Виталий Мелентьев - Иероглифы Сихотэ-Алиня

На седьмом посту все было спокойно. Вошедший в хозяйственный раж Андрей Почуйко перебрал все продукты и нашел для них место, расширил палатку и приготовил отличный обед.

Замкнуто-спокойный Пряхин и слегка высокомерно усмехающийся Сенников вернулись несколько раньше Губкина и Васи и, умытые, сидели за столом. То прихрамывая, то подпрыгивая на одной ноге, Почуйко колобком перекатывался по лагерю и отрывисто, даже как будто сердито докладывал Пряхину о случившемся:

— Фазаны, проклятые, как скаженные… Все с-под рук тянут. А звонить никто не звонит. Так только… проверяли — на месте или нет. А по линии? По линии разве разберешь? Сыпят шифровку, и только.

Пряхин нахмурился. Осунувшийся за одну ночь и какой-то посеревший Лазарев мельком взглянул на него и опять занялся своим делом: он быстро и ловко сплетал какие-то нитки, тщательно протирая их воском.

В это время появились возбужденные, радостные Губкин и Вася.

— Городище нашли! — издалека закричал Вася. — Настоящее!

Как это ни странно, больше всех был взволнован рассказом Сенников. Он сразу же пристал к Пряхину:

— Пойдемте завтра туда, товарищ старшина!

Первый раз Пряхин увидел молящие глаза Аркадия, но что-то не понравилось ему в них, и, хотя ему самому хотелось побывать в тех местах, он решительно сказал:

— Менять участки сейчас не буду. Придет время — побываем.

Вечером долго рассматривали схематический чертежик открытой Губкиным площадки, обнесенной земляным валом. Сдержанно-возбужденный Лазарев прикидывал, где могли быть жилые и общественные постройки, хранилища и боевые сооружения исчезнувшего поселения.

— Чертова нога, — жаловался он. — Ведь как нужно было бы покопаться, как нужно…

— А мы сами сделаем. Сами покопаемся, — горячился Вася, и Лазарев посмотрел на Пряхина.

Старшина молчал. Он еще раз изучил чертежик и, вздохнув, решил:

— Ладно… Но только так: линию контролировать. А для этого кроме обязательного осмотра через каждые два-три часа выходите и подсоединяйтесь. Чтобы быть на месте. В случае чего.

Рано утром Почуйко осторожно разбудил Губкина и Васю, посадил их за стол и, пока они ели, смотрел на них так, как смотрит мать на повзрослевших детей — чуть грустно и в то же время с долей хорошей зависти, смешанной с гордостью. Даже склоненную набок голову Андрей подпер рукой как-то по-бабьи, выгнув кисть и поддерживая локоток. Он сам приготовил товарищам продукты на дорогу и проводил до взгорка.

Прихватив лопаты, Губкин и Вася быстро прошли по линии до конца своего участка, созвонились со своим и соседним постами и уже знакомой тропкой-тоннелем прошли к реке. На другой берег они перебрались нагишом. Холодная осенняя вода ломила и корежила тело, но это не казалось неприятным, а, наоборот, веселило связистов. Синие, выстукивающие зубами дробь, они долго прыгали на берегу, стараясь побыстрее одеться, и смеялись друг над другом.

Солнце уже вышло из-за главного хребта, роса быстро высохла, а в воздухе было еще прохладно и свежо. Копать землю было сущим удовольствием. Первые шурфы, пробитые в местах, указанных на чертеже Лазаревым, ничего не дали, хотя все они прошли так называемый культурный слой — почти полуметровую прожилку золы, полусгнивших костей и каменных осколков. Прежде чем начать соединение шурфов траншеями, Губкин решил сбегать на линию. Вася собрался идти вместе с ним, но Саша остановил его:

— Не стоит — здесь недалеко. Я сам смотаюсь.

Тайга уже не казалась ему таинственной и страшной, и он ушел, а когда вернулся, то застал Васю в самом конце площадки. Он прислонился спиной к отвесной скале и держал оружие наготове.

— Ты что? — удивился Губкин. — Почему не копал?

— Понимаешь, — огорченно и удивленно ответил паренек, — только начал копать, чувствую, смотрит на меня кто-то. Я и так, я и сяк. Не вижу никого, а чувствую — смотрит. Удэгейцы говорят: раз такое случается — берегись. Кто-то за тобой следит.

Вася пристально смотрел в лицо Губкину и, увидев, что тот краснеет, покраснел и сам.

— Нет, может, удэгейцы просто суеверны… Но, понимаешь…

— Слушай, — перебил Саша, — у меня вчера, когда ты спал, точно так же было. Только я… промолчал.

— Смотри-ка… Выходит, когда вдвоем — так ничего.

Они повеселели и принялись за работу. Однако и траншея ничего не принесла.

— Ладно, — почему-то рассердился Губкин. — Мы в другом месте начнем.

Прежде чем приступить к отрывке новых шурфов, решили поесть и отдохнуть. Расположились под той же дуплистой липой, что и накануне. Солнце уже припекало, и связисты сняли гимнастерки. Вася лег на спину и, заложив руки под голову, стал фантазировать:

— А вдруг мы все-таки найдем… клад. Представляешь, вытаскиваем какой-нибудь сундук или кувшин, а в нем — чего только нет. И золото, и драгоценности… — Он запнулся, потому что не мог назвать больше ничего интересного, привлекательного. Тогда он тряхнул головой и решил: — Нет, это не так важно. Представляешь — открываем мы с тобой вход в подземелье, а в нем — огромная библиотека древних рукописей. И там всякие исчезнувшие секреты. И где находятся богатые руды, и как их плавить, и как выращивать знаменитый женьшень, и как лечить всякие сложные болезни, и все-все… Ведь сколько утеряно на земле всяких интересных секретов! Да-да! Мне дядя рассказывал. Например — пустяк. Раньше умели делать изразцы, которые не трескались ни на морозе, ни на жаре и никогда не тускнели. А сейчас не умеют. И многое-многое другое. Или, например, в этих рукописях — описание давно исчезнувших народов, или, еще лучше, вдруг мы находим, в них рассказ о том, как на нашу землю прилетели люди с других планет.

Губкин снисходительно слушал паренька, думал, что в свое время он тоже мечтал об этом, и поймал себя на мысли, что найти все это он не прочь и теперь, иначе зачем бы он возился с этими шурфами. На минуту он задумался, вспомнил свое детство и почти сейчас же ощутил странную тревогу. Он оглянулся.

Справа от него, неподалеку от тропы, которую протоптали животные через древний вал, стоял вчерашний тигр. Он внимательно смотрел на людей, и черный кончик его хвоста медленно шевелился. Губкин осторожно подтянул автомат и, не спуская взгляда со зверя, стал подниматься на колени. На какое-то мгновение он встретился взглядом со зверем и не то что увидел, а ощутил, что тигр отвел взгляд. Хвост мотнулся, тигр оскалился и, прежде чем Губкин успел щелкнуть затвором автомата, медленно, величаво скрылся в зарослях.

Губкин вскочил, сделал несколько шагов ему вслед, потом остановился и крикнул:

— Васька, опять тигр!

Лазарев вскочил на ноги:

— Где?

— Вот только что был здесь. И потом ушел в кустарник.