Валентин Аккуратов - Искатель. 1964. Выпуск №4

В это время в носовой части ударил спаренный пулемет. Виктор увидел скопление крокодилов перед машиной и решил разогнать их. Я бросился в кабину пилотов, увидел: перед самолетом образовался новый кипящий клубок.

Выпустив еще очередь, Виктор в бессильной злости стукнул кулаком по магазину пулемета:

— Невозможно взлететь! Лежат, как бревна! На скорости пробьем днище, как пить дать.

Самолет качнуло. Я схватился за край открытого колпака и увидел крокодила — тот взбирался на поплавок, которым крыло опиралось на воду. Я высунул руку с пистолетом из колпака, прицелился.

— Осторожнее! — прошипел Виктор. — Трос перебьешь…

— Поди к черту!

Я выстрелил. Туша крокодила сползла в лагуну.

Ударил пулемет из блистера.

В кабину протиснулся Базин, сплюнул:

— Цветочков захотелось… А тут одни ягодки, — и хлопнул себя ладонью по лбу. — Дурак!

Позади него стояли Сорокин и Муслаев.

Радист вздохнул.

— Будто в цветах дело. Отдохнуть надо было, — сказал Муслаев. — И машину осмотреть в спокойной обстановке.

— Как же выбираться будем? — ни к кому не обращаясь, спросил Сорокин.

«Летающую лодку» покачивало.

— Перестрелять их всех… — сказал Базин. — Давайте к блистерам!

Попробовали. Стреляли, словно вокруг самолета вились по меньшей мере десятка два «мессершмиттов», но бесполезно. Мы тратили патроны на тех, кого видели, а крокодилы подбирались с берега под водой и кидались на пиршество. Сколько их тут было, трудно вообразить. Казалось, берега населяли тысячи крокодилов. Но к самой машине они не подбирались очень близко.

Что-то их удерживало на расстоянии нескольких метров…

— Ни черта не помогает! Всех их, видно, не перебьешь, — Базин махнул рукой. — Попробуем утра подождать. Может, уползут на берег?

— Достаточно одному остаться у нас на пути… — заметил второй пилот.

Я молчал. И первый и второй пилоты были правы. Положение представлялось безвыходным. Глупейшее положение. Пройти бреющим полетом над океаном, блестяще совершить посадку на бешеные волны и не менее блестяще совершить взлет, избежать преследования фашистов и втюриться в такую глупую и отчаянную историю… В плену у крокодилов… Анекдот!

Пересказать, что мы передумали и перечувствовали за четверть часа, передать наши порой слишком отрывистые и слишком эмоциональные высказывания по поводу крокодилов невозможно. Да и слишком длинно.

Однако Муслаев не принимал участия в словесных самоистязаниях. Он сидел в сторонке и сосредоточенно тер пальцами подбородок. Потом молча поднялся, схватил ведро, открыл краник и набрал бензина. Потом с ведром бензина направился к двери.

— Что ты задумал? — остановил его Базин. — Вылить бензин в воду и поджечь?

— Зачем поджигать? — очень серьезно ответил Муслаев — Я не вспомнил ни одной твари, которая бы любила бензин. Крокодилы сами разбегутся. От одного запаха.

Мы все пошли следом к двери самолета, посмотреть на этот необыкновенный эксперимент.

Муслаев стал неторопливо лить бензин в воду лагуны. Нам было отлично видно, как горючее тонким слоем покрывало поверхность. Бензин быстро растекался, и впереди тонкого слоя бежали радужные разводы. Едва он достиг крокодилов, как они точно от удара бросились врассыпную.

Мы кинулись было обнимать Муслаева, но он остановил нас:

— Заводите моторы! Только осторожнее! Искра — мы сгорим вместе с крокодилами.

Базин и Виктор переглянулись и отправились в кабину. Восторги наши поубавились.

Но делать было нечего.

Муслаев вылил еще несколько ведер бензина в лагуну.

Потом мы внимательнейшим образом осмотрели поверхность воды: нет ли где бензиноустойчивого крокодила? Лагуна оказалась чистой.

Завыли моторы.

Мы притихли. Только бы не заискрило!

Пронесло.

Моторы взревели на полную мощность. Машина побежала по воде.

Взлетела.

Определившись, мы взяли курс на Родину.

В следующем номере будут опубликованы еще два рассказа В. Аккуратова — «Как мы были колумбами» и «Коварство Кассиопеи».

Кедрин застыл с блоком записи в руках. Он взглянул направо, налево, вверх, словно ища направления, в котором следовало спасаться. Следовало немедленно нажать стартер и кинуться — наверное, к спутнику, но не бросать же было в пространстве блок записи!..

— Сюда! — услышал он как сквозь стену. — Кедрин! Быстро! Клади блок сюда…

Кедрин увидел, как Дуглас тронул лимб, и дрожащая стена вокруг него растаяла, он успел лишь молниеносным движением захлопнуть забрало шлема. Холодовский оказался рядом с Дугласом, он пристроил прибор рядом с пультом и ждал Кедрина.

Словно очнувшись, Кедрин ринулся к Дугласу, почти бросил блок записи к его ногам («Осторожнее!» — зарычал Холодовский). Дуглас сделал неуловимое движение — стена вокруг него стала медленно проступать в пустоте, одновременно рама тронулась и стала все быстрее удаляться в сторону спутника. Кедрин торопливо завертел гирорулями, нацеливаясь для полета в том же направлении, и оглянулся на Холодовского. Тот взял совсем другое направление…

— Три сорок восемь, — звучало в телефонах. — Три сорок шесть…

До начала метеорной атаки оставалось три минуты сорок шесть секунд, и Кедрин знал, что заградители, как и всегда успеют своим огнем распылить часть метеоров, но только часть, остальные неизбежно продолжат свой путь, и, если уж метеорный патруль предупреждает о них, значит, энергия метеоров выше энергии защитного статического поля. Спасение было одно — в спутнике, но Холодовский, как ни странно, шел в другую сторону — в сторону рабочего пространства, в котором находилось то, что когда-нибудь станет кораблем.

— Три сорок… Три тридцать восемь…

— Ты куда? — крикнул Кедрин, и в этот момент мимо него, выжимая из двигателя все, промчался Гур, вытянувшись горизонтально, устремляясь вслед за Холодовским. — Гур! — вскричал Кедрин. — Что вы все…

— Корабль, мой неторопливый друг, — ответил Гур, уже откуда-то издалека. — Особое звено не спасается, оно — спасает…

«Что ж, — подумал Кедрин, — я-то не особое звено, мне еще рано, это знают все…» Он включил двигатель — к спутнику, к спутнику… Как это они будут спасать корабль? Заслонят реактор своими телами? Ну, это не поможет! Что стоит такому метеориту пронизать и скваммер, и реактор, и что угодно? Потом реактор можно восстановить, можно поставить новый, если этот будет испорчен безнадежно, а ведь человека не восстановить, не восстановишь Особое звено… Нет, небольшое удовольствие — быть в Особом звене…