Хэммонд Иннес - Шанс на выигрыш

— Мистер Питер Треведьен?

— Точно. А вы, должно быть, Брюс Вэтерел? Присаживайтесь. Если я правильно понял, вы наследник старого Кэмпбела?

Я кивнул.

— Догадываюсь, почему вы пришли ко мне. Буду откровенен, мистер Вэтерел. Ваш отказ продать «Королевство» поставил меня в незавидное положение. Доля в компании Ларсена помогла мне получить контракт на поставку всех материалов, необходимых для завершения плотины. Но в контракте оговорено, что дамба должна быть готова этим летом, из-за чего мне и пришлось строить дорогу, не дожидаясь согласия старого Фергюса. — Он откинулся в кресле. — Теперь о вас, мистер Вэтерел. Чего вы хотите? Еще денег?

— Нет, — ответил я, — не в сумме дело.

— Тогда в чем? Мак говорит, что вы собираетесь жить там, наверху.

— Если это было под силу моему деду…

— Кэмпбел жил там не потому, что это ему нравилось, а потому, что не мог иначе. У него не хватило смелости оставаться здесь, среди одураченных им людей. Если вы продадите «Королевство», Генри Фергюс построит электростанцию на дешевой энергии Громового ручья.

— Завещание деда накладывает на меня ряд обязательств, — начал я.

— Обязательства! — презрительно прошипел Треведьен. — Слушайте, давайте сделаем так: вы сейчас пойдете и все обдумаете. — Треведьен положил руку мне на плечо. — Договорились?

Я сказал, что подумаю, и мы простились.

Когда я пришел в гостиницу, там накрывали к чаю. Несколько минут спустя появился Бой Блейден.

— Можно вас на пару слов? — обратился я к нему.

— Пожалуйста, — поколебавшись, неохотно ответил он, и мы отодвинули наши стулья подальше. — Ну, в чем дело? «Королевство» вам покоя не дает?

— Кажется, прошлым летом вы вели там исследования?

— Да, сейсмографическую разведку.

— И, по вашему мнению, результаты свидетельствуют об отсутствии каких-либо следов нефти?

— Все изложено в отчете.

— Плевать мне на отчет. Я хочу знать ваше собственное мнение.

— Я вижу, вы не представляете себе, о чем идет речь. Мое оборудование работает по принципу эхолота. Я взрываю динамит и фиксирую при помощи детектора режим отражения ударной волны различными породами. Цифры обрабатывает компьютер, я тут ни при чем. На основании введенных в нее цифр ЭВМ выдает информацию о структуре земных недр.

— Задам вам всего один простой вопрос, — сказал я. — Вы согласны с отчетом?

Блейден снова заколебался.

— Да, — сказал наконец он и быстрым шагом направился к двери. Я удивленно посмотрел ему вслед. Интересно, почему он повернул на сто восемьдесят градусов? Ведь старый Фергюс утверждал, что поначалу Бой верил в успех так же искренне, как и мой дед.

Я оглядел опустевшую комнату и увидел склонившуюся над кухонной раковиной Полин.

— Скажите, — спросил я, подойдя к ней, — живет ли тут девушка по имени Джин Люкас?

— О, конечно. В доме сестер Гаррет. Если хотите, я отведу вас туда, когда моя Китти уснет.

Я с радостью согласился и, поблагодарив Полин, стал ждать.

Примерно в половине восьмого мы вышли в кромешную уличную тьму, и Полин повела меня по неровному тротуару, освещая путь фонариком.

— Вот мы и пришли, — вскоре сказала она. — Вон их дом. Эти сестры Гаррет ужасно старомодны и любят посплетничать, но все равно они мне нравятся.

— А как выглядит Джин Люкас?

— О, она прелесть, сами увидите. Мы с ней лучшие подруги. Обожаю разговаривать с ней по-французски.

— Чем же она занимается в Каним-Лейке? У нее тут родные?

— Нет. Джин говорит, что любит одиночество, но мне кажется, она просто не смогла найти свое счастье. В войну она была во Франции. Наверное, там и поломала себе жизнь.

Полин постучала в дверь бревенчатого дома и крикнула:

— Мисс Гаррет! Это я, Полин. Можно войти?

Дверь открылась, и я увидел освещенный керосиновой лампой холл.

— Конечно, входи, — послышался ласковый голос. — О, да ты и мистера Вэтерела привела! Молодец, девочка.

— Вы меня знаете? — спросил я маленькую хрупкую старушку, похожую на фарфоровую статуэтку.

— Разумеется. — Она повернулась. — Сара, к нам мистер Вэтерел! Сестра немного туговата на ухо, — объяснила мне мисс Гаррет. — Снимайте пальто, проходите и рассказывайте, как дела.

— Собственно, я хотел повидать мисс Люкас.

— Успеете. — Она улыбнулась. — У Каним-Лейка есть одно бесспорное достоинство: здесь на все хватает времени. Сейчас Джин, наверное, читает у себя в комнате. Сара! — опять закричала она. — Мистер Вэтерел пришел повидать Джин!

Вторая старуха быстро оглядела меня и поднялась со стула.

— Сейчас я ее приведу, Руфь.

— Хорошо, спасибо. Мистер Вэтерел, стало быть, вы и есть внук мистера Кэмпбела?

— Да, мэм.

— Вы неважно выглядите. Наверное, были больны?

— Да, но сейчас пошло на поправку.

— И врач рекомендовал горный воздух?

В холле послышалась легкая поступь, и в комнату вошла Джин Люкас.

— Мистер Вэтерел? — Она протянула мне руку. — Я уже давно поджидаю вас.

Ее рукопожатие было твердым, манеры начисто лишены жеманства. Чувствовалось, что она уверена в себе. Я удивленно смотрел на нее и думал, что здесь, в забытом богом Каним-Лейке, этой женщине совсем не место.

— Вы знали, что я приду?

Она кивнула.

— Прошу вас ко мне.

— Это мой отец, — показывая на фотографию, сказала девушка, когда мы очутились в небольшой, битком набитой книгами комнате. — А это Мозес, — она кивнула на огромного колли, который лежал на ковре и смотрел на меня, помахивая роскошным хвостом. — Он принадлежал еще вашему деду. Ну, как вам понравились мои старушенции?

— Это ваши родственницы?

— Нет, что вы.

— Тогда почему вы решили поселиться здесь?

— Ну, это мое личное дело. В коробке рядом с вами сигареты. Дайте мне одну, если не трудно.

Мы закурили.

— Я знаю, вам кажется странным то, что летом я жила в доме вашего деда.

— Теперь, когда я увидел вас, это действительно вызывает у меня недоумение.

— Тут в городе есть люди, которые считают меня внебрачной дочерью Стюарта, — сказала она, глядя на огонь.

Мы немного помолчали. Нам было легко друг с другом. Наконец она спросила:

— Чем вы занимались после войны? Вас ведь уволили в отставку после ранения?

— Наверное, вы очень хорошо относились к деду? — произнес я, оставив ее вопрос без ответа.

— Да. Кстати говоря, вы очень напоминаете его голосом и манерой держаться, хотя внешне совсем непохожи. Почему вы ни разу не навестили его и даже не писали? Вам было стыдно общаться с человеком, сидевшим в тюрьме?

— Нет, просто я как-то не думал о нем, — ответил я. — Мы и виделись-то всего один раз, когда мне было лет десять.

— И поэтому предпочли забыть о своем деде. А вам никогда не приходило в голову, что его, возможно, осудили по ошибке?