Владимир Дудченко - Канал

— Не лезь в эти сферы, Мустафа, занимайся своими делами! С благонадежностью Мирвана все в полном порядке! А информацию твою мы проверим…

Самир Шараф, как всегда, лукавил. О Мирване ему было известно практически все и, тем более, о его контактах с Моссадом. Но об этом никто не должен был знать. Потеря пехотного батальона, считал искушенный в политических комбинациях Шараф, ничто, если поставлена долговременная стратегическая задача, от выполнения которой зависит будущее Египта…

Так и ушел генерал Хамди ни с чем, вернее, с теми же сомнениями. Ушел, как опплеванный. "Тоже мне «Асад» [лев — араб. ] , - вспомнил он кличку влиятельного чиновника, — с круглым брюхом и усами, как у моржа!"

А каирская резидентура ГРУ гнала по каналу Сафват — Хамди выверенную дезинформацию в генштаб Египта, надеясь с большой долей вероятности, на то, что она утечет через Мирвана в Тель-Авив, а возможно, и за океан, в Лэнгли. Резидентура советской военной разведки, приступив к оперативной игре, пока не знала одного архиважного момента: Самир Шараф уже давно был завербован Вадимом Кирпичевым, нынешним резидентом ПГУ, и, имея возможность прослушивать телефонные разговоры любых египетских чиновников самого высокого ранга, передавал их содержание лично Кирпичеву, второму секретарю посольства СССР, которого давно знал и уважал сам Гамаль Абдель Насер.

Впрочем, о негласной конкуренции двух советских спецслужб на территории Египта говорить не имело смысла: каждая из контор выполняла свои специфические задачи, а пересечение их интересов лишь подтверждало взаимосвязь войны и политики…

А Мирвана Хасана спецслужбы Египта использовали «втемную», закрывая глаза на гонорары Моссада и, по указанию влиятельного Самира Шарафа, даже не пытаясь установить за ним наружное наблюдение. Наоборот: его допускали во все кабинеты генштаба и разрешили присутствовать на любых совещаниях в министерстве обороны. У генералов складывалось однозначное мнение о том, что президент Насер готовит своему зятю некий значительный пост в высших эшелонах власти в стране.

…Несколько дней в Фаиде было тихо. Жара стояла неимоверная, и казалось, это пекло не закончится никогда. Даже короткий переход из мальги до КП роты давался с трудом. Раскаленный песок чувствовался сквозь кожаные подошвы офицерских полусапожек и Полещук с завистью смотрел на неуклюжие солдатские ботинки Агеева на толстой резине. Впрочем, глядя на советника, было понятно, что ему после сибирских морозов тоже весьма нелегко.

Тяжело было не только Агееву с Полещуком — от жары страдала вся 6-я рота, включая солдат-выходцев из Верхнего Египта, где на границе с Суданом такая температура — обычное явление. Все сидели в душных мальгах, стараясь не высовываться без нужды. Полещук даже подумал, что временное прекращение воздушных налетов с Синая, возможно, тоже связано с жарой. Хотя какая жара может быть в герметической кабине самолета да еще на высоте 5–6 тысяч метров?

Ни малейшего признака прохлады не было и вечером. Полещук, лежа на койке, крутил колесико настройки японского транзистора в поисках Москвы, время от времени прикладываясь к горлышку «улли» с теплой водой, стоявшей возле кровати. Напротив тихонько посапывал Агеев.

— Мистер Искяндер! — нарушил тишину громкий голос солдата-посыльного, и в полумраке входа выросла его фигура. — Капитан Набиль вызывает! Срочно!

— Что случилось, вахш? — поднялся с кровати Полещук.

— Не знаю, мистер! Сказал, что надо позвать русских…

Проснулся Агеев и, привстав на кровати, вслушивался в непонятный для него разговор.

— Что там? — спросил он и зевнул. — Вечер же уже, поздно…

— Не знаю, Юрий Федорович, — ответил Полещук, надевая овероль. — Набиль нас вызывает. Я сейчас сбегаю к нему, а вы пока побудьте тут… Ерунда какая-то… В общем, я побежал, а если что — пришлю за вами солдатика.

— Ладно, Саша, — сказал Агеев, еще раз зевнул и, побив кулаком ватную подушку, улегся на кровать. — Ты держи меня в курсе, может, на станции поломка?…

В мальге командира роты было двое незнакомцев: один — белобрысый крепыш с солнечными ожогами на лице, явно русский, второй — египтянин. Оба в полевой форме с кобурами пистолетов на брезентовых ремнях. Русский с удивлением посмотрел на Полещука, потом — на Набиля и сказал по-русски, обращаясь к лейтенанту-египтянину:

— Скажи ему, что мне нужен советник, русский советник Агеев!

— Я — лейтенант Полещук, переводчик Агеева, — сказал Полещук. — Кто вы?

— Майор Смирнов, командир дивизиона 75-х. Алексей Юрьевич, — ответил русский, протянув Полещуку руку, и добавил, повернувшись к Набилю:

— Надо же! А я подумал, что он — араб!

Набиль усмехнулся и сказал:

— Это — Искяндер, наш переводчик! А ты, мулязим [лейтенант — араб. ] , - он деликатно подтолкнул египтянина в плечо, — можешь пока отдохнуть. Иди на КП роты, чаю там попей!

— Хадыр, эффендем! — сказал лейтенант, отдал честь и пошел к выходу из мальги.

— А где мистер Юрий? — спросил Набиль. — Он нам нужен, Искяндер! Срочно!

— Пусть солдат сбегает, — ответил Полещук. — Юрий у себя, просто мы не поняли, что случилось…

Пока Набиль, неторопливо, в своей манере, вызывал посыльного, а затем объяснял ему, что нужно привести сюда хабира Юрия, Полещук разговаривал с майором Смирновым.

— Саша, мы у вас под боком с двумя пусковыми С-75, ну и с подвижным КП и прочим, — объяснял Смирнов. — В общем, понимаешь, засада… У вас здесь удобное место, легко замаскировались, утром будем бить "Фантомы"…

— Радостно, конечно, товарищ майор, — с иронией сказал Полещук, поглядывая на Набиля, — насчет «Фантомов». Как я понимаю, завтра вы смоетесь, а нас потом евреи сравняют с землей…

— О чем это вы? — спросил командир роты, непонимающе мотая головой. — О "Фантомах"?…

— Черт побери, Набиль, — ответил Полещук. — Они же нас подставляют под удар! Можно, я закурю?

Набиль кивнул, и Полещук вытащил пачку «Клеопатры», протянул майору-ракетчику. Тот взял сигарету, прикурил от зажигалки Полещука и сказал:

— От ваших радаров нам нужна воздушная обстановка, дальше — наше дело! — Он потрогал свой шелушащийся нос. — Где же капитан Агеев?

— Я — командир роты! — громко сказал Набиль. — Командую здесь я! И не было никаких указаний насчет вас, уважаемый господин майор! — Он выслушал адекватно эмоциональный перевод Полещука, кивнул и продолжил:

— Переводчик правильно сказал — завтра вас здесь не будет, а нашу роту, упаси Аллах, уничтожат! Я не знаю, стоят ли наши станции разведки и целеуказания, контролирующие весь Синай одного сбитого самолета?…

Появился запыхавшийся капитан Агеев.

— Капитан Агеев, — сказал он, безошибочно обращаясь к советскому майору. — Советник командира роты. Какие проблемы?