Хэммонд Иннес - Искатель. 1973. Выпуск №5

— Нет, не понимаю, — ответил я. — Если вы отвергли Деллимера, вам не о чем беспокоиться. Почему вы скрываете, что судно на Минки? — Он не ответил на мой вопрос, и тогда я продолжил: — Что вам нужно на судне? Какой дьявол там запрятан, что вы так рветесь заполучить его?

— Ничего там нет. Ничего! — его голос дрожал.

— Нет есть! — сказал я. — Там есть что-то, что влечет вас вопреки…

— Нет там ничего! — закричал он на меня.

— Тогда почему вы не сообщите властям?! Чего вы боитесь?

Его кулак обрушился на крышку стола.

— Прекратите! Вопросы… вопросы… одни вопросы! Я сыт ими по горло, слышите?! — Он резко вскочил с кресла и стоял, пристально глядя на нас. Его всего трясло.

Я видел, что он был уже на грани того, чтобы открыться. Я видел, что он хотел что-то сказать. Но вместо этого он взял себя в руки.

— Значит, вы не возьмете меня с собой? — В его голосе звучало смирение.

— Нет, — сказал я.

Теперь, видимо смирившись с неудачей, он весь обмяк и стоял, уставившись на стол. Я снова усадил его и налил еще рому. Он остался поужинать с нами. Он успокоился, но говорил уже неохотно. Из него мне больше ничего не удалось выудить. Уходя, он оставил мне свой адрес. Оказалось, он снял комнату в Лондоне. Петч обещал зайти в конце месяца в надежде, что, может быть, мы изменим свое решение. Я видел, как он пересек двор верфи и медленно зашагал прочь сквозь вечерний мрак вдоль вынутых из воды лодок.

— Несчастный, — бросил мне вслед Майк, когда я тоже вышел на улицу. — Ты думаешь, Деллимер действительно предложил ему пять тысяч за преднамеренную гибель судна?

— Кто знает. — Я не знал, что и думать.

«Морская ведьма» была готова к плаванию даже раньше, чем мы предполагали. Во вторник 27 апреля мы вышли в первый рейс. Пройдя на моторе до Солента, мы свернули затем на запад и пошли под всеми парусами, наполняемыми легким северным ветерком. Хотя все эти дни я не видел Петча, но я не мог не думать о том, что именно этот ветерок нес нашу яхту к тому самому злополучному месту архипелага Минки. Сутки плавания — и мы достигли бы Минки, ибо трудно было ожидать лучшего прогноза: континентальная погода с зоной высокого давления над Азорскими островами. С нами снова был старый друг Майка аквалангист Айан Бэрд, и втроем мы сумели бы не только обследовать трюмы «Мэри Диар», исследовать груз, но и успели бы вернуться к началу расследования. Но из-за охватившего меня непонятного чувства страха я изменил курс на Уорбэрроу Бей.

По иронии судьбы, все четыре дня условия для подводных работ были идеальными. За четыре дня мы обнаружили и отметили буями место затонувшей баржи, прорезали вход в машинное отделение, и расчистили пространство для подъема главного двигателя…

За тот же срок, если бы у меня хватило решимости, мы обследовали бы все трюмы «Мэри Диар». И эта мысль не давала мне покоя.

Было уже почти одиннадцать, когда я наконец добрался до здания суда. Я опоздал, и коридор, ведущий в зал заседаний, был пуст. Я предъявил повестку, и служащий повел меня в зал. Когда мы подошли к маленькой двери, она открылась, и из нее вышел Снеттертон.

— А, мистер Сэндс! — воскликнул он, увидев меня. — Пришли посмотреть на представление?

— Меня вызвали в качестве свидетеля, — ответил я.

— Да, да, конечно. Очень жаль отрывать вас от дела. Я слышал, вы начали спасательные работы в Уорбэрроу Бей. — Он замолчал на мгновение, затем сказал: — Мы серьезно считаем вас причастным к происшествию с «Мэри Диар». Это интересный случай, в высшей степени интересный… — И он заспешил по коридору.

Сопровождавший меня служащий открыл дверь зала. Слегка ошеломленный, я остановился. Народу пришло больше, чем можно было ожидать. Помещение было переполнено, только на галерее для зрителей пустовало несколько кресел. Свидетели сидели на местах, обычно занимаемых присяжными. Присяжных вызвали и сейчас, но нужды в них пока не было, и они растворились среди присутствующих. Петча я заметил сразу. Он сидел внизу, в самом центре. Он был бледен, но подтянут, как человек, сознающий ответственность происходящего и готовый встретить свою судьбу. Справа и чуть позади него — матросы его судна, сбившиеся вокруг возвышающейся глыбы Хиггинса. В своей новой городской одежде они чувствовали себя неуклюже и потому выглядели несколько экзотично. Фрэзер, капитан подобравшего нас пакетбота, тоже был здесь, а рядом с ним сидела Джанет Таггард. Она наградила меня мимолетной и какой-то болезненной улыбкой, и я подумал, какого черта им понадобилось тащить ее сюда, да еще в качестве свидетельницы.

Потом я обратил внимание на то, что кто-то из сидящих позади нее подает мне знаки. Я пригляделся и увидел Хэла. Пробившись сквозь толпу, я устроился рядом с ним.

— Вот уж никак не ожидал… — прошептал я.

— Я очень важный свидетель, — заметил он. — Ведь не кто иной, как я первым сообщил, что на беспризорной посудине находится лицо, некогда бывшее моим безрассудно отважным шкипером.

Я стал следить за тем, как присутствующие регистрируются у секретаря, сообщая ему свои имена, род занятий и фирму, которую представляют. Удивительным было то, что, помимо страховых агентов, владельцев и строителей «Мэри Диар», здесь присутствовали представители Ассоциации офицеров торгового флота, Ассоциации радиооператоров, различных профсоюзов; присутствовал даже поверенный семьи покойного капитана Таггарда.

В зале царила непринужденная в сравнении с гражданским судом атмосфера — ни судебных париков, ни мантий, ни полиции. Даже судья и его три помощника были в обычной одежде. В противоположном от меня конце зала расположились адвокаты, представляющие интересы различных организаций. Их было очень много. Ложа свидетелей пустовала, а в ложе прессы, расположенной позади, сидели только два репортера. Ложу с противоположной стороны занимали адвокат казначейства со своим помощником, а также поверенные казначейства и их ассистенты.

Хэл, наклонившись в мою сторону, прошептал:

— Ты знаешь, кто представляет интересы страховых компаний?

Я отрицательно замотал головой, ибо действительно не знал ни одного судебного деятеля. Мне было известно только, что мистер Боуэн-Лодж, королевский адвокат, назначен председателем суда.

— Сэр Лайонел Фолсетт. Самый высокооплачиваемый адвокат, какого только можно сыскать. — Его голубые глаза метнули на меня быстрый взгляд. — Любопытно, а?

Я посмотрел туда, где сидел Петч. И тут мне пришла мысль, что меня ведь могут вызвать в свидетельскую ложу и подвергнуть перекрестному допросу.

Гул голосов в зале постепенно стихал. Председатель, до сих пор мирно беседовавший со своими консультантами, наконец повернулся и взглянул в зал. Подождав, пока воцарилась полная тишина, он обратился к собравшимся: