Владимир Михайлов - Искатель. 1964. Выпуск №2

Но и они верят, что выход есть, потому что на Звездолетном поясе знают капитана Лобова, да и остальных тоже, а капитан Лобов знает шеф-монтера Седова, да и остальных тоже. Они найдут выход.

Седов стремительно прошагал к выходу, вслед заторопились остальные. Женщина оглянулась на Кедрина, но ничего не сказала, только чуть заметно покачала головой, и непонятно было, означает это истинное осуждение или одобрение под видом осуждения.

За входным люком оказалась маленькая площадка, от нее, шурша, убегала бесконечная лента. Где-то вдалеке на ленте виднелись фигуры спутников по кораблю. Пилот стоял на площадке и улыбался. Голос Семы доносился откуда-то снизу или сверху, сказать было трудно. Кедрин взглянул себе под ноги, и у него закружилась голова, словно он стоял на краю бездны. Почти так оно, впрочем, и было.

Он ухватился за поручни площадки, чтобы не упасть. Воздух был чист и плотен. Тяжести почти не было. Он закрыл глаза — головокружение продолжалось. Ему почудилось, что он стоит ногами вверх, потом — что лежит. Он снова открыл глаза. Свет клубился в громадном цилиндре, как теплая метель, все так же шуршала дорожка. Пилот похлопал его по плечу. Кедрин ступил на дорожку и поплыл над бездной. Верха и низа все не было. Дорожка привела его еще на одну площадку, и вдруг низ определился и лег под ноги, верх оказался над головой. Эскалатор повез его вниз. Почувствовав пол, Кедрин облегченно вздохнул и порадовался обретенной тяжести, потом поднял голову. Метрах в пятидесяти над ним, стиснутый могучими захватами, висел глайнер, а еще выше, на потолке, головой вниз ходили, кажется, люди, Кедрин сказал сам себе:

— Вот как?

Несколько человек остановились неподалеку — все в таких же отблескивающих комбинезонах, как и знакомые монтажники. Они, задрав головы, полюбовались на глайнер, потом один сказал:

— Вот назидательное зрелище из той романтической эпохи, когда летали со шлейфовыми двигателями. Спорю, что на нем стоят «Винды». Как ты думаешь, романтик?

— Романтик не думает, — сказал другой. — У него зудят бока. Прорезывается вторая пара рук.

— Он взрослеет. Романтики всегда поздно взрослеют.

— Я встречал одного. Представляете, сидит читает. Глаза горят, ерошит волосы, топает ногами — аж сбивает курс. Я заглянул — ну, конечно, роман о межгалактическом перелете, фантастика. Читает и воображает себя героем. А шли всего-то регулярным рейсом к Марсу…

— Его бы на Диану. Там от таких остается куча праха и пара башмаков…

— Ладно. Заправим это чудо техники.

— Заправим… А посадил он его классно.

— Да. Искусство посадки исчезает, как искусство писать фантастические романы.

— Ну, ну, как говорит Дуг…

— Давайте заправлять. Скоро смена.

— Теперь сменами не обойдешься. Ребята горят у Транса. Они его нашли, а он в отместку…

— Лобов сигналил: в конце концов он нас нагонит, он не Ахилл, а мы не черепаха, хотя и вроде. Ходатайствует назвать его Ахиллом. Тогда, может, не догонит.

— Это Лобов… Подключай… Я ходил с Лобовым. Чем хуже, тем он веселее.

— Дай давление… Вытащим, если не помешает запах.

— Холодовский говорит: запах кончился. Я ему верю.

— Холодовский не говорит зря. С ним работать — удовольствие. Он на сварке стоял у меня в подручных. Давно, правда. Он сделает защиту… Курт, давай дозатор.

— Я даю дозатор. Холодовский — это колоссально.

— Внимание. Даю поток…

Кедрину не хотелось уходить отсюда. Это было интересно — и суставчатая труба, выползшая откуда-то из-под пола и дотянувшаяся до корабля, и люди, управлявшие этой трубой и какими-то связанными с нею механизмами. Кедрин подумал сначала, что все это дело автоматов и людям нечего терять время на такие операции. Потом он сообразил, что никто не станет держать на спутнике автоматы для заправки таких кораблей, которые не заходят на спутник и уже списаны с орбит. Значит, если бы люди не смогли что-то наладить, корабль вообще нельзя было бы заправить, пришлось бы специально привозить автоматику с Земли. А если бы пришлось тебе, ты бы смог? Нет… Я ведь в этом ничего не понимаю. Да, здесь людям приходится быть если не универсалами, то что-то вроде этого.

Один из монтажников покосился и сказал: «Пассажир…» «Пассажир», — откликнулся другой, и это было все. К Кедрину подошел маленький, плотный человек. — Вы с глайнера? — спросил человек. — Шеф-монтер просил меня побыть с вами. Может быть, вы хотите осмотреть спутник? Я бы на вашем месте не стал осматривать спутник. Обыкновенный спутник, ну и что? Это закрытый док. Он принимает корабли для ремонта.

— Большой док, — сказал Кедрин.

— Нет, маленький корабль. Сюда может зайти и транссистемный. Длинный, правда, не может.

— Длинные корабли — это звездолеты, да? А почему…

— Почему длинные? Потому, что они длинные, конечно. Нельзя же длинный корабль назвать коротким. А кроме того, они ходят на длинные дистанции. Звезда Арвэ, например…

— Я не силен в астрономии.

— Конечно, этого же нельзя требовать от всех. Но уж характеристики-то Арвэ вы знаете?

— Не знаю, — виновато сказал Кедрин.

— Он не знает, — сказал человек. — Оказывается, есть люди, которые не знают характеристик Арвэ. Хорошо. Так что вы будете делать? Я сегодня дежурю по спутнику, у меня не очень много времени. Или вы хотите уже обратно на Землю? Извините меня за нелюбезность, но около этого проклятого Трансцербера гибнут люди. Если бы я мог это предвидеть, я бы и не занимался вычислениями.

— Какими?

— По определению орбиты. Меня зовут Герн, и это я открыл его. Разве я мог знать, что у них разнесет реактор? Я не мог этого знать. А здесь Кристап ранен…

— Спасти их возможно? — спросил Кедрин.

— Проклятый запах…

— Так что же такое запах?

— Если бы я знал это, так я бы был умен, как Холодовский. Но я не Холодовский. Это угроза людям — вот все, что я знаю. Идемте к шеф-монтеру.

— Зачем?

— Он просил привести вас. Откуда я знаю зачем?

— Да зачем в самом деле? — проговорил голос за спиной. — Я бы отказался… Так хорошо у Слепцова…

Кедрин резко обернулся. Наивные глаза смотрели на него. Они доброжелательно улыбались, и выражение безмятежности господствовало на лице.

— Вы… — сказал он, но Велигай приветственно поднял руку. Глухо стукнула дверь, уводившая куда-то — просто куда-то.

Кедрин затоптался на месте, не зная, то ли броситься за Велигаем, то ли… Герн, обернувшись, схватил его за рукав.

— Так что, я должен вести вас за ручку?

— Кто он в конце концов?

— Кто он?

— Велигай.

— Велигай? — спросил Герн, и его брови полезли вверх. — Такого монтажника нет…

«Этого еще не хватало», — подумал Кедрин.

— Вы пойдете? Или вас надо нести?

— Да иду я, — с досадой сказал Кедрин.