Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

— Но кто же он в действительности? — снова спросил Сергей.

— О Рыжем Римере ходило много легенд. Известно, что он чистокровный англичанин из Бирмингема, наследник крупного состояния. Ходили слухи, будто бы в юности Рыжий Ример попал к американским индейцам и прожил среди них несколько лет. Но это только слухи. Рыжий Ример был при жизни и остался после смерти одной из тех загадок, которую, быть может, никогда не суждено раскрыть. Достоверно лишь то, что он был Великим Другом индейцев.

— Но как же тогда полковник Фостер, англичанин, наверно зная достоверно или понаслышке об антипатиях Рыжего Римера к ним, мог доверить ему судьбу своей экспедиции? — не унимался Жоан.

— Вот в этом и заключается загадка Рыжего Римера. Возможно, он пустился на какую-то хитрость, хотя это ему было несвойственно.

Профессор Грасильяму пришел только часа через три. Он был хмур и неразговорчив и лишь спустя еще какое-то время поделился с Гароди и юношами своими наблюдениями.

Отправив всех в лагерь, он снова тщательно осмотрел хижину, но ничего не нашел.

По-видимому, высказал он мысль, Рыжий Ример пришел или приполз в хижину серингейро уже искалеченным и там умер. Но тогда куда исчезли владельцы хижины и запасов каучука? Что случилось с ними? Почему такая ценность, как добытый с трудом каучук, остался на месте? В том, что серингейро было несколько, Грасильяму не сомневался: ни один самый опытный искатель каучука не смог бы собрать за сезон такого количества латекса. Невдалеке от хижины оказалась еще плохо прикрытая яма с черным каучуком, который от времени приобрел крепость камня. А вокруг находились заросли бразильской гевеи. На многих стволах сохранились следы глубоких надрезов в виде бугров и наростов.

Видимо, искатели каучука исчезли внезапно, бросив свое богатство. Возможно, они трагически погибли, или же, как нередко случалось в двадцатых годах, были схвачены и силой угнаны на плантации какого-нибудь испанца-эксплуататора.

Рыжий Ример пришел в хижину уже после исчезновения серингейро и, не найдя людей, у которых надеялся получить помощь, умер от ран. Теперь трудно предположить, где он лишился ног и почему при нем не сохранилось даже ножа, необходимого человеку в джунглях. Винчестер же устаревшей системы, стоявший у изголовья, настолько проржавел, что трудно было установить, кому он принадлежал — Римеру или же исчезнувшим серингейро. Самым важным считал Грасильяму то, что хотя и случайно, но их отряд наткнулся на след пропавшей без вести экспедиции полковника Фостера.

С этим выводом Гароди не согласился. Официально объявленный в печати маршрут экспедиции Фостера, утверждал Гароди, пролегал значительно северней, и останки Рыжего Римера никак не могут служить доказательством пребывания в здешних местах англичан.

Грасильяму же твердил одно: где найден скелет Рыжего Римера, там надо искать и следы полковника Фостера. Спор о погибшей экспедиции мог бы продолжаться до бесконечности, если б Жоан не задал вопрос: что же делать дальше и в каком направлении двигаться отряду?

Взоры всех уставились на Сергея. Юноша смутился, но тут же отбросил смущение и откровенно признался, что он сбился с пути и не знает, в какой стороне находится их хижина; если нужно, он готов отправиться на разведку.

Грасильяму отнесся к признанию Сергея с необычайным спокойствием.

— Ничего не поделаешь, — пожал он плечами. — Ошибка — не преступление.

— Но время! — перебил его Гароди. — Ты забыл, дружище, что для нас дороже всего время. Мы должны опередить…

— Я ничего не забыл. Думается, что надо нам продолжать поиски пропасти или долины Горящих скал всем вместе, а не терять время на разведку. А сейчас, старина, мне думается, пора сказать нашим молодым спутникам Жоану и Саору то, что мы узнали от Мартино.

— Поступай, как знаешь, — пожал плечами Гароди.

— …Так что, друзья, не исключена возможность встречи с грабителями индейской могилы. Они очень опасны, они ни за что не отступятся от желанной добычи.

Поэтому сегодня же примем надлежащие меры, — заключил Грасильяму свой рассказ о посещении в клинике Мартино и последовавших за этим событиях.

В тот же день Грасильяму о возможной встрече с бандитами сказал и проводникам, предложил им вооружиться карабинами. Кабокло охотно согласились. Обычно они не вмешиваются в споры белых, но если какая-то сторона действует именем закона, они выполняют все, что от них требуется.

Грасильяму запретил отлучаться кому-либо из лагеря без его ведома, назначил дежурных на ночь, распределил посты, строго предупредив всех, что стрелять можно лишь в случае смертельной опасности. Применять оружие против индейцев, как бы неожиданно они ни появились и как бы враждебно ни были настроены, категорически запрещалось. Карабины белых людей могли стрелять только в белых.

Вечером, после ужина, Грасильяму подошел к проводнику Таларино.

— Припомни, приятель, не слыхал ли ты что-либо о Большом Друге?

Таларино подумал и сделал отрицательный жест.

— О Рыжем Римере, он был другом всех индейцев и кабокло, — уточнил профессор.

— Очень давно я слышал о Сильном Брате, — ответил Таларино. — Сильный Брат был тоже другом кабокло.

Грасильяму так и просиял.

— Сильный Брат! Черт возьми, я совсем забыл! Ну, конечно, Рыжего Римера еще звали Сильным Братом. А не рассказывали тебе, куда потом исчез Сильный Брат?

— Сильный Брат ушел в джунгли и больше не приходил. Кабокло о нем очень горевали и долго искали, но больше не видели Сильного Брата.

Грасильяму с торжеством посмотрел на спутников.

— Может быть, ты вспомнишь, зачем ушел в джунгли Сильный Брат?

— Может, Хосе знает, — неуверенно предложил Таларино, — он старше меня.

— Сильный Брат ушел в джунгли, чтобы повесить сухую тыкву, — ответил Хосе на вопрос профессора.

Жоан шепнул Сергею на ухо, что «повесить сухую тыкву» у кабокло означает обмануть кого-то.

— А для кого он хотел повесить тыкву? — не унимался Грасильяму.

— Сильный Брат очень не любил всех гринго…

Прошло еще два дня. К исходу вторых суток экспедиция оказалась у подножья высокой скалистой гряды. Скалы, точно срезанные острым ножом, походили на неприступные замки. С запада к ним подступали мелкие холмы, покрытые густыми лесами, в долинах сверкали нити рек и бледные блики озер.

На севере виднелись такие же, но еще более величественные и неприступные скалы, иногда совсем исчезавшие в знойном мареве. На юге тянулась цепочка редких одиночных гор, издали похожих на каких-то шагающих исполинов. Вид этих гор был настолько фантастичен, что участники экспедиции только удивлялись: какие силы природы возвели их?

— Если бы я верил в сверхъестественные силы, то подумал, что здесь действовали мифические существа, вроде циклопов, превратившие горы в сказочных исполинов.