Константин Якименко-Сегедский - Страна динозавров

— Что ж, это похоже на правду, — кивнул головой капитан. — Браво, профессор!

— Да, если бы не тонкое равновесие, которое всегда так присуще природе, многие уголки Земли если не исчезли бы с её лица, то, наверное, лишились бы своей растительной и животной жизни. Кое-что подобное мы наблюдали на реке Пещерной, когда поднимались вверх по её правому рукаву. Равновесие по той или иной причине вдруг нарушилось, и животный мир практически исчез с лица той местности.

— Согласен, — сказал Саммерли. — А как насчёт круговорота воздуха в этой стране? Я, как профессор биологии, знаю, что растения вырабатывают кислород лишь в светлое время дня. Когда же солнце заходит и на землю опускается ночь, они начинают работать в обратном направлении, то есть, потребляют его. Учитывая размеры местных обитателей, здешние леса должны вырабатывать кислород чуть ли не круглые сутки. Предположим, что такое возможно при полярном дне. Значит, моя теория об общей спячке растений и животных верна. Ведь иначе все они давно бы погибли, не имея достаточного снабжения самым простым — кислородом.

— Возможно, вы правы, — ответил Челенджер. — Но здесь, как и раньше, мы не можем пока что дать какой-либо однозначный ответ. Ведь животные не обязательно все привыкли не дышать во время своей спячки. Так что видимо верного ответа на этот вопрос нам придётся ожидать лишь после завершения продолжительных исследований не только самих динозавров, но и окружающей местности. А именно жизнедеятельности растений и животных в подобных уникальных условиях и взаимодействие их с окружающей природой, в частности друг с другом. На сегодняшний момент от себя же могу высказать лишь следующее предположение, что недостаток кислорода вполне может восполняться кислородом извне, то есть через трещины, а так же через места соприкосновения Урана с ледниками, где также возможны вентиляционные, в данном случае, трещины.

— Возможно, ваше предположение когда-нибудь, да и подтвердится, — сказал капитан Джеймс. — По крайней мере, мне кажется, что ваши с профессором домыслы, — указал он на Саммерли, — единственное правдоподобное объяснение, которое вообще имеет место в данной ситуации.

— Возможно, но не будем забегать наперёд, — профессор снова сделал паузу, видимо вспоминая, что он хотел ещё сказать. — Ну что ж, похоже, мы рассмотрели все основные вопросы, не дававшие нам покоя с момента открытия этой земли. Как мы и ожидали, практически всё они, нашли свои ответы и теперь можно смело сказать, что наша экспедиция прошла не даром. Быть может, у кого-нибудь есть ещё какие-то вопросы? Не стесняйтесь, задавайте! Пока у нас есть время, их можно рассмотреть.

В кают-компании на минуту опустилась тишина: все впопыхах вспоминали, что же мы ещё не рассмотрели. Но на каждый вопрос, возникающий в наших головах, вполне можно было найти ответ и самому, учитывая минувший разговор.

Вот сказалась и ещё одна отличительная черта профессора — умение отвечать на много вопросов ответом лишь на один, самый главный.

— Кажется, вопросов больше и быть не может, — произнёс я, осматривая своих собеседников, которые так же, как и я не могли найти ни одного нормального вопроса, которого мы сегодня не коснулись бы.

Все молча согласились со мной, а Челенджер произнёс:

— Тогда имею честь объявить, что эта местность провозглашается Британской землёй. Отныне эта земля войдёт в картографические сборники, как вновь открытая территория, и название её — Урания!

Профессор выдержал некоторую паузу, сопровождаемую терпеливыми аплодисментами всех собравшихся здесь, и добавил:

— Объявляю сегодняшнее собрание закрытым.

Сегодняшний день многое прояснил из загадок Урании, а точнее даже практически всё, не считая некоторых вопросов, ответы на которые рано или поздно всё равно найдутся. По крайней мере, сомнений в этом почти не было. Мы знали, что уж если Челенджер за что-то взялся, то непременно доведёт начатое дело до конца. Не остановится он и перед оставшимися загадками, пока последнее сомнение не исчезнет под ударами его железной воли к победе.

Наблюдая с капитанского мостика за спешной работой экипажа субмарины, готовящей судно к отплытию, я ещё раз прокрутил в мозгу тот нелёгкий и продолжительный путь, который мы преодолели на пути к новым открытиям. Вспоминал не только то время, которое мы провели в Урании, но и весь путь, предшествовавший нашему появлению здесь. От самого Лондона, через моря и океаны, соединяющие Европу, Африку и Азию, наконец, Индийский океан, пройдя который мы и попали сюда. Трудно было поверить, что всё это произошло именно со мной и с моими друзьями. Честно говоря, всё это было как во сне, будто происходило это вовсе не со мной. Но оставшиеся на спине пожизненные шрамы не давали усомниться в происходящем. Значит, всё, что случилось за эти пять месяцев экспедиции, было абсолютной правдой. Теперь оставалось убедить в этом и весь мир. Слава богу, доказательств у нас хватало, следовательно, и история с Затерянным миром не должна была повториться.

Ночью, под непрерывный стук дизеля заряжающего судовые батареи, я с трудом заснул.

Машина работала непрерывно, чтобы запастись необходимым количеством электричества, так как завтра утром мы должны были отплывать.

На следующее утро, сразу после завтрака, в девять часов утра, субмарина отчалила от берега.

Под троекратный салют во славу первооткрывателям, мы вышли из небольшой бухточки и под всеми парами, поспешили к выходу из страны динозавров.

Мы с друзьями вышли на капитанский мостик. На верхней палубе всё ещё продолжалась работа матросов: сматывался в бухты причальный трос, упаковывалась в непромокаемый чехол наша пушка и задраивались грузовые люки в середине судна.

Покачиваясь на небольших волнах, судно достаточно быстро и уверенно удалялось от тёмной полосы суши, которая в сгустившихся сумерках, здесь на краю Урана, стала ещё более неприметной.

На субмарине зажглись осветительные лампы, включили так же и прожектор, помогая матросам лучше ориентироваться в темноте.

Но вскоре вся работа была завершена: на судне крепко-накрепко задраили все люки, а команда спряталась под стальной обшивкой субмарины. Судно было готово к погружению.

Через три часа после отплытия, мы достигли ледника. Как капитан и предупреждал, ледник находился в каком-то движении, не представляя из себя надёжной неподвижной массы, каким он предстал перед нами в день, когда мы всплыли на поверхности Птичьего моря пару месяцев назад. С ледника, не так высоко находившегося над нами, то и дело отрывались огромные льдины, с грохотом уходящие под воду, поднимая после себя высокие волны. Затем, всплывая на поверхность по законам плавучести, глушили поднятые волны своей огромной площадью. Сотни плавающих льдин уже заняли большое пространство у оконечности ледника, оставив более-менее пустой лишь небольшой участок посередине, по которому, осторожно обходя ледяные глыбы, субмарина и держала путь.