Виктор Топоров - Приключения 1990

Выдержке Варфоломея можно было позавидовать. Неясными были ее истоки, и это неосознанно смущало всех троих. Крисань порывисто шагнул в центр комнаты. Варфоломей слегка вздрогнул.

— Ты знаешь, зачем мы здесь, — сказал он. — А не знаешь, значит, догадываешься.

Варфоломей молчал.

— Мы судить тебя пришли, — выдохнул Крисань.

И опять Варфоломей не произнес ни слова. Насупившись, смотрел перед собой тяжелым взглядом, похожий на старого седого ворона.

— Так мы тут долго просидим, и все без толку, — напряженно сказал Юрка.

— По каким законам вы меня собираетесь судить?

— По человеческим, — сказал Крисань. — По которым заведено всякую нечисть уничтожать.

— Вы берете на себя такое право?

— Берем. Ты же взял на себя право убить своего же подручного.

— Что такое? — Варфоломей поднял голову. — Что еще за выдумки?

— Какие выдумки? — Крисань сделал к нему шаг. — Ты убил Литвинца!

Варфоломей кашлянул, потом издал дребезжащий смешок.

— Бред!

— Ты приказал своим холуям, и они его убили. Мы не знаем, кто это сделал, поэтому спрос будет с тебя.

— Бред! — сказал Варфоломей. — Я никого не убивал и ничего никому не приказывал.

— С ним бесполезно разговаривать, — сказал Юрка, сильно нервничая. — С ним надо кончать.

— Думаете, вам это поможет? — поинтересовался Варфоломей.

— Не нам, так народу, — сказал Крисань. — Почище немного станет.

За дверью чуланчика, в который они втащили связанных телохранителей, послышалась какая-то возня. Крисань подошел, приоткрыл дверь, посмотрел и вернулся на место.

— Вы же этим ничего не добьетесь, — устало проговорил Варфоломей.

— Разве? — Крисань все пытался разглядеть в нем признаки страха. — Зато дело полезное сделаем.

— Ну, хватит, — Варфоломей сделал попытку приподняться из кресла, но возникший перед ним Юрка толчком заставил его занять прежнюю позу. — Чего вы хотите?

— Кто убил Литвинца? — быстро спросил Игорь. — Нам нужны имена и доказательства.

Варфоломей улыбнулся.

— Вы хотите, чтобы и я теперь наговорил на себя всякую чушь?

Юрка нервно ходил по краю огромного и толстого ковра, закрывающего почти весь пол в холле.

— Мы с ним просто теряем время, — крикнул он. — Ты у меня заговоришь! Ты все расскажешь! Или мы тебя тут похороним!

Внезапно Игорь все понял. Варфоломей не боялся их именно потому, что знал точно: они не убийцы. И пришли сюда с единственной целью: доказать это. Значит, они уже проиграли. С самого начала. Даже не сделав первого хода. Это был тупик.

— Все! — сказал он обреченно и звонко. — Крисань, Вася, уходите отсюда. Я сам. Не надо больше с ним разговаривать.

И Крисань, и Юрка, и Варфоломей смотрели на него с одинаковым недоумением.

— Мы его не убедим, — теперь Игорь говорил совершенно спокойно. — Он все прекрасно понимает. И не стоит его уговаривать. Он не верит... Ладно! Вы идите. Вас не должно это коснуться. А у меня все равно нет выбора. Или он, или я. В крайнем случае — вместе. А вы должны идти. Никто вас не видел со мной. Этот же, — Игорь небрежно кивнул на Варфоломея, — уже ничего никому не скажет.

Варфоломей проявил первые признаки беспокойства. Он весь вытянулся в кресле, пытаясь определить, почувствовать, насколько искренне говорит Игорь.

— Не делайте опрометчивых шагов, молодые люди, — поспешно сказал он. — Исправлять будет очень трудно.

— Вот именно, — с облегчением подтвердил Игорь, думая совсем о другом. — Идите, братишки, я вас прошу. Я тут сам разберусь. Надо все довести до конца. Раз начали, надо заканчивать. Нельзя, чтобы они над нами верх взяли.

— Вместе, — качнул головой Крисань. — Только вместе.

Он тоже понял. И сразу все как бы изменилось. Не стало этой роскошной дачи с коврами и антикварной мебелью, не стало старика Варфоломея. Был враг на чужой территории, враг жестокий и реальный. И радость ощутил Игорь от того, что настала наконец долгожданная определенность, которой он лишился сразу, как вернулся домой, и ушли прочь все сомнения.

— Что вы! — сказал Варфоломей почти с ужасом. — Опомнитесь! Бросьте, эй!

Он боялся их теперь, он безумно хотел жить, и они почти с ликованием ощущали страх врага.

— В конце концов я могу вам помочь, — торопливо убеждал Варфоломей. — Я могу предположить, кто убил Павла. Поймите, это только предположение, но...

Внезапно он сильно вздрогнул, обмяк и, коротко простонав, схватился за сердце.

— Лекарство, — прохрипел он, показывая куда-то за спину. — Скорее!

Юрка подошел к огромному тяжелому бюро и принялся растерянно выдвигать многочисленные ящички. Лекарство никак не находилось. Тогда Варфоломей с трудом выбрался из кресла, хватаясь за мебель, добрался кое-как до бюро и раздраженно оттолкнул Юрку в сторону. Тот послушно отступил. В этот момент в чулане вновь послышался шум, что-то громыхнуло и покатилось по полу. Крисань быстро подскочил к двери чулана. Юрка и Игорь тоже невольно повернулись в ту сторону, поэтому никто из них не увидел, откуда у Варфоломея появился в руке небольшой вороненый пистолет.

Не надо было Юрке делать этого! Но прежде чем Крисань успел среагировать на происходящее, Юрка прыгнул с нечленораздельным криком на Варфоломея, и тогда раздался выстрел, а за ним еще один, и теперь у Крисаня уже не оставалось выбора, и он бросился вперед, пригнувшись. Снова грохнул выстрел, и Крисань в короткое мгновение понял, что и эта пуля предназначалась не ему, а в следующий миг он уже вырвал из сухой старческой руки пистолет и отшвырнул Варфоломея в угол.

Юрка неподвижно лежал лицом вниз, и Игорь тоже лежал на ковре. Шум приближающейся машины доносился с улицы, но это уже было неважно. Крисань поднял оружие и, опережая молящее движение ладоней врага и жалкие, никому не нужные слова, несколько раз подряд нажал спуск, подсознательно удивляясь непривычно легкой отдаче...

Они опоздали всего на несколько минут. Когда «уазик» остановился у калитки, там, за высоким забором, все уже было кончено. Но Скороходов не знал этого, хотя ощущение близкой беды подгоняло его, заставив бегом преодолеть два десятка метров до крыльца дома. Опередив обоих милиционеров и Веронику, он вбежал сквозь распахнутые двери в холл и остановился, почувствовав острый запах порохового дыма.

Трое лежали на полу. Один слабо шевелился, бессильно пытаясь перевернуться на бок, двое других были неподвижны, И по каменной неестественности их поз Скороходов понял, что эти люди мертвы. Четвертый, сжавшись, словно перед броском, стоял у стены, наставив на Скороходова пистолет.

«Не успею!» — мгновенно пронеслось в голове, и Скороходов подавил импульс потянуться за своим оружием. По крыльцу стучали сапоги милиционеров.