Аркадий Адамов - Искатель. 1966. Выпуск №4

— Твой довод неубедителен, Песла. Ты хорошо знаешь, что за несколько сот тысяч лет у обезьян существенно изменились конечности, посадка черепа, форма челюстей, передние лапы, Но в своем развитии к разуму они не сдвинулись за это время ни на шаг.

— Верно, — согласился Песла, — все эти изменения костных и мышечных групп были подготовкой. Теперь начнет активно развиваться центральная нервная система.

— Но ведь это только предположение. С такой же уверенностью можно утверждать, что обезьяна вымрет, так и не став разумным существом.

— Хорошо, — Песла уселся перед ним. — Я чувствую, что стороны достаточно полно изложили теоретическую часть своей позиции. Может быть, пора сообщить, что ты конкретно предлагаешь?

Вот теперь начинается главное. Следует быть осторожным, иначе старик рассвирепеет и не пойдет ни на какие уступки.

— Надо заставить обезьян трудиться, не дожидаясь, пока это сделает природа!

— Как же ты это предлагаешь сделать? — спросил Песла. — Может быть, оставить на планете часть экипажа и открыть для обезьян школу по изготовлению каменных топоров?

— Можно отобрать несколько животных и изменить у них наследственный код.

И тут он увидел, что Далька улыбается. Конечно, эту самую фразу он сказал сегодня ночью. Экипаж спал, а они вдвоем дежурили в рубке. Он любил дежурить с Далькой и хорошо знал, что она выполнит любую его просьбу.

Трук не успел рассказать о своем плане в деталях, а она уже склонилась над командным пультом, включила экран основного иллюминатора и дала в гравитационном загоне сильное освещение. Всех обезьян усыпили еще с вечера, чтобы убрать с ровной очищенной площадки загона аппаратуру. Далька вызвала автономный манипулятор, тот выполз из-под днища корабля, подплыл к крупному самцу, который спал, вздрагивая во сне, и мягко обвил его щупальцами. Далька улыбалась, а манипулятор полз к самой гравитационной стене. Здесь на небольшой поляне манипулятор уложил обезьяну в траву и повернул обратно.

Через час возле первого самца лежало еще девять. Это были самые сильные и крупные животные. Далька сказала еще, что это самые красивые. Трук включил напряжение и установил вокруг поляны вторую гравитационную стену. Теперь десять самцов были изолированы и не могли смешаться с остальным стадом.

— Будущее планеты! — усмехнулась Далька,

Потом он сидел в рубке один. Далька ушла в машинный зал. Без нее он не смог бы рассчитать характер и силу облучения. Далька это делала быстрее всех на корабле. Нужно было спешить. В их распоряжении только одна, последняя ночь. Трук заметил, как на контрольном стенде вздрогнула стрелка и включился хронометр. Значит, Далька уже запустила программу на Большой машине. Через несколько секунд на циферблате загорелось число «91». Машина сообщала предполагаемое время решения задачи. 91 минута — время не слишком большое, До рассвета они успеют.

А сейчас Далька улыбается. Улыбается только она, остальные напряженно ждут. А вдруг командир прикажет отложить взлет! Когда час возвращения домой уже намечен, не хочется оставаться на чужой планете даже лишний день.

Песла вскочил и подошел к Труку совсем близко. Стали видны мелкие морщинки у него под глазами. Старик, конечно, устал. Может быть, не следовало разыгрывать с ним эту сцену! Нет, пусть лучше здесь улягутся страсти.

— Но нам не дано такого права, — закричал Песла, — ты же знаешь инструкцию!

— Инструкция, — возразил Трук, — запрещает уничтожать большое количество животных и изменять наследственный код разумных существ. Я не предлагаю перебить обезьян, а разумной жизни здесь нет.

— Инструкция не может предусмотреть всего, — вмешался Крилл, — но мне кажется, что запрет распространяется и на подобный случай.

— Нет! — возразил Трук. — Этот случай не предусмотрен инструкцией, и мы сами должны решать, что делать. Мы обязаны оказывать посильную помощь инопланетным цивилизациям. Таков естественный долг разумных существ. На этой планете мы можем оказать помощь будущей цивилизации, ускорив появление разума. Таким способом мы оградим развитие обезьян от влияния неблагоприятных случайностей. Но, к сожалению, единственный способ помощи в данных условиях — это вмешательство в наследственный код.

— Ну что ж. — Песла снова уселся и заговорил с деланным спокойствием: — Все ясно. Мы выполним любой приказ командира — если успеем, конечно. Но согласия на эксперимент я не дам.

— Я присоединяюсь к Песле, — сказал Крилл, — и думаю, что остальные нас поддержат.

За столом молчали. Многие опустили головы. Первый раз против командира — это не очень приятно. Трук внимательно оглядел всех. Вот теперь, пожалуй, тянуть больше не следует.

— Ты меня неверно понял, Песла. И ты, Крилл, тоже. Мне не нужно вашего согласия на проведение опыта. Я уже провел эксперимент ночью. Десять обезьян облучены по рассчитанной программе, и у них изменена матрица наследственного кода. И, по существу, это не эксперимент, а помощь, которую мы обязаны оказать.

Песла даже не поднялся. Он смотрел на Трука и молчал. Но Трук видел, как в нем закипает ярость. Теперь вся команда смотрела на старика. Крилл даже убрал руки в карманы куртки. Песла стал медленно подниматься, но Трук опередил его.

— Прошу не перебивать, — резко бросил он. — Я еще не закончил.

Труку хотелось, чтобы Песла немного успокоился, пока он будет говорить.

— Ты прав, Песла. Хватит вести беспредметный спор. Наше совещание и так затянулось. Пора поставить вопрос, который следует решить.

Трук подошел к иллюминатору. Обезьяны по-прежнему спали.

— У меня не было времени советоваться с вами раньше. Слишком поздно пришла мысль об изменении наследственного кода. И вчера ночью я самостоятельно провел обработку вот этих десяти обезьян. Но я не специалист по космической биологии и не могу точно сказать, какие последствия для вида могут иметь изменения в коде. Поэтому надо всем решать, что делать с обезьянами. Можно их выпустить на волю, сняв гравитационную стену.

Он еще раз заглянул в иллюминатор, потом медленно повернулся к столу.

— Но еще не поздно ликвидировать результаты облучения: обезьян можно убить перед отлетом. Этот вопрос придется решать тебе, Песла.

— Ты хочешь перевалить ответственность на чужие плечи! — возмутился Крилл. — И ответственность за уничтожение десяти животных!

— Я хочу, чтобы на этой планете наверняка была разумная жизнь. — Трук подошел к столу. — А за уничтожение обезьян никто отвечать не будет. Полгода назад на Большой машине мы рассчитали, что имеем право без ущерба для развития вида убить 67 здоровых животных. А мы за все время анатомировали только троих, да и те были больными.