Андрей Ветер - Время крови

Иван Копыто сидел возле перевёрнутых вверх дном длинных лодок и водил точильным камнем по лезвию ножа. У его ног лежала крупная псина и виляла хвостом, обгладывая кость. Туземцы, раздетые до пояса, занимались починкой стрел, сидя неподалёку от Ивана и перебрасываясь с ним иногда какими-то фразами. Иногда они смеялись над чем-то и хватались за лохматые головы.

– Иван! – позвала Маша, завидев следопыта, и поднесла руку к глазам, закрываясь от солнца.

Он поднялся и молча подошёл к ней, пряча нож в кожаный чехол. Его лицо сильно заросло с тех пор, как Маша видела его в последний раз.

– Вы не заняты сейчас? Не согласитесь ли вы сопровождать меня? Я хотела бы сходить к тому месту, где был сожжён тот шаман, помните? – Девушка опустила глаза, смутившись своей просьбы.

– Хвост Росомахи? Зачем вам это, сударыня? – Следопыт запустил руки в свою шевелюру и поскрёб пальцами.

– Мне надо посмотреть… побывать там… Я не знаю, не уверена… – Маша неопределённо взмахнула руками. – В голове моей что-то странное происходит. Меня тревожит этот старик. Ведь он приходил ко мне зачем-то, он сказал, что рад был увидеть меня… Что означают его слова?

– Рано или поздно это откроется.

– Но что откроется? Не страшная ли какая-то вещь? – Девушка сложила испуганно руки на груди. – И как я пойму?

– Поймёте. Как только увидите нечто такое, о чём раньше и помыслить не смели, так и поймёте. Ведь он пришёл к вам, Марья Андреевна, будучи уже умершим. Разве не так? И разве этим самым он не вселил в вас уверенность в том, что мир наш не так прост, как казался вам прежде?

– Так, конечно, так, – закивала она с готовностью. – Это и пугает меня. Ведь вера моя в Господа всегда была сильна, непоколебима. Но, стало быть, чего-то не хватало во мне, какой-то изъян имелся в сознании. Верить-то верилось, однако ощущать потусторонний мир и принимать его всем существом… Нет, этого я не могла и не могу по сию пору. Видно, это лишь думалось, что он есть, загробный мир, только в мыслях… В действительности ж я, получается, мыслила о нём как о сказке, как о вымысле… У вас тоже так?

– Я не раз видел, как душа возвращалась в мёртвое тело, сударыня, – спокойно ответил Иван.

– Не может быть! Как же так?

– Шаманы знают, как это сделать.

– Но разве это возможно? – Маша всплеснула руками. – Разве… Ведь только Господь наш Христос мог положением рук воскресить умершего. А шаманы… Это просто чародейство какое-то, дьявольское колдовство…

– Не понимаю, что заставляет вас думать так, Марья Андреевна. Ничто не способно существовать в этом мире, если оно не сотворено Всевышним. – Иван задумался. – Если у шаманов есть сила поднимать немощных и возвращать к жизни умерших, то эта сила дана им Богом, и только Богом. Ничего и никого больше нет вокруг нас, кроме Создателя.

– Но дьявол?

– Если он и есть, сударыня, то он лишь одна из многих сил, которыми управляет Бог. Потому как ежели дьявол не есть часть Бога и существует в противоборстве с Господом, то выходит, что Бог не всемогущ. А с этим я уж никак не могу согласиться.

– Но все эти шаманы, – заговорила Маша после некоторого раздумья, – они произносят, я слышала, заклинания, исполняют колдовские песни… Что это?

– Это их молитвы. Не спешите судить об этом, Марья Андреевна. Я полагаю, вы многое ещё откроете для себя.

– Хорошо, пусть так… Но мне не терпится… Итак, вы пойдёте со мной? Давайте пешком, – предложила Маша. – Я хочу прогуляться. И мы сможем поговорить спокойно.

– Разве у вас нет более достойного собеседника?

– Достойного? – Она пожала плечами. – Это такое понятие… Знаете, сударь, я ведь и впрямь поначалу видела в вас просто дикаря, не ужасного, не опасного, но всё же дикаря… Эта одежда, ножи, кличка, ваш приёмный отец… И вы тут всё знаете, а я не понимаю ничего. И вот вдруг я подумала: я здесь хуже самого необразованного человека, и ни моё происхождение, ни мои деньги не помогут мне на этой земле… А вы… Вы умеете читать следы на земле, распознаёте дорогу по звёздам… Я с трудом выучила немного по-французски, но изъясниться на нём не смогу. Вы же запросто беседуете с Чукчами и с Коряками на их наречиях. Так кто же из нас двоих образованнее? Как только ко мне пришло это, я не перестаю задаваться вопросом: чем определяется степень нашей образованности?

Маша взяла Ивана за руку.

– Вот я уже без боязни касаюсь вашей ладони.

– Разве прежде вы опасались сделать это? – удивился следопыт.

– Я привыкла к чистой коже, ваша рука казалась мне грязной, – смущённо улыбнулась она. – Вам трудно представить, насколько нелегко мне даются эти признания. Я воспитана по-другому, приучена говорить не всё… Богу угодно было лишить меня в детстве отца, а в девичестве матери и законного супруга. О муже моём бывшем я совсем не жалею, хотя и печально мне, что он наложил на себя руки. Если быть до конца честной, то виновницей смерти я должна признать себя. Однако я бы не появилась здесь, если бы он не покончил с собой. Стало быть, его смерть предопределила мою поездку сюда…

– Ничто не случается без причины, но мы редко знаем, зачем нам даётся то или иное испытание. Бывает, слабому человеку нужно тяжело заболеть, а то и едва не умереть, чтобы в нём вдруг раскрылись неведомые силы… Жизнь есть тайна, и управляет этой тайной ещё более великая тайна.

– Вот ведь как вы рассуждаете хорошо, – Маша застенчиво опустила глаза, – а советуете мне искать более достойного собеседника.

– Лучший собеседник – сама жизнь. Никто правильнее не посоветует, чем она, никто точнее не направит.

– Люди озлобливаются на удары, наносимые ею. – Маша пожала плечами, не зная, что надо ответить Ивану.

– Мы заслуживаем хороших взбучек за наши вольности. За то нас и колотит судьба.

Маше стало жарко, она распахнула полушубок, подставляя грудь, закрытую лёгкой рубашкой, весеннему ветру. Иван бросил на неё косой взгляд и улыбнулся.

– Что вас смешит? – не поняла девушка.

– Я вижу, что вы смущаетесь. Вам угодно вести себя более раскованно, но вы не можете позволить себе этого. Я заметил это ещё в тот раз, когда рассказывал вам про мягких людей.

– Мне нечего смущаться, – бросилась она в атаку, – я не маленькая девочка. Меня, конечно, многое удивляет, но разве это главное?

– Я не хотел вас обидеть, – засмеялся следопыт. – Не гневайтесь на мою прямоту. Просто я не научился играть словами… Я вырос среди разных людей. Русские говорили мне одно, Чукчи – другое. Я воспитывался между двух огней, но оба огня давали мне свет. Я обучился грамоте в стране, где это совсем не нужно, но через это я понял, что есть знания и умения разного сорта. Я многое слышал про тот мир, куда никогда не попаду, и мне кажется, что я хорошо знаю тот мир.