Виталий Меньшиков - Искатель. 1967. Выпуск №6

Четыре года Шисль ходил в холостяках. Красавцем он никогда не был (невысокий крепыш с брюшком и красноватой физиономией любителя поесть и выпить), но успехом у женщин пользоваться умел. Он долго и не спеша подбирал себе будущую спутницу жизни. Урзель, или, как он ее ласково называл, Уши, стала его женой год назад — в сентябре сорок второго. Уши была чистокровной арийкой (уж это Шисль проверял особо тщательно) со стандартными белокурыми локонами и голубыми глазами.

После женитьбы Шисль потерял душевный покой. Неожиданно для себя самого он стал испытывать чувство ревности. Шисль срочно перевез Уши из своей венской квартиры в коттедж рядом с объектом. Он ревновал Урзель буквально ко всем: ведущим инженерам и начальнику охраны, офицерам из соседнего «кацет» и даже к своему садовнику — молодому парню, которого не брали на фронт из-за сильного косоглазия. Раньше берлинские уполномоченные останавливались в доме Шисля. Теперь он их отправлял в гостиницу «Вальдкроне» в соседний городок. К себе в гости Шисль приглашал знакомых не моложе пятидесяти лет. И вот теперь, глядя на Линдемана, он уже почти жалел, что позвал такого крепкого молодого человека к себе на чашку кофе.

Наблюдая за чуть растерянной физиономией Шисля, Линдеман про себя посмеивался: в Вене в управлении СС ему рассказывали о болезненной ревности хозяина объекта. Поэтому еще по дороге сюда он решил соблюдать крайнюю щепетильность, чтобы не обидеть Шисля.

— Простите, господин директор, — сказал Линдеман, — надеюсь, вы не сочтете меня невежливым, но я хотел бы сегодня отдохнуть. Последнюю неделю я не высыпался — приходилось много работать. Ради бога, не обижайтесь на меня, господин директор, тем более что я здесь не последний день.

Шисль изобразил на лице легкое разочарование, но в душе был рад и даже тронут чуткостью своего гостя.

Хорошо отдохнув в тихой чистенькой гостинице «Вальдкроне», Линдеман с утра приступил к осмотру всего объекта.

За прошедшие годы завод основательно разросся, но его внешний вид и размеры остались прежними: все новое производство было тщательно спрятано под землю.

Когда в начале столетия Пауль Леви строил здесь в горном, покрытом лесами месте завод, он, разумеется, не искал уединения и скрытности: просто ему удалось купить большой участок земли и по очень дешевой цене. При этом Леви учел, что недалеко от будущего завода находилось несколько деревень с избытком рабочих рук. Деревенские бедняки и стали первыми рабочими завода Леви. Для специалистов — инженеров, механиков, рабочих высшей квалификации был построен небольшой поселок прямо в лесу.

С началом войны производство на заводе Шисля стало резко расширяться. По правде говоря, даже Шисль толком не знал, как используются радиодетали, изготовляемые на его предприятии: их тщательно упаковывали и отправляли по разным адресам в Германию и оккупированную Голландию. Однако, Шислю стало известно, что эти адреса были фиктивными. В пути адрес назначения изменялся, и радиодетали поступали на заводы окончательной сборки. Количество заказов армии и авиации настолько увеличилось, что все заводские помещения к лету сорок первого года уже не могли вместить новых станков. Свободных средств на строительство нового помещения у Шисля не было, а брать кредиты он не хотел.

Случайно от друзей охотников Шисль узнал, что рядом с заводом сохранилась старая заброшенная соляная шахта. В пятидесяти метрах от входа шахта расширялась в громадную пещеру, по дну которой бежала небольшая речушка. Пришлось сделать запруду и пустить речушку по трубам. В пещере было прохладно, но сухо. Правда, все это значения не имело, так как работали здесь заключенные из «кацет», находившегося в 25 километрах от завода. Заключенных ежедневно привозили на громадных армейских грузовиках.

Побывал Линдеман и в подземном цехе. Он особенно придирчиво проверял систему охраны, расположение скрытых постов и сигнализацию на случай тревоги. Сопровождавший Линдемана Шисль доверительно сообщил уполномоченному, что здесь, в цехе, ему удалось отменить телесные наказания. «Конечно, — добавил он, — у себя в концлагере мои друзья, из СС могут делать что им заблагорассудится. Но здесь самое главное — производство».

За прошедшие несколько дней пребывания Линдемана на-объекте Шисль успел к нему хорошо присмотреться. Для себя он окончательно решил, что с этим уполномоченным приятно иметь дело. Линдеман не лез в мелочи, хотя прекрасно разбирался во всех деталях производства. Он старался делать все без всякой назойливости и высокомерия. В отличие от своих предшественников Линдеман не подчеркивал, что он из Берлина, и не кичился своими высокими связями, а они у него были. Шисль успел навести справки в отношении Линдемана и узнал, что тот вхож в ближайшее окружение рейхсфюрера СС Гиммлера. Конечно, эта скромность и воспитанность могли быть показными, рассчитанными на простаков. Но на этот раз Шисль решил для самого себя не усложнять и без того неимоверно сложные отношения между людьми. Он всячески давал понять Линдеману, что им обоим, как воспитанным, образованным господам, разбирающимся в жизни и отлично знакомым с производством, незачем хитрить друг перед другом… Линдемана такая игра вполне устраивала.

Срок пребывания уполномоченного Линдемана на объекте приближался к концу. За две недели он сумел ознакомиться практически со всеми сторонами работы важного предприятия. Особое внимание он уделил охране объекта, системе шпионажа среди обычных сотрудников завода и заключенных, работавших в подземном цехе. Необходимость этого была вызвана тем обстоятельством, что в Берлине имелись некоторые первичные, пока что ничем не подтвержденные данные о возможном существовании на заводе Шисля группы саботажников.

Уполномоченный два дня провел с начальником службы безопасности СД на заводе майором полиции Раттенбергом, который в категорической форме отрицал возможность существования на объекте какой-то группы подпольщиков. Разгорячившись, Раттенберг, упрямый баварец, в прошлом мюнхенский парикмахер, распорядился принести все дела на агентуру СД среди работников завода и списки осведомителей гестапо среди заключенных с краткими характеристиками на них. Линдеман внимательно просмотрел все дела. И действительно, ни в одном из донесений агентов не было никакого намека на то, что здесь орудуют саботажники.

В ходе разговора Раттенберг давал конкретные характеристики на руководителей объекта. По его словам выходило так, что все они крайне неприятные субъекты чисто в личном плане, но каких-либо сомнений в их лояльности и преданности фюреру у Раттенберга не было. Во всей его интонации чувствовалась большая неприязнь к австрийцам. Слушая этого вспыльчивого баварского парня, Линдеман невольно вспомнил один из известных афоризмов Бисмарка о том, что баварец — это переходная ступенька от австрийца к человеку.