Лагин Лазарь - Искатель. 1966. Выпуск №3

Иногда Чиков оказывался однофамильцем его дяди, иногда даже его братом от другого отца, и братская любовь заставляла Васильева подробнейшим образом узнавать все об этом Чикове.

У Васильева даже не было времени пообедать. Он покупал и на ходу съедал два-три пирожка и заканчивал свое путешествие в десять вечера. Позже было неудобно беспокоить людей. Васильев выматывался за день так, что еле добирался до дому. Чиковы расселились в самых разных концах города, многие из них жили на пятых и десятых этажах. Были Чиковы, проживавшие в отдельных квартирах, и долго приходилось искать людей, которые хоть что-нибудь о них знали. И все-таки каждый вечер, вернувшись домой, Васильев вычеркивал из своего списка иногда шесть, иногда семь, а иногда даже восемь адресов. Он мечтал о том дне, когда одолеет, наконец, половину списка. Он решил, что устроит себе праздник в этот торжественный день, пойдет пообедать в настоящую столовую.

Между тем план розыска, который предложил прокурор, осуществлялся тоже. Поступило заявление о пропаже мужа от Козловой, младшего бухгалтера одного из петроградских трестов. Ее привезли в морг, и она опознала убитого.

Восемнадцатого июня, по ее словам, то есть в день, когда корзина была сдана в камеру хранения, Козлов уехал с утра в одно из учреждений. Он один раз ездил на три года по договору на север, годик отдохнул и теперь решил снова поехать. Так вот, в учреждении он должен был договориться об этом. А почему она так поздно заявила! А потому, что муж часто пропадал. Он у нее слабохарактерный, любит выпить. В этот день она ему деньги дала, чтобы он купил себе бутылочку вина к обеду. Когда он не пришел, решила, что, наверное, встретил кого-нибудь и загулял.

Поехали в учреждение, в котором должен бил побывать Козлов. Он, оказывается, был там, и не только был, а подписал договор и получил подъемные. Большую сумму. С фотографией мужа прошли по всему пути, от учреждения до его дома. Заходили во все чайные, во все пивные. Показывали фотографию, но буфетчики и официанты уверяли в один голос, что такой человек не заходил. По словам жены, врагов у ее мужа не было, друзей тоже не было. На севере были друзья, а здесь нет. Что ж, он год всего в Петрограде и пожил. Запросили тот северный город, где раньше жил убитый. Оттуда сообщили, что все его друзья продолжают там работать и никто из них в июне в отпуск не ездил.

Итак, следствие зашло, как говорится, в тупик, и только один Васильев упрямо продолжал свое бесконечное путешествие по Чиковым. Он обошел уже семьдесят с лишним человек с этой фамилией. И все это были люди, не вызывавшие никаких подозрений. Никто из них не был связан с уголовным миром. Это был трудовой народ, и обо всех соседи отзывались хорошо.

Обследовав однажды вечером семьдесят седьмого Чикова и придя домой смертельно усталым, Васильев впервые подумал: может быть, бросить к дьяволу эту чиковщнну! Однако следователь все же решил довести дело до конца.

Утром он проснулся в пять утра, быстро выпил стакан чаю, побрился и отправился в поход. Семьдесят восьмой Чиков жил на Сытной улице. В большом каменном доме нумерация квартир была перепутана, и, где находится нужная квартира, понять было невозможно. Следователь решил зайти в домоуправление, потому что, хотя было самое время дворнику убирать двор, но дворника нигде не было видно.

По совести говоря, застать в такую рань кого-нибудь в домоуправлении Васильев тоже не рассчитывал.

Но ему повезло. В маленьком полуподвальном помещении за столом, над которым висела торжественная надпись «Управдом», сидел молодой человек в рубашке с расстегнутым воротом и просматривал какие-то бумаги. Очевидно, он пришел поработать пораньше, когда никто не мешает.

— Где восемнадцатая квартира! — спросил Васильев.

— А кто вам нужен в восемнадцатой квартире! — ответил вопросом управдом.

— Чиков.

— Я и есть Чиков.

Васильев растерялся. Вся его конспирация рушилась. Уже нельзя было, придумав какую-нибудь историю, расспросить Дворника или соседей. И хотя это было против всяких правил ведения следствия, Васильев решил действовать в открытую. Он вынул и показал свое служебное удостоверение.

По-видимому, оно Чикова ничуть не испугало.

— Слушаю вас, — спокойно сказал он.

Скажите, пожалуйста, какие вы выписываете газеты!

— Как вам сказать, — улыбнулся управдом, — мы, собственно говоря, вдвоем с моим заместителем выписываем две газеты, Я «Петроградскую правду», а он «Красную вечернюю»» Это формально. А фактически мы выписали обе газеты на контору и каждую читаем оба. Зарплата, знаете, невелика, приходится экономить.

Очень приятное было лицо у управдома. Открытое, веселое» Неужели он мог убить человека! Не верилось Васильеву.

— Вот, видите, только что принесли. Одна мне, вот и написано «Чикову», а другая Дмитриеву. Это мой заместитель.

Следователь даже вздрогнул, так это было неожиданно. Сочетание двух фамилий — Чикова и Дмитриева. Надо же, чтобы так повезло! Он помолчал потому, что думал, что если сейчас заговорит, то голос выдаст его волнение.

— А за двенадцатое июня газета у вас сохранилась! — спросил, наконец, он.

— А я за двенадцатое июня ее не видел, я четырнадцатого вернулся из отпуска. Жил у родных в деревне.

— Значит, за двенадцатое газеты получил Дмитриев!

— Да, когда один в отпуске, другой получает обе газеты.

— Понятно, — сказал Васильев. Он видел, что Чикова удивляют его вопросы. Почему угрозыску нужно знать, какие он выписывает газеты и где газета за двенадцатое июня? Но управдом был, видимо, человеком дисциплинированным и отвечал подробно. Вряд ли он врал насчет отпуска — это ведь проверить легче легкого. Но нужно на всякий случай будет это сделать,

— А ваш заместитель скоро, наверное, придет?

— Нет, не придет. Он теперь в отпуске. Вот мне и приходится за двоих отдуваться.

— И давно он в отпуске?

— Я приехал четырнадцатого, он не то пятнадцатого, не т шестнадцатого ушел. У него родные в деревне Затуленье — это в двенадцати километрах от Токсова. Вот он к ним и поехал рыбу удить.

Снова все рушилось. Убийство было совершено восемнадцатого. Если Дмитриев уехал шестнадцатого… Хотя в отпуск он мог уйти шестнадцатого и на день-два задержаться в городе. Васильев взял адрес Дмитриева и отправился к нему. В домоуправлении подтвердили, что Дмитриев уехал в отпуск шестнадцатого. Жил он в отдельной квартире, и никаких соседей у него не было.

Васильев уже собирался уходить, когда управдом вдруг окликнул его и сказал:

— Живет тут, впрочем, у него какой-то родственник, но не прописан, мы уж решили ему внушение сделать. Непорядок.

Квартира Дмитриева была на четвертом этаже. Васильев остановился на пятом и стал ждать. Выходили люди из квартир пятого этажа, смотрели подозрительно. Васильев делал вид, будто он ждет кого-то, кто живет на шестом ятаже. Когда выходили люди из квартир шестого этажа, Васильев как будто поджидал задержавшегося спутника с пятого этажа.