Владимир Корчагин - Конец легенды

– Америка отодвигается от Европы?!- воскликнула пораженная журналистка.

– Да, точные измерения со спутников показали, что береговая линия Америки непрерывно отдаляется от береговой линии Европы примерно на один сантиметр в год.

– Так что же, значит, теория Вегенера, о которой нам когда-то рассказывали в колледже и которую, как я потом слышала, опровергли, все-таки восторжествовала? – заметила Эвелина. – Материки плывут?

– Нет, Вегенер был не совсем прав, хотя доказательства, приведенные им в свое время, легко убедили современников. Почти точное совпадение очертаний восточного берега Южной Америки и западного берега Африки, продолжение американских геологических структур на Африканский континент и далее в Индию и Австралию служили, казалось, бесспорным подтверждением того, что материки эти составляли в далеком прошлом одно целое, а затем разошлись, раздвинулись. Но скоро было доказано, что материки не могут так просто плыть. Расширяется океан.

– Боже, час от часу не легче! Расширяется океан… Да отчего же? Значит, сокращается площадь материков?

– Ни в коем случае. Материки своих позиций не уступают. Увеличивается поверхность Земли. Поверхность всей планеты в целом.

– Но почему?

– Потому что объем Земли непрерывно растет. И растет очень существенно.

– Как объем растет? Ведь масса Земли…

– Масса Земли практически не изменяется. Но вспомните, ведь плотность ее глубинных частей значительно больше, чем плотность поверхностных образований. Даже плотность верхней мантии почти в полтора раза больше плотности земной коры. А между тем, именно оттуда, из верхней мантии, непрерывно, в течение всей истории Земли поступают магматические расплавы, отвердевающие затем в виде базальтов и иных поверхностных пород небольшой плотности. Таким образом, Земля наша, по крайней мере в верхней ее части, непрерывно разуплотняется. А это неизбежно должно вести к увеличению объема. Но раз увеличивается объем, то увеличивается и поверхность планеты.

– Понятно… Но чашечки наши, кажется, подсохли, – вспомнила Эвелина.

Денис взял одну из пиал, пощелкал по ней пальцем.

– Больше чем достаточно. Попробуем обжечь,- он закопал чашки в золу костра и, навалив побольше сушняку, вернулся к Эвелине.

– Да-а, все дело в увеличении поверхности планеты и срединных океанических хребтов, вроде того, какой вздымается со дна Атлантики. В разломах этого хребта и идет подъем расплавленного мантийного вещества к поверхности земли. Ну, а дальше… Вы слышали, может быть, что вся твердая оболочка Земли состоит из нескольких гигантских подвижных плит. Такие плиты лежат и по обе стороны Срединно-'Атлантического хребта. Так вот, в области хребта эти плиты непрерывно наращиваются за счет отвердевания расплавленного вещества и, как бы отталкиваясь от него, скользя по более вязкой астеносфере, отодвигаются, подобно ленточному конвейеру, все дальше на восток и запад, увлекая с собой и «впаянные» в них континенты. Следовательно, материки не «плывут», а «едут» на бесконечно движущихся плитах, отдаляясь все дальше друг от друга и расширяя таким образом акватории океанов. Кстати, последние измерения возраста донных пород Атлантики вполне подтверждают это. Оказалось, что базальты в районе самого Срединного хребта образовались всего каких-нибудь три-пять миллионов лет назад. По мере же удаления от него возраст этих пород постепенно возрастает до ста двадцати миллионов лет.

– Очень интересно! Но почему в таком случае не понижается уровень океанических вод? Ведь если площадь океанов увеличивается, они должны катастрофически мелеть.

– Никоим образом! Дело в том, что мантийные расплавы, поднимающиеся из земных недр, содержат колоссальное количество водяных паров. На каждую тонну базальта приходится не менее семидесяти килограммов воды. Это громадная цифра. За всю историю Земли на ее поверхности скопилось таким образом… В общем, если выразить ее в кубометрах, то получится циферка с восемнадцатью нулями. Вы только представьте такую величину! Кстати, легко подсчитать, что если бы океанические впадины не расширялись, то эта масса воды давно бы залила все континенты Земли.

– Та-ак. И все-таки… Как бы ни увеличивалась поверхность Земли, эти ваши плиты не могут двигаться бесконечно, рано или поздно они должны столкнуться друг с другом.

– Верно! И это самое интересное. Плиты действительно сталкиваются друг с другом и либо уходят, подныривают одна под другую на глубину до семисот километров, где снова смешиваются с мантийным веществом – недаром я сравнил их с ленточным конвейером – либо вздымаются вверх, образуя гигантские хребты типа Гималаев или Анд. Но пора взглянуть на наш с вами «фарфор»,- Денис разгреб золу и еле удержался от крепкого словца: обе пиалы растрескались на мелкие кусочки.

– Эх, мать честная! Что же мы сделали не так, как нужно?- он долго мял в руках оставшуюся глину, даже попробовал ее на вкус. И вдруг стукнул себя кулаком по лбу.- Эх, растяпа! В ней же нет ни крупицы песку. Ну, это дело поправимое. Начнем все сначала.

– Эвелина послушно поднялась с валежника. Денис принес песку и принялся снова месить свое «тесто».

– Теперь должно получиться…

– Будем надеяться.

Но только после пятой или шестой попытки, когда они потеряли всякую надежду на успех, из золы показалась совершенно целая, без единой трещины посудина, напоминающая перевернутую шляпу.

Журналистка попыталась скрыть улыбку. Но Денис готов был плясать от радости.

– Смейтесь, смейтесь, мисс Хинтон. Я сам вижу, это не китайский фарфор. Но чайком вас сейчас угощу, – весело приговаривал он, извлекая из золы шляпки поменьше, долженствующие играть роль чайных чашек.

– Кипяточком, вы хотите сказать?

– Нет, чаем, именно чаем! Я листьев смородины и мяты прихватил по пути. Не пробовали?

– Честно говоря, не приходилось.

– Жаль…

Эвелина снисходительно улыбнулась. Но когда минут через двадцать Денис поставил перед ней чашку горячего душистого напитка, она искренне призналась, что ни разу в жизни не пила ничего подобного.

– Не хватает разве только маленького кусочка пирожного.

– Я согласился бы и на маленький кусочек хлеба, но… пока могу предложить вам только это, – Денис положил перед Эвелиной небольшой букетик земляники.

– Ягоды? Спасибо! Где вы их нашли?

– Там же, неподалеку от Крокодилова мыса. Только почему-то очень мало. Видимо, слишком много здесь тени, – Денис взглянул на потемневший лес и нахмурился: – Куда однако запропастились наши молодцы?

– Не знаю. Без них так спокойно…

– Да, пожалуй. И тем не менее не пришлось бы идти на поиски.

– Как на поиски? Ведь уже почти ночь.