Евгений Войскунский - Искатель. 1975. Выпуск №1

— Максим Исидорович, — сказал он с печалью в голосе, — по-видимому, нам придется остановить защиту. Вы переутомились, вам надо отдохнуть…

Пиреев посмотрел на взволнованное лицо председателя, своего давнишнего друга, посмотрел на членов совета, повскакавших с мест, потом встретился взглядом с отчаянным, близким к истерике взглядом жены и тут только понял, что свершилось нечто ужасное.

Он схватил свой доклад и, теряя на ходу листки, понуро пошел к выходу.

Сразу после неудачной защиты он приехал домой и заперся у себя в кабинете. Некоторое время он лежал, закрыв глаза, на диване и пытался понять, что же, собственно, произошло с его памятью, никогда прежде его не подводившей. Однако ничем, кроме переутомления, он не сумел объяснить себе причину странного помрачения.

Да, нервное переутомление. Завтра же надо назначить медицинскую комиссию и зафиксировать этот факт. Потом подготовить объяснительную записку…

Он придвинул к себе телефон, Спокойно, деловито распорядился отменить банкет, к которому все уже было готово в ресторане «Дружба».

Кроме банкета, Максим Исидорович намеревался пригласить в субботу к себе на дачу, на шашлык, десяток избранных лиц. Хорошо, что он не успел сообщить им о своем намерении. Жаль только, что баран уже закуплен. Ну да ничего, не пропадет баран.

Он позвонил в медицинское ведомство и договорился о созыве комиссии.

Так, и это сделано. Теперь оставалось главное — найти виновников его поражения.

Максим Исидорович, укрепив себя стаканом чая, раскрыл папку с опозоренным докладом. Чем больше он листал его, тем более убеждался, что эта хитрая змея, директриса Физики моря, нарочно подсунула ему такой сложный материал. Разве нельзя было сделать так, чтобы и диссертабельно получилось, и в то же время доходчиво? Кому нужно столько математики? В приличной диссертации все должно быть в меру…

Нарочно, нарочно она решила запутать его в бесчисленных уравнениях! И этого подозрительного молодчика специально привлекла… Где, позвольте вас спросить, обучали математике этого юного нахала? Не пора ли разобраться, кто он, собственно, такой и с какой целью приехал сюда?

Максим Исидорович вдруг вспомнил странную байку о каком-то продавце из промтоварного магазинчика, который будто бы взлетел на воздух, побарахтался немного и плюхнулся на землю. Молва связывала подвешенного в воздухе продавца с Уром. Тогда он, Пиреев, не поверил вздорному слуху, но теперь…

Всей печенкой он чувствовал, что ухватил важное звено. Все более отчетливо вспомнил неприятное ощущение чьего-то неподвижного, тяжелого взгляда на себе во время защиты и теперь уверился в том, что взгляд этот принадлежал Уру. Он сидел рядом с Селезневой, с этой ходячей статуей, и не сводил своих гляделок с него, Пиреева. А что, если он и впрямь гипнотизер?.. А эта змея, директорша, сидела и насмешливо щурилась…

Испытав горячий прилив гнева, Максим Исидорович положил перед собой лист бумаги, схватил ручку — и побежали по белому листу быстрые тесные строчки.

Позднее, приехав к себе на дачу, он распорядился зарезать барана. Жаль, не соберутся гости по вечерней прохладе, зазря такой богатый баран пропадет! Впрочем, пропадать ему нет резона. И Пиреев велел заднюю ляжку и немного ребрышек оставить на шашлык. Остальное мясо садовник Эльхан вынес за ворота и распродал в розницу на соседних дачах.

И вот он, шашлык. Максим Исидорович сам помог Эльхану нанизывать куски мяса на шампуры, сам ворочал их на мангале, нагулял себе аппетиту. С соседних дач тоже тянуло шашлычным духом.

Не следовало, ах, не следовало Максиму Исидоровичу есть злополучного этого барана! Не расслышал он подвоха в жалобном бараньем меканье…

— Прочтите. — Вера Федоровна протянула Грушину бумагу с цветным штампом в углу, с номером и датой.

Бумага была убийственная. Нет, нет, она не содержала угроз и проклятий. Напротив, она была исполнена благожелательности и имела целью «достижение экономии фондов исследовательских работ». Именно поэтому исследование электромагнитных явлений в океанских течениях исключалось из тематики института как неподготовленное.

— Поразительно! — воскликнул Грушин, прочитав бумагу и передавая ее Нонне.

— Вас это поражает, Леонид Петрович? — Вера Федоровна включила настольный вентилятор и подставила воздушной струе разгоряченное лицо. — А ведь в прошлом году вы примерно в таких же выражениях возражали против океанской темы.

Грушин беспокойно заерзал на стуле:

— Я действительно возражал, потому что… потому что у нас на Каспии дел полно… Помилуйте, Вера Федоровна, вы ведь не думаете, надеюсь, что я…

— Не думаю, конечно. Это было бы просто непорядочно. По-видимому, Пиреев вспомнил вашу прошлогоднюю аргументацию. Он что же — вздумал мстить нам за провал своей защиты? Ничего себе! Мы делаем для него диссертацию, он вдруг заваливает защиту и после этого на нас же хочет отыграться… А вы, Нонна, что скажете?

— Надо звонить в Москву. Надо отстоять тему.

— Это я и без вас знаю. — Вера Федоровна устало закрыла глаза ладонью. — Думала, вы мне что-нибудь путное посоветуете… Ладно, — выпрямилась она и потянулась за сигаретами. — Не задерживаю вас больше. Остановите пока океанскую тему.

Бывший фармацевт, а ныне тишайший пенсионер Фарбер сидел, как всегда, у окна галереи, выходившего на открытую площадку дворовой лестницы. Худой и сутулый, в старой парусиновой блузе, он сидел целыми днями у окна и читал, читал… Время от времени он задремывал, уткнув в книгу бледный нос, но ненадолго. Проснувшись, сразу находил нужную строчку и читал дальше. Сын-инженер снабжал его книгами о древних цивилизациях — других жанров Фарбер не признавал..

Валерий, взбежав на площадку второго этажа, кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание соседа, и спросил:

— Ной Соломонович, Ур не приходил?

Фарбер чуть повернул к нему голову, взглянул косенькими глазами, сказал слабым голосом:

— А, это ты? — В горле у него будто клокотало. — Нет, не приходил.

— Где его носит? — пробормотал Валерий. — Дайте ключ, пожалуйста.

С тех пор как тетя Соня уехала к заболевшей сестре в Ленинград, жизнь у них совсем разладилась. Валерий обедал в столовке или наскоро стряпал дома. Потом спешил к Ане — почти все вечера они проводили вместе. А последнее время, когда Аня взяла отпуск для подготовки к экзаменам, она чаще приходила к Валерию — он помогал ей готовиться по математике и химии. В этом году Аня, провалившаяся два года подряд, решила обязательно поступить на биологический факультет. А Ур после работы исчезал. То уезжал с Рустамом и другими ребятами на пляж, то провожал Нонну, а несколько раз Валерий видел, как он шел прямиком в цирк. Где он обедает? Шут его знает. Иногда Ур забегал после работы домой — для этих-то случаев и стал Валерий оставлять ключ у соседа.