Александр Мартынов - Подкова на счастье

— Я сказал — я не понял, это наша одежда… — Тим осекся. Его взяли за плечо — один из раздевавшихся.

— Какая ещё ваша, — он нагловато улыбался Тимке прямо в лицо. — Чего тут ваше может быть, подзаборник?

В следующую секунду он завертелся на песке юлой, не в силах даже крикнуть от страшной боли — Тимка ударил его кулаками по вискам. Сидевший около барахла здоровяк приоткрыл рот, начал приподниматься — и получил коленом в нос. Последний, не успевший раздеться, молча развернулся и побежал, провожаемый пренебрежительными репликами прочих обитателей пляжа, и не подумавших вмешиваться на чьей бы то ни было стороне.

Тимка от души надеялся, что драка на этом кончилась. Получивший "по ушам" и правда не спешил мстить — он всё ещё пытался определить, не лопнул ли у него череп. Зато дебиловатый погундел, похлюпал, мазнул под носом кровь и ринулся на Тимку из положения с кор-точек, целясь головой под дых. Тимка крутнулся на пятке и приложил мчавшуюся мимо разгневанную тушку локтем в основание черепа.

— Круто, — прокомментировал кто-то из заинтересовавшихся вновь окружающих, глядя, как рухнувший агрессор пашет носом метровую дистанцию песка.

— Садись, он больше не будет, — сообщил Тимка Кате, которая глядела на него с восхищением. Тим почувствовал себя реабилитированным за ночное бездействие. Краем глаза он видел, как здоровяк и «глухарь» поднялись, собрали барахло и, поддерживая друг друга, поплелись с пляжа, даже ничего не пригрозив напоследок. У Тимки слегка отлегло от сердца — он боялся, что сломал дураку шею. А потом он удивился: его тело как будто само производило отточенные, нерассуждающие действия. Как видно, занятия рукопашкой — и дома, и особенно в Светлояре — даром не пропали…

Катька опустилась рядом. Посыпала сухой песок на ноги и грустно сказала:

— Хорошо, когда есть, кому заступиться… Знаешь, как трудно и страшно одной? — она передёрнула плечами и, глядя куда-то в сторону, продолжала: — Пристают то и дело… Когда пацаны, как эти, ещё ничего… Взрослые мужики, менты часто доматываются… А ещё я так за Толика боюсь…

— К нему что… тоже? — неловко спросил Тимка, ощущая в то же время, как от внезапной страшной злобы холодеют щёки и тяжелеют кулаки. Катька кивнула:

— Реже, конечно, но всё равно… Я боюсь, что получится, как там, в подвале — ни убежать, ни защититься… Богатые тётки — мы у одной такой три месяца жили, неплохая была — гордятся: мужики тряпки, я у них главная, они все по струночке ходят… А на самом деле водила — мужик, охранники — мужики, финансовый директор — мужик… У самой только и есть, что хитрость. Как у лисы. А кинь лису к волкам в стаю — и разорвут… Никакая хитрость не поможет.

— Оставайся где Найдён тебе сказал, — предложил Тимка. — Ты же говоришь, там хорошие ребята.

— Да, хорошие… Наверное, останусь. Хотя бы пока Толик не подрастёт… — она вздохнула и улеглась на песок.

"А потом?! — с ужасом подумал Тимка. — Ну потом что?! Какое у тебя "завтра"?! Катька, что потом?!"

Никакого будущего не было. Не могло быть. Они были не нужны, эти ребята, девчонки… Да по большому счёту — был ли нужен сам Тимка, особенно теперь? Неудобный, начавший думать, увидевший изнанку «стабильности», о которой трещал телевизор?

Мальчика посетила страшная мысль. Или даже видение, может быть — он не понял точно. Россия — гигантское умирающее тело, утыканное шприцами, обвитое шлангами, которые выкачивают из неё здоровую кровь, заливая взамен поддерживающие жизнь — и убивающие одновременно! — препараты. Орды вшей и клещей, паразитирующих на беспомощном больном. И — главные стервятники, рассевшиеся вокруг и только ждущие своего часа… У Тимки сквозь зубы вырвался тихий стон, его не услышала даже Катька. Когда плохо — он это знал из уроков истории — государство должно собираться с силами, сплачивать людей, поднимать их на подвиги, на свершения. Тогда беда отступает, уползает за горизонты разбитый враг (Тимка именно так это и представил!). Но государство жило так, как будто никакой беды нет! А это?! Всё это, всё вокруг — это не беда?! Тогда что же?! Закономерность?! План Ост, (1) пришло ему в голову название? Ему неожиданно вспомнилась фотография одного из прадедов, которая висела на стене в комнате родителей — куда бы не переезжала семья. Молодой курносый паренёк стоял в обнимку с бронебойным ружьём. На груди у него были две звезды Славы. А позади чёрной мёртвой глыбой высился танк — громадный, страшный и… беспомощный по сравнению с парнем со звёздами, ярко горящими на груди. На Тимку паренёк совсем не был похож… а был он похож на памятник, у которого они с Найденном отдыхали вчера…

Я не согласен, вдруг холодно и спокойно подумал Тимка. Я не хочу. Я Тим Бондарев, мне четырнадцать лет. Я сильный и молодой. Я не сдамся. Я не предам тебя. Я буду бороться. Я не подчинюсь им ни за что. Никогда, можешь мне поверить. В лес уйду, буду есть кору, буду носить лапти, буду жить под корягами, выть от страха и от тоски, умру на болотной кочке — но своим рабом они меня не сделают. Я клянусь тебе, слышишь?! Я Тим Бондарев, я — русский!

Он сам не знал, кому это говорит. Но был уверен, что его услышали…

…Вечерело. Медленно, неохотно. Найдён и Тим неспешно шагали пустынной окраинной дорогой, в конце которой слабо светили несколько огоньков — кучкой.

— Что там? — устало спросил Тимка. Найдён ответил негромко:

1. Согласно принятому гитлеровцами перед нападением на СССР "плану Ост" предусматривалось не физическое уничтожение славян, как думают некоторые (это было практически невыполнимо!), а создание условий жизни, при которых славяне вымрут сами через 3–4 поколения. Среди прочего — распространение неграмотности, отказ в медицинской помощи, пропаганда разврата и в то же время абортов и контрацепции, разрушение семьи, вытравливанье исторической памяти… Как ни странно, но негласная политика современной власти РФ в точности совпадает с заявленными в "плане Ост" целями.

— Склады. Заброшенные и рабочие, разные. Нам не туда, тут свернём поблизости… Устал?

— Мне не десять лет, — отрезал Тимка. Найдён серьёзно сказал:

— Ну извини. А я устал. И ещё неизвестно, удастся ли сегодня поспать.

— Что ещё? — недовольно спросил Тимка.

— У ментов плановая облава. А нам в неё попадаться ну никак нельзя, я поэтому тут заночевать и решил. Но всётаки… Да и ещё одна причина есть… — он не договорил.

— Да ладно, ничего, обойдётся, — вздохнул Тимка и совсем уже собирался пнуть камешек у обочины.

Но — не стал.

Спать в лесополосе — занятие неблагодарное. Но если вы очень устали, то вряд ли найдутся неудобства, способные вам помешать. Во всяком случае, Тимка уснул, как только надвинул на голову воротник куртки — и проснулся от нескольких лёгких тычков.