Майн Рид - Квартеронка

Еще несколько взмахов весла, и, подплыв к нему, наша лодка снова скрылась в тени деревьев. Но, к моему удивлению, оказалось, что это совсем не остров. То, что я принял за группу деревьев, был один громадный кипарис, росший на мели посреди озера. Его раскидистые ветви заросли седоватым мхом, который длинной бахромой свисал до самой воды и затенял пространство величиной в пол-акра. Ствол кипариса был необыкновенно толст у основания; со всех сторон его поддерживали крепкие ответвления, словно подпоры, уходившие в воду, и одно это дерево занимало пространство величиной с небольшой дом. Между подпорами оставались свободные проходы, и когда мы приблизились к великану-кипарису, я увидел большое темное дупло — по-видимому, внутри ствол был пуст.

Мой спутник направил пирогу в один из этих проходов, и вскоре ее нос ударился о дерево. Я увидел вырезанные в стволе грубые ступеньки, ведущие к дуплу. Негр указал мне на них. Пронзительные крики испуганных птиц мешали мне расслышать его слова, но я понял, что он предлагает мне подняться по ним. Я послушался и, выйдя из лодки, стал карабкаться по стволу.

Так я добрался до отверстия, в которое мог пролезть человек, и, протиснувшись внутрь, оказался в дупле. Мы достигли нашей цели — тут было убежище беглого негра.

В дупле было темно, и вначале я ничего не мог разглядеть. Вскоре, однако, глаза мои немного привыкли к темноте, и я принялся осматривать это необыкновенное жилище.

Прежде всего меня удивили его размеры. В нем мог поместиться добрый десяток людей, и не только стоя, но даже сидя. От высокого пирамидального ствола остались только тонкие стенки, а вся его сердцевина прогнила. Из осыпавшейся трухи образовался пол; он приходился выше уровня воды и был твердый и сухой. Посередине дупла я увидел кучку золы и угли от костра; рядом лежала подстилка из мягкого сухого мха, как видно служившая постелью. Брошенное на нее старое одеяло подтверждало мою догадку.

Здесь не было никакой мебели. Грубый кипарисовый чурбан заменял стул, а стола вообще не было. Тот, кто сделал это дупло своим жилищем, по-видимому, не нуждался в удобствах. Однако он обзавелся самым необходимым. Когда глаза мои совсем освоились с полумраком, я увидел много предметов, которых сначала не заметил: глиняный горшок для стряпни, большую выдолбленную тыкву для воды, жестяную кружку, старый топор, снасти для рыбной ловли и кое-какую старую, поношенную одежду.

Но мое внимание больше привлекало другое — съестные припасы: изрядный кусок жареной свинины, громадная маисовая лепешка, несколько вареных кукурузных початков и почти целая жареная курица. Все это лежало на большом блюде, вырезанном из тюльпанного дерева, какие я часто видел в хижинах негритянского поселка.

Рядом с этим блюдом лежало несколько больших темно-зеленых шаров и желтых шаров поменьше — арбузов и дынь, которые могли оказаться очень недурным десертом, Все эти наблюдения я сделал, пока мой спутник привязывал пирогу к дереву. Я уже все разглядел, когда он вошел.

— Ну, масса, вот она — берлога старого Габа. Проклятым охотникам за неграми сюда не добраться!

— Да у тебя настоящий дом, Габриэль! Как тебе удалось отыскать такое место?

— Габ давно знает это место, масса, В старом кипарисе прятался не один беглый негр. И Габ тоже прятался тут. Он и раньше убегал. Он убегал, когда жил у прежнего хозяина — Хикса, раньше чем его купил масса Сансон. Но он никогда не бегал от масса Сансона. Старый хозяин был добрый с черными, и масса Антуан тоже добрый. А сейчас бедный негр совсем не может больше терпеть: новый надсмотрщик — он очень сильно бьет, он бьет, пока не польется кровь, он привязывает к столбу, ставит под насос, стегает ременной плетью и тяжелым бичом, он делает все, что захочет! Будь он проклят! Я никогда не вернусь назад, никогда!

— Но как же ты будешь жить дальше? Не можешь же ты всегда оставаться здесь! Где ты добудешь себе пищу?

— Ничего, масса Эдвард, не бойтесь! У Габа всегда хватит еды. У бед— ного беглеца есть друзья на плантации. Да вдобавок он и сам возьмет все, что нужно, чтобы не умереть с голоду. Ха-ха-ха!

— О-о!

— Но Габу незачем воровать сейчас. Он берет только дыни и кукурузу Смотрите, что старый Зип притащил ему. Прошлой ночью Зип пришел на опушку и принес все это добро… Ох, масса, простите меня! Я совсем забыл — вы очень голодный. Ешьте свинину, ешьте курицу. Ее сготовила Хлоя, очень вкусная курица. Ешьте, масса!

С этими словами он поставил передо мной деревянное блюдо со всем, что на нем было. Наша беседа на время прервалась, так как и я и мой спутник с большим рвением набросились на еду. С полчаса мы усиленно наполняли свои желудки, причем арбузы и дыни оказались восхитительным десертом. Наконец мы утолили голод, уничтожив большую часть припасов моего спутника.

После обеда мы долго беседовали, не отказав себе и в удовольствии покурить. Среди запасов Габа оказалось несколько пучков сухих листьев табака, а кукурузная кочерыжка с воткнутым в нее стеблем тростника служила нам трубкой, и мы с наслаждением затягивались, словно курили самую ароматную гаванскую сигару.

Я был глубоко благодарен моему спасителю и чувствовал горячий интерес к его судьбе, а потому заговорил с ним о его дальнейших намерениях. У него не было определенных планов, хотя он подумывал о том, чтобы как-нибудь добраться до Канады или Мексики, а не то бежать из Нового Орлеана на пароходе.

Мне пришла в голову одна мысль, но я не хотел говорить ему о ней, так как не был уверен, удастся ли мне ее осуществить. Все же я попросил его не покидать этого убежища, не повидавшись со мной, и обещал, что постараюсь найти ему доброго хозяина.

Он охотно согласился исполнить мою просьбу, и так как время близилось к закату, я стал готовиться к возвращению домой.

Мы сговорились о сигнале, которым я мог бы вызвать его с пирогой, когда захочу повидаться с ним; после чего сели в пирогу и тронулись в обратный путь.

Переплыв озеро и спрятав лодку под упавшим деревом, мы углубились в лес.

Но теперь мне было легко идти за Габриэлем; по пути он делал зарубки на деревьях и указывал на другие приметы, по которым я мог один найти дорогу к нему.

Не прошло и часа, как мы вышли на опушку. Тут негр отправился на ка— кое-то условленное свидание, а я повернул к деревне по дорожке, которая шла между двумя изгородями, так что мне уже не угрожала опасность сбиться с пути.

Когда я вернулся в деревню, было еще не очень поздно. Я осторожно пробирался по улицам к гостинице, стараясь никому не попадаться на глаза. К несчастью, чтобы подняться к себе в комнату, мне надо было пройти через бар. Время близилось к ужину, и постояльцы уже толпились у стойки и на крыльце.