Василий Викторов - Приключения 1989

Заголовок: «О мероприятиях в поддержку планируемой кампании по международному терроризму». Успеваешь? Далее. «Мы высказывались ранее нашим №…. предложение инсценировать захват самолета «Пан Америкэн», на котором русские дипломаты обычно возвращаются из отпуска в США, чтобы, с одной стороны, показать нашему обывателю тот факт, что опасность, исходящая от терроризма, находится у него же дома, так сказать, дышит ему в затылок, а с другой стороны, привязать угон лайнера к тайным замыслам русских и тем самым создать свидетельство их участия в международном разбое. Мы пока не получили вашей оценки выдвинутого нами предложения, но тем не менее выходим с новой идеей, суть которой излагается ниже.

По имеющимся сведениям, на предстоящем в феврале очередном съезде компартии особое значение будет придано обсуждению идеологических вопросов. Не исключается, что критика в адрес американских средств массовой информации будет ещё более острой, нежели звучавшая раньше. Можно предположить, что русские успеют дать свою оценку дебюту нашей кампании о международном терроризме…» Стой! Напиши так: «Можно с полным основанием предположить», а потом — всё остальное. «В свете этих обстоятельств наша точка предлагает осуществить взрыв небольшой мощности в штаб-квартире радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа» в Мюнхене. Мы полагаем, что этот взрыв можно было бы обставить так, чтобы с вескими доказательствами в руках возложить вину на Советы. Их не устраивает РСЕ-РС, они и совершили акцию. Тем самым мы дадим повод западной печати громогласно говорить о коварстве русских. Последствия: акция встряхнет правительства Западной Европы, и они будут более покладисты в вопросе реализации решений сессии НАТО о размещении американских ракет в Европе». Все, Лео. Ошибок много сделал?

— Ты всё равно будешь вычитывать. Марк, а ведь здорово! Как русские говорят, одним выстрелом двух зайцев.

— Выстрел громким будет, — Марк взял валявшуюся на столе кукурузную трубку и разжег ее. — Ну, всё?

— Чего уж больше! Помяни мое слово, они ухватятся за идею, она дорого стоит.

Марк надел очки и погладил лысину.

— Дай мне, пожалуйста, «Красную звезду», я сегодня ещё не успел.

— Хочешь посмотреть программу телевидения?

— Может быть. А тебе ведь нужно мчаться в свой офис и передать в редакцию репертуар московских театров, разве нет?

— Пора, а то они в Нью-Йорке выпустят номер без моей заметки. Привет, Марк!

— Привет. Да, вот чего. В случае успеха календарь с бабами я подарю тебе, к тому же ты очки не носишь. Позвони завтра.

Когда немного успокоившийся Леонард ушел, Марк вылез из-за стола и подошел к окну.

«Лео ещё молодой, — глядя в окно и бессознательно наблюдая, как машины, выезжающие из туннеля, выключали подфарники, подумал он. — У него есть шевелюра, у меня — мозги. Пока ещё есть, и мне хватило их для того, чтобы вложить в него эту идею. Хватило даже для того, чтобы терпеливо выжидать, пока он созреет. Так что это его идея, и все синяки будут его, я в крайнем случае обойдусь легкими царапинами. Награды? Награды пополам, только сомневаюсь, что до них дойдет…»

Марк погладил живот, похожий на мяч, засунутый под рубашку тощему человеку ростом под два метра.

«Отправлю радиограмму и умываю руки. Нет, пожалуй, надо будет ещё написать подробное письмо своим в Лэнгли. Диппочта пойдет вечером. Конечно же, американский персонал пострадать не должен. Хватит нам иранского опыта… Акцию предложим назвать «Квадро». Просто «стереомузыки» мало… Пусть кто-нибудь из эмигрантов. Вот что ещё, пожалуй: взрыв будет, но передачи прекратятся на минимальный срок. Нужны шумовые эффекты, а дело страдать не должно. Что скажет по этому поводу резидент?»

Тот долго, даже слишком долго читал текст. Потом скептически посмотрел на Марка.

— Головы не перегрелись?

— Но какой эффект: квадро. Шум будет по всей Европе.

— Хорошо. Но если в ответ на нашу депешу придет из Лэнгли острая шпилька… Загоню её вам обоим с Леонардом… как говорят русские, «промеж глаз». Понятно?..

И со вздохом подписал бланк.

Отдав текст радиограммы, Марк вернулся в кабинет. Теперь машина запущена. Его пожелания могут подшить в папку и запрятать куда-нибудь в пыльный сейф. А могут потащить из кабинета в кабинет, пока бумажка наконец не дойдет до начальника управления тайных операций. Тот может отправиться выше…

Надо быстрее писать письмо, скоро курьеров повезут на аэродром.

Джон Гронуски подошел к окну. С одиннадцатого этажа гостиницы «Лонгфелло», где разместился Совет по международному радиовещанию, открывался прекрасный вид на зимний Вашингтон. Ему нравились послеобеденные часы, когда затихал поток посетителей и перезвон телефонов и можно было побыть наедине со своими мыслями, с самим собой.

Подумать было о чем. Истекал трехгодичный срок его полномочий председателя СМР. [1] Совет по международному радиовещанию. Новый президент войдет в Белый дом, преемник Гронуски займет этот просторный кабинет, который стал так привычен, что и расставаться не хочется. Нет, не будущее волновало его, а настоящее, беспокоила Гронуски информация, поступающая в виде телеграмм и телефонных звонков.

Дефицит бюджета подчиненных ему радиостанций РСЕ-РС [2] Радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа». на предстоящий финансовый год тревожил его, а отдел управления и бюджета министерства финансов, да и конгресс пытаются урезать и без того скудные субсидии, подъедаемые инфляцией. Все попытки выбить дополнительные ассигнования успеха пока не имели.

Подписание Заключительного акта в Хельсинки не отразилось на тоне передач РСЕ-РС: заслуга, которую Джон мысленно приписывал себе. Тезисы пропаганды были теми же, что и десять лет назад.

Кроме тезисов, такой же десятилетней давности была и аппаратура на радиостанции. Вот опять Гленн Фергюссон, президент РСЕ-РС, прислал заявку: необходима замена не менее 10 передатчиков, затем длинный список студийного оборудования и в конце просьба о выделении средств на новую телефонную станцию. Кругом одни требования, заявки, обращения.

Гронуски отошел от окна и плюхнулся в кресло.

Случилась бы какая-нибудь встряска в Европе, продолжал он свои невеселые размышления, землетрясение в Мюнхене, наводнение, что ли, либо смерч прошел бы по Английскому парку, снес бы часть здания РСЕ-РС, да ещё с человеческими жертвами. Тут бы конгресс бросился на помощь пострадавшим, открыл бы мошну, и дышать стало бы легче. Но все это из области утопий.

Какой он оставит РСЕ-РС «наследнику»? Судя по сводкам, моральное состояние кадров, особенно эмигрантов, оставляет желать лучшего: запои, бесконечные стычки между национальными редакциями, своры, грызня, соперничество, гомосексуализм… Что уж тут говорить о дисциплине…