Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию

Когда карета запрыгала и заскрипела по городской мостовой, они проснулись, лениво потягиваясь и рассеянно поглядывая на улицы, по которым катилась колымага.

Затем дилижанс остановился и одновременно стих стук копыт конного конвойного отряда.

Дверца отворилась.

Разбитые тряской дорогой, помятые, Жюльен и Жак выбрались из кареты у монументального подъезда красивого здания, над которым развевался трехцветный флаг.

— Французское посольство! — воскликнул Жюльен, с волнением глядя на родной флаг.

Конвойный офицер сошел с лошади и в сопровождении четырех солдат, без оружия, вошел в здание, чтобы совершить передачу арестантов представителю их страны.

По исполнении этой формальности в присутствии надлежащих лиц и с соблюдением соответствующих правил, офицеры и солдаты удалились, твердо веруя, что спасли отечество от страшных злодеев.

Все было исполнено в несколько минут. Жак и Жюльен с любопытством ждали, что будет дальше.

Вошел лакей в ливрее и пригласил арестованных пожаловать к первому секретарю посольства, который за отсутствием посланника исполнял посольские дела.

Следуя за лакеем, друзья миновали длинную анфиладу роскошно меблированных комнат и остановились у полуотворенной двери.

Лакей громким голосом доложил:

— Граф де Кленэ! Господин Жак Арно!

Жюльен вошел в комнату первый и остолбенел, услыхав чей-то фамильярно-ласковый голос, приветствовавший его:

— Здравствуй, арестант! Как поживаешь! А ты какими судьбами здесь, Жак? Ведь ты всегда был неисправимым сиднем. Ну, что ты за несчастный человек, право: в кои-то веки собрался попутешествовать немного и попал в передрягу.

— Анри!.. Анри де Шатенуа! Товарищ наш!.. Однокашник!.. Ты здесь!..

— И состою первым секретарем французской миссии в Мексике. За отсутствием посланника в настоящее время исполняю его обязанности. К вашим услугам, друзья мои.

— А я думал, что ты не то в Голландии, не то в Швеции. Мы ведь так редко виделись со времен выпуска из гимназии.

— Я здесь служу вот уже полгода.

— И, значит, наш арест и быстрая езда по Мексике?..

— Дело моих рук.

— Ты получил мою телеграмму?

— Получил, но до того искаженную и переиначенную, что оказались не перевранными только ваши фамилии. Секретное донесение альтарского алькальда изображало вас какими-то ужасными злодеями. Подозревая более или менее умышленное извращение фактов, я решился пресечь козни в самом начале.

— Не с целью ли шантажа все это было затеяно?

— Конечно, с целью шантажа. Зная, что перед местной юстицией нельзя быть правым без денег, я решился вырвать вас немедленно из ее когтей и придумал добиться вашего ареста. На это я имел право как представитель Франции, хотя бы и временный. Я посоветовался с двумя мексикансними министрами, внутренних и иностранных дел, — оба они люди умные и порядочные, — мы втроем решили представить вас преступниками, нарушившими закон во Франции, и потребовать вашей выдачи от имени французского правительства.

— Теперь я начинаю понимать.

— Ах, да это так просто. Преступники, выдачи которых требует иностранное государство, пользуются в Мексике большим почетом. Местные власти отвечают не только за их побег, но и за малейший причиненный им вред: вот почему они и заботятся так обо всех удобствах арестантов, порученных их надзору. Надеюсь, что с вами поступали именно так?

— Это нас даже конфузило.

— Ну, значит, все слава Богу. Нечего и говорить о том, что вы свободны как ветер с той самой минуты, как кончилась комедия. Вы будете моими гостями все время вашего пребывания в Мексике. Ведь да? Здесь есть много любопытных вещей, которые я могу показать вам.

— Согласны! — в один голос отвечали путешественники.

— Далее. Если только я не ошибаюсь, из вашей депеши следует, что вы оба задумали пробраться в Бразилию, минуя водный путь. Жак едет получать наследство. Так?

— Совершенно верно.

— Естественным будет ваш отдых на перепутье. Комнаты вам готовы. Устраивайтесь там поскорее, приводите себя в должный вид после утомительной дороги и расскажите мне все подробности вашего оригинального вояжа. Я уверен, что услышу весьма много интересного.

Тайна вокзала панамской железной дороги. — Шхуна капитана Боба. — Крейсер. — На что нужны американцу четыре тысячи ружей Ремингтона и два миллиона патронов. — Ночное отплытие. — Кораблекрушение. — Полковник Бутлер. — Два француза. — Одиссея полковника Бутлера. — Капитан Боб с удовольствием узнает, что его пленники богаты. — Арифметика пиратов. — За оскорбление — особая плата. — Капитан Боб высчитывает миллионы, а французы, которых он думал запугать, обращаются с ним как с шутом. — Проект. — Страж таинственной крепости. — Страшное мучение. — Больница прокаженных.

Вдали слышен дуэт колокола и свистка, затем визг и лязг железных осей, цепей и колес.

Вот шум и грохот становятся все ближе и ближе, свистки и звонки все громче и громче, потом вдруг все разом смолкает.

Товарно-пассажирский поезд «межокеанской» железной дороги, пересекающей Панамский перешеек от Колона до Панамы, вплывает, окруженный облаком пара, под навес так называемого «Трансконтинентального» вокзала, за которым находится панамская пристань, а сейчас же за нею — необозримая гладь Великого океана.

Поезд останавливается.

Быстро, с чисто американской торопливостью выходят пассажиры из вагонов и получают свой багаж; не менее оперативно сдается на шлюпки и корреспонденция, простая и денежная, которая затем перевозится на пароходы.

Платформа быстро опустела. На ней остались только служащие станции.

— Мы одни? — спросил вдруг по-английски у одного из служащих, по-видимому начальника станции, какой-то человек, появившийся из товарного вагона, точно из ящика с сюрпризами.

— Одни, сэр, — коротко отвечал железнодорожный агент.

— Двери вокзала заперты?

— Слышите, их запирают.

— Хорошо. На ваших людей можно положиться?

— Да, если хорошенько им заплатить.

— Вы знаете, что я никогда не торгуюсь.

— Yes.

— Надеюсь, никто не найдет странным, что общественное место вдруг по чьему-то распоряжению становится недоступным для публики?

— Мы имеем предписание губернатора Панамы… Нам теперь вдвойне полезно следовать в точности этому распоряжению.

Во время этого разговора к пристани, возле которой находился вокзал, подошла и остановилась прехорошенькая шхуна. Вслед за тем со шхуны раздался хриплый голос:

— Черт бы вас всех побрал! Стоят, зевают и ничего не делают!.. Настоящие вороны.