Игорь Козлов - Искатель. 1982. Выпуск №6

Он зашел поглубже, где была чистая вода, умылся и повернулся к ветру, чтобы лицо высохло. Звуки ритмизатора сюда не долетали, но отблески огромного костра Нищих время от времени просвечивали рощу суетным и каким-то больным светом.

«Мы уничтожим ваш мерзкий Рай, — с брезгливой ненавистью подумал он. — Не силой, нет. Мы просто поселим рядом с вами нормальных людей. Которые будут жить и радоваться, рожать детей и работать…»

Свет звезд словно бы холодил разгоряченную душу. Ядро галактики от незримых воздушных токов, казалось, тихонько кипело, переливалось в океан, создавая иллюзию единения земли и неба.

«Мы в самом деле мало смотрим на звезды, — подумал Илья, вспомнив высказывание Канта. — И, наверное, реже, чем следовало бы, заглядываем в свою душу. Ведь в идеале моральный внутренний закон в человеке суть отражение всего мироздания. Как только мы перестаем удивляться, паутинка, связывающая душу и вечность, рвется. А ведь так просто: запрокинуть голову и постоять минуту-другую… Где же ты, паутинка родства и всемирной симпатии? Где ты, тонкая?»

Он разглядел лучик незнакомой голубой звезды.

«Да вот же она, чудак, — улыбнулся Илья. — Она вовсе и не исчезала. Связь видоизменялась, но была. Иначе мы бы все умерли. Даже не так. Иначе мы были бы просто материей. Неживой! Ненужной пылью… Прахом».

То, что выходит за пределы привычных представлений, всегда выглядит странно и пугает даже просвещенный разум.

Далеко за полночь вдоль берега притихшего океана миллионами окон сверкал бодрствующий Золотой Пояс. Бесконечный город уже четвертую ночь не спал.

На кольцевой лоджии возле декоративного пруда сидели академик Янин, его маленькая помощница — экзобиолог Этери и троица экспертов-Садовников.

Этери время от времени подсыпала в пруд корм. Золотистые рыбки церемонно собирались к лоджии, а одна, большая и толстая, подплывала почти вплотную, смотрела на людей и беззвучно шевелила губами.

— Вот вам традиционная модель непонимания, — пробасил Янин, указывая на рыбку. — Только роли меняются. То мы в роли рыбки, то чей-то мир.

— Вы хотите сказать, что в каждой конкретной ситуации есть сторона говорящая и сторона слушающая? — спросил Славик. — Тогда мы плохие слушатели и вовсе разучились понимать язык аллегорий.

— Вы не совсем правы, — покачал головой Янин. — Все происходящее на планете можно, конечно, перевести в энергичную форму требования: «Люди, убирайтесь!» Но перевод может быть и другой. Совершенно другой. Если бы нас просто прогоняли, то это, наверное, происходило бы конкретней и методичней. Скажем, каждый день по цунами. А так… Нас или дразнят, или… — академик пожал плечами, — испытывают… Обратите внимание, друзья! Как только мы начинаем реагировать на «выходки» Ненаглядной, она тут же меняет тактику. Развернули борьбу с лейкемией — пандемия резко пошла на убыль, начали волновую передачу энергии — «пряжа небытия», погубившая Скворцова, исчезла, Славик смог превозмочь приказ чужой воли — и некто или нечто оставило в покое наших несчастных «исполнителей»… Нас все время, мягко говоря, активизируют. Теперь вот повальная бессонница… Зачем?

— Многим даже нравится, — засмеялась Этери. — Современному человеку катастрофически не хватает времени. Даже на отдыхе.

— А у Шевченко другая забота, — заметил Илья. — К нему поступают сотни запросов от тех, чьи отпуска продлила пандемия. Люди устали отдыхать, требуют активных занятий. Кое-что мы, конечно, придумали: восстановительные работы по ликвидации последствий цунами, сто сорок человек послали на фабрику биосинтеза — там кое-что уцелело…

— Рядом с нами, на площади Зрелищ, энтузиасты-философы организовали институт глобальных проблем, — добавил Славик. — Жарятся на солнце и ведут бесконечные дискуссии.

— Это лучше, чем планетарная праздность, — оживился академик и попробовал погладить рыбу. Та поджала губы и, вильнув хвостом, уплыла. — Кстати, снятие карантина — вопрос нескольких дней.

Над бесконечным городом в ночном небе вдруг расцвел фейерверк. Затем разноцветные огни сложились в слова, поплыли вдоль берега: «Мы полюбили! Будьте сегодня нашими гостями! Индекс 14716. Бианка, Чэд».

— Вот это я понимаю, — засмеялся Илья. — Это и есть давление жизни. Ненаглядная, будто старуха ворчунья, нам козни строит, а нас на свадьбу зовут. Пойдемте, друзья?!

— Пойдем, — хором ответили ему.

Возвращались со свадьбы утром. Егор и Этери, переплясавшие за ночь чуть ли не все танцы мира, разулись и, поотстав от компании, брели по мокрому песку. Иногда набегала полусонная волна, разливалась пенным прибоем. Пена тут же таяла, уходила в песок.

— А все-таки к тайне мы не приблизились ни на шаг, — с грустью заметила экзобиолог, — Я знаю, что гипотеза Ефремова-Висвалдиса специалистами опровергнута. Но ведь других объяснений происходящего попросту нет.

— Я неплохой интуитист, — сказал Егор, переступая через очередную гирлянду светящихся подводных цветов. — По крайней мере, специализировался раньше, да и здесь пробовал… Странное дело: на Ненаглядной все время получается зеркальный эффект. Я чувствую опасность, но вижу… себя или друзей. Значит, причину все-таки надо искать в нас самих… Экологическая несовместимость, о которой все толковали, — самое простое… Может, есть более высокие уровни общения с мирами, влияния на них? Скажем, эстетический? Наш друг Антуан перед смертью то ли шутил, то ли предупреждал: «Я знаю женщин… Мы ей просто не понравились».

— Это слишком, — улыбнулась Этери. — Отвлеченно и уж очень абстрактно: нравится, не нравится…

— Разумеется, — согласился Егор. — Конкретных загадок чересчур много, чтобы объяснять их общими суждениями. Вот еще пример таковой. С одной стороны, таинственная стерилизация. С другой, заметьте, ни один ребенок от злоключений планеты не пострадал, в том числе и от пандемии… Одно знаю наверняка: после «принудительной побудки» у меня напрочь пропало ощущение опасности. По-видимому, все же что-то сдвинулось, изменилось. В лучшую сторону, разумеется.

— Как вы сказали? — засмеялась Этери и нараспев повторила: — При-ну-дительная побудка?.. Но зачем? Зачем нас будить кому бы там ни было?

Егор хотел ответить сакраментальным «не знаю», однако его внимание привлекла непривычно молчаливая толпа, собравшаяся возле одной из прогулочных яхт. Недавний прилив оставил ее на песке шагах в тридцати от воды.

Янин, Илья и Славик, которые шли впереди, тоже остановились.

От толпы отделился парень в олимпийском тренировочном костюме, подошел к ним.

— Среди вас нет врача? — спросил он. — Там с девчонкой неладно.

— Что произошло? — Илья выступил вперед.