Дмитрий Биленкин - Искатель. 1976. Выпуск №2

Сначала поспешно, но затем все увереннее и тверже застучал ключ. Джейк посылал свои позывные и свои координаты, чтобы облегчить работу друга, идущего на помощь. Тянуло неудержимо перейти на прием, но вспомнились слова старого инструктора-учителя: «Не торопись к приему. Чем дольше ты выдерживаешь передачу, тем больше шансов на успех» — и Джейк, закусив губу, выстукивал и выстукивал ключом, пока новый удар волны, накрывший судно, не прервал это почти автоматическое движение руки, отшвырнув его к стенке. Восстановив равновесие, он заметил лоскут бумаги, засунутый в журнал, и вспомнил о последних словах Горна. Пользуясь новым относительным затишьем, Джейк развернул журнал и стал разбирать пляшущие буквы записи штурмана. Название судна, которое шло к ним, было явно незнакомым и вместе с тем когда-то им слышанным.

— «У-о-л-г-а», — по буквам повторил Джейк. — Великая река России. — И это возникшее в памяти, когда-то заученное определение воскресило внезапно далекое детство, и солнечные дни в Уэллсе, и старую, почерневшую от времени школу, и даже трещину на крышке парты, которую он замазал воском. И на какой-то короткий момент сказочно причудливая власть воспоминаний заставила Джейка почувствовать себя вновь тем вихрастым курносым мальчуганом, который когда-то впервые под диктовку учителя записал это слово у себя в тетрадке там, в далеком Уэллсе. По изменившемуся было направлению ударов волн, накрывавших судно, Джейк понял: капитану удалось совершить поворот, и его лишь удивило, что спустя некоторое время судно снова легло на прежний курс. «Очевидно, снова отжало к берегу, и пришлось забирать к норду», — решил он, послав свои позывные и перейдя на прием, чувствуя, однако, что отсутствие известий сверху начинает его тяготить. В этот момент по трапу прогрохотали шаги, и в радиорубку вскочил Горн, захлопнув за собой дверь. В ответ на немой вопрос Джейка штурман молча кивнул головой, расстегнул мокрый плащ и стал набивать трубку.

— Прогноз Цезаря относительно поворота был убийственно точен, — проворчал он, чиркая отсыревшие спички. — Поздно! Едва мы вышли на траверс Ла-Манша и поворотили на ост, как поняли, что эта игра не для нас. При лобовом движении на восток наша пробоина захлебывается западным течением Канала. За полтора часа уровень в отсеке поднялся до семи. Тогда мы пошли на лавировку и взяли курс снова на норд-норд-ост, чтобы форштевнем прикрывать раненую скулу. Но все то же западное течение, принимаемое теперь всем траверсом, сносит нас в Атлантику… У поврежденных машин нет сил ему противостоять. Горн зажал в кулаке трубку и встал. Поднялся и Джейк.

— Остается? — полувопросительно сказал он.

— Остается ждать, — закончил за него штурман, — что решит время. — И, резко повернувшись, он захлопнул за собой дверь.

Оставшись один, Джейк впал в странное состояние. Видимо, им овладел нервный шок. Полное безразличие стерло в нем все индивидуально-субъективное, оставляя лишь элементарные человеческие рефлексы, автоматически фиксирующие окружающее и так же автоматически точно реагирующие в ответ.

Превратившись благодаря причудливому сужению возможностей человеческой психики в исключительно точный инструмент управления, Джейк не смог бы сказать, сколько времени длилось это его состояние, хотя он автоматически точно и безучастно регистрировал сообщения судна, идущего на помощь, и сам посылал ему призывы и сообщения на запросы, четко засекая время по хронометру.

Потом Джейк откинулся на спинку стула и как бы утонул в небытии. Очнулся он от звуков необычного аврала на верхней палубе, похожего на тот, при котором люди вызываются командой «все наверх». В наступившей затем напряженной паузе, заполненной знакомыми и привычными шумами — ритмичным гулом гребных винтов и аритмичными ударами волн, Джейку удалось уловить и выделить негромкий звук удара какого-то тела о верхнюю палубу, послужившего как бы сигналом для нового взрыва топота ног и окончания аврала.

Это произошло в 4 часа 37 минут утра, а еще через пятнадцать минут в дверь радиорубки всунулась насквозь промокшая фигура штурмана. Отряхиваясь и расстегивая плащ, он обратился к Джейку, по своей привычке как бы продолжая начатый разговор:

— Вы не находите, Стенхоп, что он провел это безукоризненно? — И тут же в ответ на недоуменно вскинутые брови Джейка перебил сам себя: — Как много вы потеряли, что не высунули носа из своей конуры, когда этот русский проводил свой маневр. Сперва он лег на параллельный с нами курс, а затем, пользуясь преимуществом хода, обошел нас и с кормы, заметьте, завел трос!

— Так, значит, он уже буксирует нас?! — сорвалось у Джейка, и детская наивность этого вопроса заставила его покраснеть.

Но Горн только молча кивнул, поняв чувства молодого радиста. Джейк вскочил и протянул ему руку. Нервная тонкая рука радиста соединилась с влажной крепкой рукой штурмана, как бы выражая в безмолвном крепком пожатии всю радость жизни в благодарности неизвестным друзьям, оттолкнувшим от них смерть. Они стояли теперь друг против друга, и штурман раскуривал погасшую, отсыревшую трубку.

— Капитан поручил мне прислать вас к нему, Стенхоп, минут через десять. Я ведь рассказал ему о посланном вами сигнале там, наверху, когда русский подходил к нам… И если вам предстоит расплата, то рассчитывайте на меня… там, на берегу. Во всяком случае, мы не допустим вашей дисквалификации… компанией. Ну, я пойду наверх и отпущу капитана к себе.

С этими словами штурман еще раз крепко пожал ладонь Джейка и захлопнул за собой дверь.

Оставшись один, Джейк попытался по привычке образно-ощутимо представить себе ожидающие его конкретные итоги совершенного проступка против «Правил», но так же, как сами «Правила» рисовались ему всегда сухой и бездушной схемой, так и последствия, вызванные нарушением их и определяемые термином «дисквалификация», казались нежизненными и нереальными условиями постоянного пребывания на берегу в обстановке судебных учреждений. Безработица! Ему вспомнился молодой матрос, встреченный им как-то в порту, и поразившее его униженно-заискивающее выражение лица этого матроса, когда он осведомился у Джейка о наличии «работенки». И теперь даже гипотетическое представление себя в роли безработного показалось ему невозможным и недопустимым. Только что он пережил горячее чувство радости и благодарности за возвращенную жизнь. Он еще чувствовал крепкие пальцы Горна на своей руке…

И Джейк, будучи не в состоянии более оставаться наедине со своими думами, решил, что ему уже пора идти к капитану. Ему удалось благополучно миновать открытое пространство верхней палубы, и очередная волна накрыла судно, когда он уже спускался по трапу кают-компании.