Йон Колфер - Авиатор

«Один нашел. Осталось шесть».

Очень хотелось поискать второй. С двумя мешочками за поясом он смог бы отплыть в Америку хоть завтра.

«Уходи. Будь благоразумен. Биллтоу может очнуться в любой момент».

Еще один. Всего один. Конор перебежал ко второму участку сведы, все время представляя, как Биллтоу приходит в сознание.

«Может, все же убить его?»

Нет. Мертвый охранник вызовет подозрения. Будет расследование. С другой стороны, заявление Биллтоу, что он разговаривал с летающим французом, будет выглядеть как пьяная болтовня.

«Слишком поздно. Ищи второй мешочек».

Следующая грядка располагалась дальше вдоль изгиба стены. Конор бежал близко к ее основанию, стараясь избегать воздушных потоков с холмов острова и соленого тумана, от которого могли намокнуть и отяжелеть крылья.

«Нужно сделать так, чтобы крылья полностью складывались, — сказал он себе. — Они ловят каждое движение воздуха».

Второй мешочек оказалось так же легко найти, как первый. Отто Маларки в точности следовал инструкциям. Вытаскивая мешочек, Конор вытянул следом комья земли и гальку. Весил мешочек, как небольшой кролик.

«Вот теперь точно хватит».

Пора было улетать. Поиски третьего мешочка могли обернуться бедой. Внезапно Конор вспомнил ночь в своей камере, и по спине пробежала дрожь. Нужно убираться отсюда.

Охранники наверняка по-прежнему топтались у северной башни, покуривая трубки; значит, следует убегать со стороны южной. Конор вернулся к стене и, принюхиваясь, пошел вдоль нее, пока не обнаружил нужник, выдолбленный в основании стены. От него тянулась к океану сточная канава. Обычно нужники располагались рядом с лестничным колодцем, чтобы охранник как можно быстрее мог вернуться на свой пост.

Как он и надеялся, лестничный колодец находился всего в трех шагах; ступени вели прямо на главную стену. Конор начал подниматься, пригибаясь как можно ниже и придерживая за спиной крылья, чтобы их не задевали порывы ветра. Они тем не менее рвались открыться и поднять его в воздух, так что приходилось напряженно упираться ногами.

«Не сейчас. Чуть-чуть повыше».

На стене не обнаружилось никаких признаков дозорного; самого Конора, однако, едва он вынырнул из лестничного колодца, разглядеть не стоило ни малейшего труда. Все происходило в точности, как он планировал, — если не считать Биллтоу. Как, ради всего святого, этот человек тут оказался? Спит он, что ли, на свежем воздухе? Конор лег на верхние ступени и окинул взглядом изгиб стены.

Истертый на протяжении столетий подошвами бесчисленных стражей, булыжник казался в свете электрических фонарей оранжевым. В зубчатом парапете был прорезан рад горизонтальных бойниц. Ветер свистел и завывал в них.

«Ветер с берега. Все еще сильный».

Это было бы просто чудом, если бы ветер изменился и дул теперь в направлении материка. Рассчитывать на такое развитие событий попросту глупо. Если леди Удача тебе улыбается, нужно, конечно, воспользоваться этим; но рассчитывать на нее не стоит. Значит, сейчас он должен лететь не в Килмор, а на Большой Соленый — туда, куда дует ветер. Конор подобрал под себя ноги и опустил ремни пониже, одной рукой сжимая рычаг подъема крыльев, а другой — рулежную планку.

«Снова в воздух».

Он встал и побежал поперек стены. Сапоги неестественно громко стучали по булыжнику. Наверняка эти звуки долетят до караульных.

«Сосредоточься на том, что делаешь. Малейший промах может оказаться смертельным».

Любопытно, но временами в голове Конора звучал голос Виктора Вигни.

«У меня есть ангел-хранитель, и он француз».

Это заставило его улыбнуться, и так, улыбаясь, несмотря на смертельную опасность, Конор Финн взлетел на парапет и устремился в ночное небо.

«Я лечу домой».

Обычно Пайк работал на Малом Соленом в утреннюю смену, а дневные часы и выходные дни проводил на Большом, ухаживая за одноногой матерью и ремонтируя стену своего коттеджа, над которой трудился вот уже пятнадцать лет. Если он не смешивал известковый раствор для стены, то подрабатывал, продавая «Убойным баранам» информацию.

Пайк никогда не входил во внутренний круг банды, но тем не менее был полезным человеком, поскольку, несмотря на явную нехватку серого мозгового вещества, обладал прямо-таки сверхъестественным даром собирать информацию. Начальник тюрьмы, будучи политической фигурой, поощрял его в этом и даже давал дополнительные выходные, чтобы Пайк приносил ему в клюве все придворные сплетни, которые услышит, а «Убойные бараны» очень неплохо платили за любую таможенную информацию, которую ему удавалось вытянуть из своих работающих в доках товарищей. Два кошелька монет в неделю, и все довольны.

Кроме сбора информации Пайк выполнял для «баранов» еще и некоторые поручения, временами казавшиеся странными. Никакого насилия, конечно, что могло обернуться для него петлей на шее; к тому же он был ужасным трусом. Последняя работа такого рода была проще некуда, хотя и вызывала массу вопросов. До получения дальнейших указаний в любую ночь, когда с материка дует устойчивый ветер, он должен был отбуксировать ялик к мосту Себбера и оставить его там. Вот и все. Вытащить суденышко на глинистый берег ниже Форта-на-Мысу и уйти. Не зажигать никаких огней, не насвистывать и не распевать матросских песен, а иначе снайперы на Стене могут всадить ему пулю в затылок. Просто вытащить судно на берег и уйти. На следующий день ялик каким-то образом сам вернется в гавань Большого Соленого.

Простой заказ, однако Пайка не проведешь. Судя по двойной оплате, он чувствовал — это очень ценная информация и те, кто платят, знают, что за человек подберет ялик у моста Себбер в предрассветные часы. Не кто-то из честных граждан, это уж будьте уверены. Честные граждане входят в гавань и покидают ее без подобных уловок. Да, эта информация может оказаться очень полезной. Проблема в том, как продать ее, не влипнув в неприятности с «Убойными баранами». Ну, это он придумает, была бы информация на продажу.

И чтобы ее заполучить, Пайк решил уйти не сразу, а дождаться, пока таинственный моряк отчалит. Тогда он поймет, что это за тип и как дорого стоит. Собственную шаланду Пайк спрятал в зарослях травы, залез повыше на скалы и приготовился ждать. Спустя часа два он начал жалеть, что прихватил так мало табака, и задумался, не набить ли трубку водорослями, как вдруг что-то со свистом пронеслось над головой. От неожиданности он выронил трубку.

«Если это летучая мышь, то очень крупная. Скорее низко летящая чайка или пустельга откуда-то с материка».

Возникло смутное ощущение, что создание очень большое.

«В такой птице много мяса. Жаль, что я не прихватил с собой рогатку. Даже чайка съедобна, если правильно ее приготовить».