Владимир Монастырев - Искатель. 1974. Выпуск №6

— Надо тряхнуть военспецов в штабах. Им поверили, а они шпионажем занимаются!

— Попробуем, Артур Христианович, помыслить спокойно и логично, — перебил Менжинский горячую реплику Артузова. — Я почти убежден, что человек, доставлявший шпионскую информацию, контактировался только со Щепкиным. «Дядя Кокка» понимал, какой кус держит в руках. Кадетская болтовня насчет политических устройств не стоит и мизинца по сравнению с ценностью оперативных документов Красной Армии, которые передавались деникинцам.

— Согласен, Вячеслав Рудольфович, однако…

— Выслушайте, прошу покорнейше, меня до конца, а потом будете возражать. Я полностью принимаю мудрость, что истина рождается в споре, и предоставлю вам возможность выложить все контрдоводы… Не мог Щепкин сконтактировать такой ценный источник информации с другим каким-нибудь деятелем «Национального центра», а тем более с другой подпольной организацией.

— Не надо забывать, что кое-кто из заговорщиков ускользнул. Тихомиров, например…

— Тихомирова, видимо, в данном случае надо исключить. Трудно предположить, чтобы кассира организации, который и так посвящен во многие тайны, контактировали как запасную явку на случай провала.

— Тихомирова нет в Москве, Вячеслав Рудольфович, — сказал Артузов. — Ребята все обшарили. Таких помощников приспособили, что в любую щелку пролезут… Помните беспризорника, которого Тихомиров с письмом послал?

— Да, мне Нифонтов рассказывал.

— Прижился у нас парень… Вымыли его ребята, одежду справили, подкормили… С разрешения Феликса Эдмундовича приспособили к отряду охраны, вроде как ординарцем.

— Учиться ему надо.

— Будет учиться… Миллионы ведь сейчас таких. Поглядишь, сердце заходится. Шпанят, воруют, бандиты их к своим рукам прибирают. Зима ведь на носу… Смышленый парнишка оказался этот Кирьяков. Неделю со своими дружками Москву обшаривал, хотел Тихомирова найти… Может, шпион на «Национальный центр» теперь выходить не будет?

— Куда же пойдет?

— Взрыв в Леонтьевском переулке подтверждает, что в Москве действуют и другие контрреволюционные группы. Ведь бомбу кинули на заседании Московского комитета партии, когда Покровский должен был докладывать материалы о «Национальном центре».

— Так. Но истинная причина лежит все-таки в другом. Бомбу бросили в надежде, что на заседании будет присутствовать Владимир Ильич… Двенадцать коммунистов погибло и пятьдесят пять ранено. Если бы к этому еще…

Менжинский махнул рукой, на мгновение замолчал, уставясь в окно построжавшими глазами, и продолжил:

— Нет, Щепкин не мог передать другим источник шпионской информации.

— Из этого следует, что шпион будет искать уцелевших деятелей подпольного «Национального центра»?

— Да, Артур Христианович, он должен поступить так. Попробуем разобраться в его психологическом состоянии после провала Щепкина. Передавая «дяде Кокке» шпионские сведения, он рассчитывал заработать себе капитал, денежный или политический, в данном случае не столь важно. Щепкин арестован, и цепочка связи порвалась. Все усилия шпиона, весь риск теперь могут остаться безрезультатными. Значит, он должен искать дорогу к хозяевам, чтобы не пропала сделанная работа. Передавать новые шпионские сведения он на время, видимо, воздержится. Струсит после такого провала…

— Сидеть в Москве ему сейчас опасно. Вдруг Щепкин «заговорит», — продолжил Артузов мысль Менжинского, — Пожалуй, он сейчас больше всего хочет удрать к своим, а сделать это можно только с помощью кого-нибудь из уцелевших деятелей «Национального центра».

— Но он не знает, кто нами арестован, а кому удалось избежать ареста… Покорнейше прошу, Артур Христианович, не снимать засад на квартирах арестованных главарей «Национального центра».

— Две недели уже ребята сидят. Ворчат, что от безделья скулы сводит. А у меня каждый оперативник на счету. Хоть на части разрывайся. Не хватает людей, Вячеслав Рудольфович. И в засадах надо сидеть, и оперативную работу выполнять, с текучкой возиться.

— Разрывайтесь на части, Артур Христианович, но засад пока не снимайте.

— А если все наши придумки никуда не годятся? Если шпион перетрусил и решил забиться в какую-нибудь московскую дыру?

— Тогда задача будет труднее. Но решать ее придется все равно нам с вами.

— Нам с вами, — без особого энтузиазма согласился Артузов. — Феликсу Эдмундовичу на глаза неловко показываться. Он ждет, а мы ему, кроме логических заключений и теоретических выводов, ничего не можем представить.

Решетов вошел в кабинет с обрадованным лицом.

— Полный порядок, Вячеслав Рудольфович! Проявили профессорскую писанину, — сообщил он и положил на стол шифрованные записи. — Теорией множеств увлекался господин Вилков. От этой печки и танцевал. А остальное уже было делом техники. Как вы здорово подсказали, Вячеслав Рудольфович…

Менжинский не слушал оживленных слов чекиста. Он торопливо листал страницы расшифрованных записей.

«…сообщите технические данные для сношений по радио…»

«…надо думать, что имеющиеся наши в Москве в момент переворота справятся со взятием стихии в свои руки…»

Не то. Обычные письма заговорщиков. Лишние улики для изобличения Щепкина. На шпионские сведения нет и намека. Ни одной фамилии, ни одного канала передачи информации.

Неужели и Вилкову «дядя Кокка» не доверял? В осторожности ему не откажешь.

Постой, постой! Вот расшифровка письма на фотопленке!

«Пришло длинное письмо дяди Кокки, замечательно интересное, с чрезвычайно ценными сведениями, которые уже использованы…»

Тоже не то. Просто Щепкин предусмотрительно запасался копиями, подтверждающими его «заслуги». Конечно, возле каждого «пирога» у кадетов сразу начиналась драчка, и надо было иметь крепкие козыри.

Лист за листом откладывался в сторону. Решетов молчал, сидел с ожидающим лицом, пристально вглядывался в Менжинского. Он уже догадался, что в принесенных бумагах Вячеслав Рудольфович не нашел того, что требовалось. Такую закавыку удалось распутать, а она оказалась на поверку пустышкой…

— Спасибо, товарищ Решетов, — сказал Вячеслав Рудольфович. — Замечательно вы справились с расшифровкой… Теперь получили еще новые улики. И профессору доказали, что могут делать чекисты. Покорнейше вас благодарю.

Решетов растерянно пожал протянутую руку и удивился словам благодарности.

— И вам спасибо, Вячеслав Рудольфович, — тихо ответил он, — Пустяковые ведь материалы оказались, я понимаю.

Менжинский улыбнулся и сказал, что за содержание записей профессора Вилкова товарищ Решетов ответственности не несет, а что касается дела, то он выполнил его превосходно.