Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

«Джунгли тихи, как спящий ягуар, прекрасны, как распустившийся цветок, но в то же время они коварны, как притаившаяся змея, обманчивы, как спокойная поверхность реки, где скрываются злобные кайманы. Если хочешь стать другом джунглей, будь осторожен, как олень, ловок, как обезьяна и т. д.»

Сергей и на этот раз не уступил Ходи Тихо. Он сплел и разрисовал коробочку, но по своему вкусу. Индеец осторожно взял ее в руки и стал с большим вниманием ее рассматривать. Вот рисунок хижины, рядом очертания какого-то огромного зверя, яростно топчущего ягуара, фигурки двух маленьких человечков, голову одного из которых украшала широкополая шляпа, а второго — орлиное перо.

В глазах Ходи Тихо вспыхнул интерес. Он с недоумением спросил:

— Кто писал это?

Именно так он спросил: писал, а не изготовил, сделал, сплел, нарисовал. Сергей скромно подтвердил, что коробочку «писал» он. Ходи Тихо еще раз пробежал глазами по рисункам, бережно, точно хрупкий сосуд, положил коробочку на циновку возле Сергея и тут же ушел.

На следующий день Ходи Тихо принес и молча протянул Сергею его потерянный нож.

После этого случая отношения Ходи Тихо к Сергею внешне оставались прежними, но теперь индеец подолгу глядел на юношу своими вдумчивыми, чуть раскосыми глазами, как будто не решаясь его о чем-то спросить. Но как-то молчание было нарушено.

— Ты сам видел духа? — спросил Ходи Тихо с таким видом, словно их разговор был прерван минуту назад.

Сергей пожал плечами, но вдруг вспомнил, что Ходи Тихо больше всего заинтересовало изображение на коробочке чудовища, растоптавшего ягуара возле ручья.

— Видел, вот так. — И Сергей показал, на каком расстоянии он был свидетелем драмы на берегу ручья.

— И дух тебя не тронул?

Сергей подробно рассказал о происшествии. Ходи Тихо долго молчал, задумчиво посасывая бамбуковую трубку, и, когда выколотил ее о большой палец ноги, сказал:

— Лесной дух не трогает людей с белой кровью.

Кроме Ходи Тихо хижину друзей посещали и другие индейцы, большей частью пожилые.

Они усаживались в кружок, поджав под себя ноги, и часами молча, сосредоточенно курили трубки с длинными мундштуками. Сергей и Жоан, хотя и без трубок, сидели вместе с ними и тоже молчали. Так продолжалось до тех пор, пока один из гостей не выколачивал свою трубку и совал ее за пояс. Его примеру следовали остальные, и визитеры так же молча удалялись.

Игра в молчанку раздражала Жоана. Сначала он из вежливости терпел такие визиты, но однажды не выдержал и не явился домой в обычное время. Индейцы постояли возле хижины и, узнав, что Большого Глаза нет, молча ушли. По их понятиям, если одного из хозяев нет дома, непристойно оставаться в гостях.

Иначе вел себя колдун. При каждом посещении хижины юношей Тако Шестипалый без умолку болтал, покрикивал на хозяев и задавал неизменный вопрос:

— Мори еще не нашли свои головы?

Шестипалому казалось, что, если он уговорит двух белокожих остаться навсегда, это поднимет его шансы при выборах вождя племени. Вот почему, получая от Сергея и Жоана отрицательный ответ, он сердился:

— У мори совсем распухла голова. Плохо, мори! — кричал он, размахивая кулаками.

Чем ближе подходили выборы, тем чаще появлялся Тако Шестипалый в хижине друзей и тем все более злым покидал ее.

Наконец моросящий дождь уступил место солнечным лучам. Долины окутались туманом.

По утрам он бывал настолько густым, что в двух шагах ничего нельзя было разобрать.

Индейцы приступили к посадкам маниока и батата. Топорами, секачами, заостренными палками они выкапывали в земле небольшие лунки, куда сажали растения.

Предстоящие выборы вождя взбудоражили всех. Ежедневно кто-нибудь из охотников отправлялся к Птичьему озеру на каменную осыпь, чтобы посмотреть, не сбросила ли змея-предсказательница свою старую шкурку. Пока же в селении шли приготовления к празднествам, заготовлялись еда и напитки. Прибрали и подремонтировали сахо — сооружение на сваях, предназначенное для подобного рода обрядов.

Кажется, один только Ходи Тихо оставался равнодушным к этим приготовлениям, хотя, как и все охотники племени, добытых зверей и рыбу отдавал в общий котел.

Сергей освоился с языком племени и старался ни на шаг не отставать от Ходи Тихо.

Индеец по-прежнему оставался хмур и неразговорчив, но теперь уж смотрел на Сергея несколько мягче. Между ними как будто даже завязывалась дружба. По крайней мере, если Сергей или Ходи Тихо не виделись сутки, то кто-нибудь из них отправлялся проведать другого.

А вот с Жоаном отношения у Ходи Тихо не налаживались. Индеец явно недолюбливал бразильца. Сергей пытался выведать причины этой ненависти у обоих. Жоан недоуменно пожимал плечами, а Ходи Тихо отмалчивался. И все-таки как-то индеец проговорился:

— Твой брат Большой Глаз пришел в хижину моих сестер и принес им горе.

— Какое горе?

— Пираньи растерзали сына старшей сестры, а сыну младшей сестры аллигатор откусил руку…

Сергей едва верил своим ушам. Нет, этого не может быть!

— Когда это произошло?

— Уже четвертый раз родилась луна. Мои сестры и их мужья дали Большому Глазу еду и гамак, чтобы он мог набраться сил, а он сделал их несчастными…

— Может быть, это не Большой Глаз сделал их несчастными. Он мне никогда не говорил про твоих родичей.

— Сердце Большого Глаза скрыто, как нора тарантула, — уклончиво ответил индеец.

Было похоже, что Ходи Тихо говорил правду: Жоан в чем-то виноват. Но в чем?

Сергей не знал всего, что произошло с Жоаном после их разлуки. А дело было так.

Жоан действительно искал двое суток Сергея, но не нашел и отправился в путь один. Где-то в глубине души он был рад случаю избавиться от больного попутчика, сильно стеснявшего его действия. Но раз Сергей ушел сам, совесть его была чиста.

Несколько дней Жоан плыл по течению реки на плоту, пока не увидел стойбища индейцев-рыболовов. В большой хижине жили двое мужчин с женами (оказывается, это были сестры Ходи Тихо) и кучей детей мал-мала меньше.

Почти три месяца пользовался Жоан их кровом и, возможно, остался бы там до конца дождей, если б не происшествие, расстроившее все его планы.

Однажды он с тремя старшими мальчиками отправился на рыбную ловлю. Отплыли они на двух лодках, по двое в каждой.

Это была даже не рыбная ловля, а скорей охота с острогой. Мальчик, спутник Жоана, стоял на носу лодки, метко поражая острогой мелких и крупных рыб. Вскоре на дне лодки, казалось, трепетала радуга. Здесь были небольшие, величиной в ладонь, рыбы-снайперы с золотисто-пурпурными брюшками и резко обведенной белой спинкой, и какие-то желтые, как канарейки, рыбы с большими плавниками, похожими на ласточкин хвост, и рыбы вроде футбольных мячей; ушастые рыбы-нетопыри; рыбы, плоские, как лист картона, рыбы-торпеды и еще много других, бог знает каких форм, расцветок, размеров. А мальчуган продолжал и продолжал вытаскивать добычу.