Владимир Рыбин - Искатель. 1974. Выпуск №5

— Нет, нет, миссис Логова. В понятие «экзотика» мы, азиаты, вкладываем совсем иной смысл. И это естественно. Для вас экзотика — это пальмы, обезьяны, пагоды. Для нас — русский снег и лондонские туманы. Для меня белая женщина, если желаете, тоже экзотика.

Виктор Свэ — преподаватель местного языка — устроился, как всегда, в широком кожаном кресле у низкого столика, на котором стояли массивная керамическая пепельница, коробка для сигарет, инкрустированная перламутром, и огромная, тоже керамическая зажигалка в виде головы папуаса. Сборник грамматических правил и учебных текстов Свэ положил рядом с собой, но ни он, ни Алена почти не заглядывали в него — заниматься по учебнику им было скучно, тем более что Алена усвоила уже довольно много слов и теперь, по выражению Свэ, «развязывала» язык. Поэтому уроки превратились в непринужденные беседы на самые разные темы, усложнявшиеся от занятия к занятию. Виктор Свэ поправлял Алену, если она ошибалась, подсказывал ей слова, которых она не знала.

— Наверное, вы правы, мистер Свэ. Экзотика — это, конечно, нечто необычное. Но достаточно прожить год-два в тропиках, и невольно привыкаешь к окружающему. Оно перестает быть экзотичным и, стало быть, волнующим.

Алена тщательно строила фразы, искала наиболее точные обороты и по одобрительному взгляду Свэ понимала, что говорит правильно.

— А вы бывали на петушиных боях?

Ожидая ответа, Свэ наклонил седую, с ровным пробором голову.

— Нет. Это интересно?

Алена удобней устроилась на стуле, догадываясь, что сейчас последует занимательная история.

Смуглое лицо Свэ оживилось, стянутые на лбу искривленные и глубокие морщины разгладились, черные, почти без белков раскосые глаза азартно заблестели. Свэ достал из коробки сигарету, высек огонь, нажав на нижнюю челюсть папуаса, прикурил от пламени, вырвавшегося из разинутого керамического рта, и, откинувшись на спинку кресла, начал:

— Прелюбопытнейшее зрелище, поверьте старому игроку! — Он умолк на минуту и с мягкой требовательностью произнес: — Будьте внимательны, все потом повторите мне. — Он затянулся сигаретой, выпустил изо рта тонкой струйкой дым и продолжал: — Так вот, петухам отводится специальная площадка — метров восемь квадратных. Вокруг ставятся скамьи для почетных гостей, сзади толпятся зрители попроще. Петухи дерутся пять раундов по десять минут. Но бой может кончиться и раньше в зависимости от бойцовских качеств противников. — Свэ искоса взглянул на Алену. — Вникайте, прошу, в то, как я строю фразы.

— А правда, что к лапам петухов привязывают небольшие ножи? — перебила Алена.

— Бывает. Но тогда первый же ловкий удар становится смертельным.

— И вам не жаль этих несчастных птиц?

— Нисколько, — пренебрежительно пожал плечами Свэ. — Нисколько, — повторил он. — Они созданы, чтобы сражаться. Я имею в виду боевых петухов. Их удел победить или умереть. Они своего рода гладиаторы. В воскресенье я ходил на петушиные бои. — Свэ слегка прикрыл глаза, словно восстанавливая в памяти то, о чем рассказывал. — Поставил на белого красавца. Великолепная осанка, мускулистые лапы. Такой не может не победить! И в самом деле, четыре раунда белый немилосердно колотил рыжего противника. По-моему, тот держался на одном самолюбии. И вдруг, когда рыжий уже падал от ран и усталости, белый развернулся и помчался к своему хозяину. Хозяин пытался вытолкнуть петуха на площадку, но тщетно: у белого оказалось, к несчастью, маленькое сердце. В общем, я проиграл, и довольно крупно.

— Мои самые глубокие соболезнования, Виктор, в связи с вашим проигрышем.

Алена тут же пожалела, что слова ее прозвучали иронически. Свэ погрустнел и замолчал, уставившись на замысловатый узор на ковре, покрывавшем пол в гостиной.

— Простите, мистер Свэ, — виновато оправдывалась Алена. — Моя ирония, конечно, неуместна. Просто я не предполагала, что ваш проигрыш так велик.

Свэ вскинул глаза. Алена прочла в них мольбу.

— Мистер Свэ, я могу заплатить за уроки вперед, — предложила она. — Сколько вам нужно?

— Нет, нет, миссис Логова! — решительно запротестовал Свэ. — Брать деньги за невыполненную работу не в моих правилах.

— Я хочу помочь вам, мистер Свэ. — Алена говорила с неподдельным сочувствием. — Не отказывайтесь, ведь это помощь друга.

Свэ молчал. Казалось, он внимательно изучал узор на ковре. Наконец, медленно, словно что-то мешало ему, поднял голову.

— Миссис Логова, я вынужден давать уроки не только своего языка, но и уроки русского своим соотечественникам, — Свэ запнулся и, будто собравшись с силами, продолжил: — Среди моих учеников есть способный юноша. Беседы со мной его не удовлетворяют — по-русски он говорит уже лучше меня. Юноше требуется хорошая разговорная практика. Если б вы смогли посодействовать ему в этом! Об успехах ученика узнают многие, у меня станет больше уроков, и я быстро поправлю свои дела.

— Я готова помочь, мистер Свэ. Но как?

Свэ оживился. Тон его стал деловым.

— Вы, разумеется, знаете, что в нашей стране скоро состоятся международные спортивные соревнования молодежи. Ожидается команда и из Советского Союза.

— Да, я слышала об этом.

— Так вот, наш организационный комитет набирает переводчиков. С председателем комитета вы, кажется, знакомы. Стоит вам при случае замолвить ему словечко, и моего ученика наверняка возьмут.

Алена встала, прошлась, задумавшись по гостиной, вернулась, села на стул и решительно сказала:

— Хорошо, я выполню вашу просьбу.

Свэ не скрыл радости. Он прижал руки к груди и произнес торжественно, словно молитву:

— Воистину, не богатство — друг, а друг — богатство…

Алена поняла, что сейчас хлынет поток благодарственных слов, цветистых и витиеватых, как принято здесь выражать признательность, и предостерегающе подняла руку. Свэ оборвал фразу и перевел разговор в русло принятых между ними бесед, в которых он выступал учителем, она ученицей.

— Должен сказать, миссис Логова, вы добились поразительных успехов в языке.

Свэ наклонил голову, как это делал постоянно, когда ждал ответную фразу Алены.

— Способности к языкам проявились у меня рано. — Воцарившаяся атмосфера урока заставила Алену вновь сосредоточиться на грамматических формах. — Кроме английского, знаю французский, а теперь и ваш язык благодаря общению с вами.

— Рад слышать, — почтительно кивнул Свэ. — Изучение по книгам не всегда приносит плоды. Мне вспоминается смешной случай. Я расскажу его, а вы изложите на бумаге мое повествование. Это будет заданием к следующему уроку.

И Свэ не спеша, с расстановкой стал рассказывать о том, как один чудак решил выучить английский. Кто-то посоветовал ему читать как можно больше книг на английском языке. Чудак этот прочел со словарем маленькую книжицу. Понравилась. Сюжет очень занимательный: юноша и девушка полюбили друг друга, но отец девушки не соглашался на их брак. Пришлось бежать, спасаться от погони… В общем, увлекательнейшая книжка. Итак, прошло некоторое время. Чудак разбирал свою библиотеку. Наткнулся на ту же самую книжицу. Перечитал с большим удовольствием. Правда, разговор в ней, оказалось, шел не о приключениях влюбленных, а о событиях в Латинской Америке, о борьбе молодых патриотов за независимость страны. Вскоре чудаку пришлось поехать в Англию, и он прожил там несколько лет. А когда вернулся домой, случайно увидел ту маленькую книжицу. Засмеялся. Вознамерился перечесть и… не смог. Книжка-то была не на английском.