Михаил Ребров - Искатель. 1964. Выпуск №6

Или взять, например, такую способность человека, как умение предвидеть, предугадать ход или направление событий. Этим своим качеством мы пользуемся сплошь и рядом. Человек, севший в автобус и не взявший билета, достаточно точно может представить, чем грозит ему встреча с контролером. Рабочий, вытачивающий деталь на токарном станке, отлично знает, к чему приведет его неверное движение. А опытный ученый в целом ряде случаев может предугадать не только ход и результаты поставленного эксперимента, но и, например, основные этапы развития той или иной отрасли науки. Машины же пока лишены способности предвидеть результат своих собственных действий. И если они безошибочно выполняют ту или иную работу, то только потому, что создавшие их люди заранее предугадали нежелательные ситуации — те «рифы», которые могут встретить машины на своем пути, — и в какой-либо форме указали на них машинам.

Все эти примеры я привел лишь для того, чтобы показать, какой высокоорганизованной с точки зрения кибернетики «машиной» является сам человек и почему в системе управления многие функции лучше всего может выполнить только он. Но вот как правильно распределить командные обязанности между ним и машиной — на этот вопрос ответить значительно труднее.

Правда, есть две группы задач управления, если так можно сказать — противоположных по содержанию, где вопрос решается однозначно: либо в пользу человека, либо в пользу машины. Здесь достаточно вспомнить, как уверенно справляется человек с управлением автомобилем в условиях даже такого города, как Москва с ее многолюдными улицами и нескончаемыми вереницами транспорта. Создать же столь совершенного и компактного водителя кибернетикам пока не под силу.

Точно так же противоположная группа задач управления «отдает предпочтение» автоматам. Там, где требуется исключительная быстрота реакции, где высокие температуры, ядовитые испарения, неоднократные перегрузки или вибрации делают невозможным пребывание человека или, наконец, где требуется чрезвычайно большая точность, в этих случаях вопрос однозначно решается в пользу технических устройств.

Но между этими легко определяемыми группами задач лежит обширная область рабочих процессов, которые, казалось бы, могут быть с одинаковым успехом подчинены как человеку, так и «машинам». И вот здесь-то произвести «раздел территории», решить вопрос либо в пользу человека, либо в пользу машины — задача не из легких. Правда, на первый взгляд ключ к решению кажется простым: то, что лучше может делать человек, должен делать человек; то, что лучше может делать автомат, должен делать автомат. Но это простое правило сразу превращается в сложное, как только мы пытаемся оценить, что значит «лучше» и что такое «хуже».

Багровыми языками выбрасывается пламя из круглых амбразур смотровых окошек. Пузырится сталь под темно-вишневой коркой шлака. Гудят вентиляторы, поддерживая дыхание бушующего огня, стальная «рука» загрузочной машины несет в печь новую порцию скрапа, а разливочные ковши застыли в ожидании очередной плавки. И вся эта армия сложных технических устройств беспрекословно подчиняется приказам одного человека — мастера мартеновского цеха.

Громадную работу проделывает за смену этот человек. Мало того, что мастер бдительно следит за ходом самой плавки, ему приходится учитывать и работу смежных цехов, и загруженность заводского транспорта, и очередность подачи сырья, и тысячи других, казалось бы второстепенных, причин, от которых зависит успешная работа цеха. Все это сливается в огромный поток информации, которую мастер должен обработать и на ее основе принять то или иное решение.

И мастер принимает решение. Но вот вопрос: лучшее оно из всех возможных или нет? В большинстве случаев — нет, не лучшее. Человек просто не в силах за то короткое время, что отпущено ему рабочим ритмом цеха, обработать наилучшим образом такое большое количество информации и принять самое наивыгоднейшее, оптимальное решение. Ясно, что, будь на месте мастера электронная машина, она бы с этой задачей справилась намного успешнее. И не только благодаря своему быстродействию и обширной памяти — машина может работать непрерывно.

Проходит семь часов, и, закончив работу, мастер уступает свое место сменщику. Традиционный обход печей, последний взгляд на приборы, несколько коротких замечаний — и он покидает цех. А вместе с ним покидает цех и все огромное количество полученной им за смену полезной информации — практически только ее ничтожную часть он может передать заменившему его человеку. Естественно, что работающая без перебоев электронная машина свободна от этого недостатка. А поэтому и управлять цехом она будет значительно эффективней. Но… до определенного момента.

В цехе возникла критическая ситуация — по какой-то причине нарушился заданный ход плавки в одной из печей. Опытный мастер может узнать об этом даже без помощи приборов — по едва изменившемуся цвету пламени, по тому, как вспучилась корка шлака или изменился ритм вскипающих пузырьков газа. Конечно, то же самое подскажут ему приборы. Ну, а машина — ей о нарушениях в работе печи «донесут» чуткие датчики. Но вот в том, как поступят вслед за этим машина и человек, есть большая разница.

Машина получила задание выпустить плавку определенного качества. И она будет всеми силами стараться это задание выполнить. Неудержимая в своем стремлении, она увеличит продолжительность плавки, нарушит порядок загрузки сырья, поломает график работы заводского транспорта. А все это в конечном счете может привести к тому, что нарушится ритм работы всего предприятия, снизится выпуск всей продукции.

Опытный мастер поступил бы в этом случае иначе — он постарался бы выпустить плавку в срок, хотя при этом получил сталь несколько иного качества. Сохранился бы неизменным четкий ритм работы цеха и завода, а металл требуемого качества можно было бы сварить завтра или послезавтра. Подобное решение, несомненно, выгоднее для предприятия — ведь оно, как правило, выпускает не одну марку стали. Значит, и та плавка не пропала бы.

Простой пример, но даже здесь трудно решить, кому отдать предпочтение. В одних ситуациях преимущество остается за машиной, в других — за человеком. Как быть? Создавать машину, которая могла бы, подобно мастеру, решать задачи управления в более широком масштабе? Да, в принципе такую машину создать можно. Но когда решаются практические задачи управления, понятие «принципиально возможно» неизбежно сталкивается с вопросом: целесообразно ли?

Ни для кого не секрет, что чрезмерное увлечение автоматикой на определенном этапе развития техники может оказаться столь же вредным, как и недооценка ее возможностей. Есть целый ряд таких процессов управления, которые просто невыгодно даже с точки зрения экономики отдавать «на откуп» машинам — эти машины оказались бы необычайно сложными, громоздкими и дорогими. А отсюда следует единственно правильный вывод: не разделять «территорию» процессов управления по принципу «либо человек, либо машины», а найти наивыгоднейшее сочетание возможностей как одного, так и других.