Anya Shinigami - Между небом и землей

— Нет, Дамблдор не такой! — Решительно протестовала я. — Не стоит вестись на эту макулатуру.

А потом я села и задумалась, ведь я верила человеку, который убил самого Дамблдора, и Игорю верила… Быть может в книге есть что-то правдивое, может и нет. Гарри уходил во все большие размышления насчет судьбы директора. Он считал себя обманутым, опустошенным. В его голове царил хаос, который оставил ему в наследство Дамблдор…

Сидя на дежурстве возле палатки, я слышала стоны Гарри во сне, в последнее время он совсем плохо спит, сны, крутились возле той поездки в Годрикову Впадину, корил себя, что кроме шрамов там ничего не приобрел, если бы он убил Нагайну, быть может он бы вернулся с лицом победителя, не сожалел, не мучился в кошмарах, вертясь на кровати. Эти стоны были похожи на симптомы тропической лихорадки. Я чувствовала эмоции всех, кто находился в палатке, никто не спал, слушал, не мог подойти, ведь это было не впервые. Лишь под утро Гарри засыпал хоть каким-то подобием безмятежного сна. В эту ночь не выдержав его очередного стона я зажала уши руками. Еще пять минут и я вставлю ему кляп в рот, думалось мне. Зашла на цыпочках в палатку, прохрустев перед входом рыхлым снегом, стряхивая его с кроссовок. Хоть никто не спал. Кроме самого Гарри, я всё же старалась вести себя тихо, отыскивая кусок колбасы и хлеба, которые Гермиона стырила вчера при вылазке в город. Снова стон. Голова начала раскалываться от эмоций, которые он испытывал, страх, боль, ярость, ненависть… Я схватилась за стол и стиснула зубы, я устала от этого, развернувшись, целенаправленно пошла к постели Гарри. Он спал на нижнем этаже двухъярусной кровати, наверху которой раньше спал Рон. Присела на корточки возле его мокрого лица и потрогала лоб, моя холодная рука медленно начала его успокаивать, но он все равно метался из стороны в сторону. Будить его не было смысла, он точно так же быстро засыпал и впадал в новые смятения. Гарри, Гарри… Как остановить твои кошмары? Как помочь тебе? Его рука дернулась и едва не съездила мне по лицу, но я среагировала быстро, перехватив ее ладонью. Теперь я держала его за руку, пытаясь хоть как-то повлиять на его состояние. Тут услышала шум позади себя. Сириус встал сменить меня на посту.

— Если хочешь, поспи еще, я пока не хочу. — Прошептала я.

— Да уж, тут поспишь… — Немного раздраженно произнес он с недосыпания.

Он не винил крестника, за то, что тот не дает им спать по ночам, но он и так мало спит, хоть он и не будил никого, но я чувствовала, насколько тяжелы его сны, бессонница мучила Сириуса, под глазами были уже привычные круги. Сон Гарри стал спокойнее, Блэк смотрел на меня, держащую руку его крестника, помешивая кофе ложкой. Внезапно на меня повеяло завистью. Я повернулась и неуверенно посмотрела на Сириуса. Он завидовал моему проявлению заботы, относительно Гарри. Не выдержав подобного, я встала, положив руку спящего параллельно его телу, подошла к нему. Просто встала напротив, в то время как он продолжал ворочать ложкой в чашке. Словно разговаривая без слов, мы просто стояли и смотрели друг на друга и никто не решался сделать шаг навстречу.

— Что? — Спросил он наконец.

— Не знаю… — Тихо ответила я.

Он развернулся, через силу, ему так хотелось поцеловать меня, прижать к себе, но он просто развернулся и пошел к столу, на котором стояла тусклая керосиновая лампа. Снова эта нерешительность во мне, калечила его душу. Он поставил кружку на стол, и замер от неожиданности, когда мои руки обхватили его сзади. Этот порыв нежности взорвал меня изнутри, я просто должна была это сделать, так чувствовала. Он положил свои руки поверх моих.

— Что ты делаешь?… — Тихо спросил он, боясь, что я вот-вот оторвусь от него.

Но я молчала, прижавшись лицом к его спине, его волосы щекотали мне лоб. Запах заставил меня дышать прерывисто. Ощущала, как в нем нарастает протест, хотя душа его стремилась к иному.

— Не могу больше так… — Шептала я и прижалась еще теснее.

В сердце сомнения, но в действительности я уже не могла представить жизни без него, привычка? Нет, это своеобразная любовь, такая паршивая неправильная любовь. Наконец освободила объятия и позволила ему повернуться. Опустила голову, опасаясь его осуждающего взгляда. Он поднес обе руки, от которых пахло недорогим маггловским кофе к моему лицу, и взял его в ладони, поглаживая щеки большими пальцами. Невыносимая тоска и боль из-за потерянного времени кольнула душу и из моих глаз потекли слезы. Я слишком много плачу, мои эмоции, мой друг и злейший враг. Чтобы не случилось, он всегда примет меня. Оказавшись в его объятиях, почувствовала облегчение, такое нужное, оказавшееся таким простым, где я была раньше? Почему так долго не позволяла ему прикасаться к себе? Неужели совсем потеряла рассудок, отталкивая такого родного, близкого, от себя, мотивируясь ошибками, за которые я уже сполна поплатилась, но ему-то за что? Теперь моя голова лежала у него на груди. Ощутив биение его сердца, вдруг поняла, что за все это время мы практически не оставались наедине, не считая сухих разговоров о крестражах и проблемах Гарри. Как я могла позволить себе утратить эту нежность? Чувствовала что Гермиона прислушивается.

— Пойдем на улицу… — Сказала я.

— Тебе нужно выспаться. — Прошептал он.

Оторвав лицо от его теплой груди, я посмотрела в его глаза.

— В последнее время, мне достаточно спать только четыре часа в сутки.

— Этого мало.

— Я чувствую себя нормально, может это как-то связано с силой? — Задумчиво произнесла я.

Наконец, прихватив теплый плед, после еще некоторых уговоров, мы вышли на улицу, где валил снег. Сириус хотел взять стулья, но я предложила ему отличную альтернативу, растопив лед и согрев землю, вырастила мягкую, густую траву, на которой было удобно сидеть. И вот, укрывшись пледом с головой, под растянутым навесом, мы сели. Он обнял меня одной рукой, и я склонила голову на сильное мужское плечо, которого так долго недоставало. Кажется, его эмоции впервые за долгое время были светлыми, хотя возможно могло показаться что это сон, частичка счастья прокралась к нам в эту ночь. Было тепло и уютно под общим покрывалом, так хорошо, несмотря на зиму и минусовую температуру. Конечно я не позволила бы нам замерзнуть, но это тепло было иным, душевным, я грелась в его эмоциях, он будто бы ощущал мои. Именно в этот момент захотелось строить планы на будущее, мечтать о свадьбе, детях, о счастье, появлялась уверенность того, что мы переживем эту войну, жестокую и неоправданную, унесшую сотни, тысячи жизней хороших и плохих волшебников, ни в чем не повинных маглов.