Лев Линьков - Капитан Старой черепахи

— Пару отбивных и полдюжины пивка. Запишешь на мой счет. . ,

— Слушаюсь! — угодливо склонился официант.

— Ну как, капитан Ермаков, жизнь? Отделался легким испугом? На станции не замели? — снова об­ратился Рябой к Андрею. — Я гляжу тогда, этот чиж прямо на тебя нацелился. Счастье его, не на меня первого налетел. Пришлось бы нажать на мышцы.

Рябой усмехнулся, обнажив золотые зубы, и пере­ставил кувшин с хризантемами, загораживая свое ли­цо от входной двери.

— Где бросил якорь? — уже серьезно спросил он.

— Плаваю... на бочке в лимане.

— Отцовский хлеб жуешь?

— Приходится, — односложно ответил Ермаков.

— Симу Пулемета не видал еще? Довоевался боц­ман до дворника. — Губы Рябого искривились.

Официант принес водку, закуску и пиво. Рябой наполнил стопки.

— За братство оскорбленных и униженных! А ты не грусти! «Прости, грусть, прощай, не тронь старых ран...» Ну, шутки в сторону! Есть деловой разговор. Плавать хочешь? Эсминец, правда, мы тебе предло­жить не можем, >— морскому офицеру миноносец бы, конечно, полагался, но у нас найдется для тебя под­ходящая морская работа. Чистое дело, не хлопотно и верный барыш.

Так вот оно что: ему предлагают вступить в бан­дитскую шайку. Хорошо же, он им покажет! Желая оттянуть время, Андрей уклончиво ответил:

— Откуда вам известно, что я командовал мино­носцем?

— У нас, милый, своя «чека».

— А кто это «вы»?

— Так сразу тебе и сказать? Я — Лимончик, слы­хал? Мы работаем на богатую фирму. Остальное не суть важно.

Ермаков не мог скрыть изумления. Так вот каков знаменитый главарь одесских бандитов! И он без­боязненно сидит в ресторане, на виду у всей публики и даже имеет у официанта свой счет!..

Довольный произведенным эффектом, Лимончик наполнил по второй стопке.

— За успех нашего дела!.. Что ж ты не ешь?.. Ну, то-то!

Андрей густо намазал на хлеб масла и откусил чуть не пол-ломтя, обдумывая, как лучше выпытать у Лимончика его адрес.

Яшка внезапно оборвал разговор и устремил взгляд на дверь.

«Не хватало, чтобы нагрянула облава и меня на­крыли с ним заодно! Потом поди доказывай, что ты хотел его задержать!.. — подумал Андрей. Он повер­нулся вполоборота и, к великой досаде, увидел спу­скающегося по лестнице Серафима Ковальчука. — Только бы он не увидел нас!»

Но боцман уже заметил приятеля и направился прямо к нему.

Яшка пододвинул свободный стул и указал на не­го боцману:

— Прошу, наша фирма не щадит затрат!

— Садись, Сима! — сказал и Ермаков, протяги­вая руку.

— Для кого Сима, а для кого... — Ковальчук от­толкнул руку Ермакова. — 3а сколько мильонов шпа­не продался?

Боцман, видимо, успел где-то изрядно выпить: щеки его раскраснелись, растрепанный чуб опустился на самые брови.

— Эх, Андрей, Андрей, зря мы звали тебя Аль­батросом, продажная твоя душа!

Ермаков вскочил. Глаза его сузились, черные бро­ви сошлись. Схватив боцмана обеими руками за бор­та расстегнутого бушлата, он с силой тряхнул его и прошептал:

— Придержи язык, после поговорим.

Однако Ковальчук не внял совету друга и отстра­нил Ермакова. Со стороны казалось, что Сима Пуле­мет сделал самое легкое движение рукой, но Андрей прямо-таки рухнул на стул.

— Я попросил бы некоторых дворников не нару­шать покой благородного общества! Здесь не трактир! — произнес Лимончик. Он не сдвинулся с места и даже не изменился в лице.

В ожидании любопытного зрелища посетители кабачка повернулись к столику Ермакова. Оркестр умолк, но Лимончик слегка наклонил голову в сторо­ну дирижера и все тем же спокойным тоном сказал:

— Маэстро, продолжайте работу!

— Десять против пяти, Яша вытряхнет из Симы Пулемета почки, — промолвил кто-то рядом.

— Ах ты, рябая собака! — Ковальчук замахнулся, но в него вцепились два дюжих парня.

Они подскочили по едва приметному сигналу Ли­мончика.

— Научите Симу вежливости!

Однако не так-то просто было справиться с Ковальчуком. Тряхнув плечами, он отшвырнул держав­ших его парней. Тотчас боцмана ударили по голове бутылкой. Кровь и пиво залили ему лицо, он заша­тался, однако устоял и кинулся на нового противни­ка. Кто-то сунул сбоку между ног Ковальчука тро­сточку, и он со всего размаха грохнулся на каменный пол.

— У «Фанкони» чижи! — расслышал Ермаков быстрый шепот подбежавшего к Лимончику официан­та и, вскочив, ринулся на помощь другу: Симу могли убить!

Противники боцмана не ожидали, что Ермаков окажется его союзником, и прежде чем один из них, долговязый, костлявый парень, успел стукнуть под­нимающегося боцмана, Андрей изо всей силы ударил парня под ложечку.

Толпа на миг отхлынула. Этого оказалось доста­точным, чтобы Ковальчук и Ермаков успели отско­чить в угол и забаррикадироваться от наступающих двумя столиками.

Женщины с визгом бросились в стороны. Шум, крик, звон разбивающейся посуды заглушили оркестр.

Долговязый парень вскочил на ближайший столик и выхватил из кармана кинжал. Прикрыв лицо лок­тем левой руки, правой Ермаков схватил скатерть и одним рывком сдернул ее. Долговязый полетел на пол вместе с бутылками и закусками. А Ковальчук поднял со стола мраморную доску и со всего размаха бросил ее в другого бандита, который вытаскивал финку.

«Почему они не стреляют?» — мелькнуло в голове Ермакова, и как бы в ответ на это раздался резкий голос Лимончика:

— Чижи у «Фанкони», быстро!.. Нападающие моментально, словно по команде, отпрянули, в кабачке сразу стало тихо, а Лимончик наполнил стопку, медленно выпил ее, закусил салатом и махнул рукой. Тотчас кто-то выключил свет.

По топоту ног Ермаков догадался, что банда бе­жала через дверь, ведущую на кухню.

На эстраде появился официант со свечой в руках:

— Граждане, не волнуйтесь, станция выключила ток, заведение закрыто, прошу очистить зал...

Катя давно не навещала Ермаковых. Днем она работала в мастерских порта, вечером училась на рабфаке, а в воскресенье часто бывали собрания, нужно было выкроить время и для домашних дел и для того, чтобы сходить в библиотеку.

Анна Ильинична обрадовалась девушке, как род­ной. Сначала она пожурила ее: «Нельзя забывать старых друзей. Мы уже думали, ты уехала», — по­том усадила пить чай.

— А у нас с Денисычем радость: сынка дожда­лись, Андрюша приехал. Отвоевался. Рана вот только у него все не заживает.

«Приехал? Андрей приехал и не разыскал меня?..» Катя ничем не выдала своего волнения, только чуть побледнела. .

— Рада за вас, очень рада, — сказала она. — Ко­гда же он приехал? Надолго?..

— Вторая неделя. Насовсем, говорит, — счастливо улыбнулась Анна Ильинична. — А ты чего же чаек-то не пьешь?

— Спасибо!

Катя машинально поднесла к губам чашку. Анд­рей в Одессе уже целую неделю и до сих пор не за­шел к ней? Лучше ей не встречать его: если бы он по-прежнему любил ее, то пришел бы в первый же день...