в отпуске — великолепно, — сказал Озеров. — Твоя задача, Саша, обязательно дозвониться и вытащить комбата на встречу. Понял?

— Куда вытащить? — спросил Полещук. — Сафват, насколько я его знаю, вряд ли пойдет сюда, например, или в наше посольство… Конспиративная квартира, — добавил Полещук, вспомнив фильмы про шпионов, — тоже отпадает. Однозначно не пойдет… Вот какое-нибудь злачное место, типа незаметной кафешки с баром — другое дело…

— Шпионских романов начитались, Александр Николаевич? — заулыбался Озеров. — Хотя, в принципе, рассуждаешь, Саша, правильно. Давай-ка сделаем так… — он задумался. — Где вы с Сафватом бывали? В смысле, в каком-нибудь кафе?

— Да я уж не припомню, Валерий Геннадьевич, — сказал Полещук и вспомнил бар Махмуда с английской водкой „Борзой“. — Он меня на „Мерседесе“ возил…

— Понял, — сказал Озеров. — Да ты пей кофе, не стесняйся! Кафе, бар… Что ж нам такое придумать? Ладно, Саша, покури пока, а я сбегаю, проконсультируюсь с товарищами…

„У них здесь что — филиал ГРУ? — подумал Полещук, доставая из пачки очередную сигарету. — С кем это Валера будет консультироваться?“ Он щелкнул зажигалкой, закурил и подошел к окну. Окно выходило во внутренний двор здания, чистенький, с ухоженными газонами и клумбами, между которыми в строго геометрическом порядке торчали невысокие перистые пальмы. Во дворе никого не было. Хлопнула дверь, и вошел Озеров.

— Есть пара вариантов, — сказал он. — Каир-то хорошо знаешь?

— Не очень, — сказал Полещук. — В основном — центр и Гелиополис.

— Ну, этого вполне достаточно, — потер руки Озеров. — Мы — люди военные, без карты никак! Не забыл еще „дубовую рощу“? [кафедра оперативно-тактической подготовки — сленг слушателей ВИИЯ], — спросил он, расстилая на столе карту Каира.

— Как можно ее забыть, Валерий Геннадьевич! — ответил Полещук и подошел к столу. — А какие классные преподаватели были, помните? Полковник Проничев, например, выдавал перлы: „Усе горить, земля горить, вода горить, и только бронетанковые войска идуть у эпицентр ядерного взрыва…“

— Помню, Саша, помню. Ну вот, смотри: здесь Гелиополис, а вот здесь за кинотеатром „Рокси“ маленькая улочка, где находится кафе „Аль-Хуррия“. Нормальное тихое место, в кафе есть бар с алкогольными напитками. Это — вариант номер один. Запомнил?

— Да.

— Теперь второй вариант. Смотри внимательней на карту: это — в другой части города. Вот здесь. — Озеров показал карандашом место на карте. — Улица Аль-Гумхурия, далее площадь Оперы, а сразу за театром переулок, в самом начале которого кафе „Аль-Вади“. Вывеска у них не очень заметная, поэтому запомни место. Там тоже вполне пристойно и тихо. Ориентир — театр.

— Знакомое место, — сказал Полещук. — В театре, конечно, не был, но сориентируюсь легко. Найду.

— В общем, предлагаешь Сафвату сначала Гелиополис, а если не захочет — центр, оперный театр.

— А ежели, он свой вариант предложит? — спросил Полещук. — Мало ли…

— Исключено, — ответил Озеров. — Настаивай, ведь у него тоже есть свой интерес. Должен согласиться. Договоримся так: звонишь Сафвату, предлагаешь встретиться в одном из этих кафе, мотивируя тем, что ты уже там. Сижу, мол, лакаю виски и жду тебя… И сразу же перезваниваешь мне и говоришь, где ты. Оперативно, понял? Я постоянно буду на телефоне. Кстати, вот деньги на кафе, — Озеров достал бумажник. — Виски — это не спирт из аптеки!

— Не надо, Валерий Викторович, — сказал Полещук. — Деньги есть, только что получил.

— Ладно, скажешь потом, сколько потратил — я компенсирую…

Затем они долго обговаривали детали предстоящей встречи с подполковником Сафватом. Хотя из уст Валерия Озерова слово „вербовка“ не прозвучало ни разу, Полещук абсолютно не сомневался в том, что именно это должно будет произойти в каирском кафе. Наконец он не выдержал и прямо спросил Озерова о вербовке египетского офицера.

— Александр Николаевич, забудьте про киношные игры в шпионов, — сухо ответил Озеров. — Речь идет о привлечении египтянина к сотрудничеству с нами. Разумеется, негласному, но отвечающему интересам, как Египта, так и СССР. А вы, товарищ лейтенант, должны ценить оказанное вам доверие…

— Ничего у вас не получится с вербовкой, Валерий Геннадьевич, — скептически сказал Полещук. — Интерес Сафвата только в одном: найти предателя, по вине которого был уничтожен его батальон. А стать агентом он ни за что не согласится…

— Ну, что ты заладил: вербовка, агент… — сверкнул линзами модных очков Озеров. — Побеседуем с человеком и все… Ты, кстати, повторяю, в беседе участвовать не будешь. Познакомишь нас и уйдешь. Еще раз напоминаю: представишь меня как Ивана Петрова.

…Из здания торгпредства Полещук уходил с пластиковым пакетом, в котором были бутылка виски „Джонни Уокер“ и блок сигарет „Мальборо“. Его преследовало неприятное ощущение, что он за эту подачку как будто сдал Сафвата советской разведке. Фраза Валеры Озерова насчет высоких „интересов Египта и СССР“ отнюдь не утешала. „Однако, чего это я так переживаю? — подумал Полещук. — Сафват — мужик тертый, голыми руками его не возьмешь… Если что — пошлет Валеру подальше! На чистом русском матерном языке… А вискарь этот оприходую с мужиками.“