Александр Абрамов - «Мир приключений» 1966 (№12)

— Какие ребята?

— Эти лейтенанты милиции, с которыми я ехал. Обратно я ехал уже не с капитаном, а с лейтенантами…

Глаза у Михаила горят от возбуждения.

— Да, привет тебе от Олега Владимировича, — вспоминает наконец Михаил о просьбе Черкесова.

И у Валентины сразу становится теплее на душе от этого казалось бы ничего не значащего слова “привет”.

— А есть-то ты хочешь? Или сыт острыми впечатлениями?

— Ну что за вопрос! Я никогда еще не был так голоден!

И он набрасывается на приготовленный Валентиной ужин с таким аппетитом, которого она действительно давно уже у него не замечала.

— Эти лейтенанты наговорили мне чертовски много интересных вещей, — захлебываясь, рассказывает Михаил. — В их работе меньше всего, оказывается, стрельбы и погони… Главное- анализ, оценка фактов, криминалистическая экспертиза. И не прежними примитивными средствами, а с помощью электроники и кибернетики… Ты же врач, ты знаешь, что такое дактилоскопия. Но ты, наверно, не представляешь себе, как нелегко отождествлять в дактилоскопических картотеках отпечатки пальцев разных преступников. Каторжный труд! И вот теперь это будет делать электронный автомат. Его уже конструируют. Конструируются и электронные вычислительные машины, которые будут сами сравнивать почерки лиц, заподозренных в подделке документов…

— Ты ешь, да получше пережевывай, — смеется Валентина, — а то знаешь, что может случиться?..

— А ты слушай и не перебивай. Математики, кибернетики и криминалисты уже работают сейчас над исследованием признаков внешности. Автоматы сами будут теперь опознавать подозреваемых по фотографиям. И, наверно, смогут даже создавать такие фотографии по словесным описаниям. А о машинной обработке следов орудий взлома и пуль слышала ты что-нибудь?..

— Ну, я вижу, ты в полном восторге от этих лейтенантов и готов, кажется, последовать их примеру.

— Да, после окончания школы я бы, пожалуй…

— Не торопись, — перебивает его сестра. — Еще совсем недавно ты готов был под руководством Джеймса и Тарзана стать гангстером или суперменом, что, в общем-то, мало чем отличается друг от друга. А ведь лейтенанты эти и должны как раз бороться с нашими доморощенными суперменами. Кончай-ка ужинать и ложись лучше спать.

Неприятности у Черкесова начинаются с самого утра. Едва капитан входит в свой кабинет, как раздается телефонный звонок.

— Докладывает Егошин, — слышит он взволнованный голос лейтенанта. — Я по поводу Дыркина, который с Ясеневым должен был расправиться. Начальник вытрезвителя забыл предупредить своего помощника, а тот и выпустил Дыркина, как только он протрезвился… Да, дома у него были и разговаривали с его матерью, но, если он действительно имел задание убить Михаила, разве явится домой?.. Установить наблюдение за его домом? Ясно, товарищ капитан!

Едва Черкесов кладет трубку, как входит майор Глебов.

— Насчет Дыркина знаете? — спрашивает его капитан.

— А что с ним такое?

— Сбежал этот Дыркин.

— Быть не может! Мы же предупреждали работников вытрезвителя…

— Плохо, значит, предупреждали.

— Ну, прямо-таки одно к одному! — всплескивает руками Глебов.

— Что еще такое?

— Мадам Бушуева тоже куда-то исчезла. Участковый уполномоченный только что звонил. Соседи ему сообщили, что па рассвете к ее дому подъезжала машина, которая, видимо, и увезла ее.

— Выходит, что допрашивать больше некого?

— А эти подонки, убившие Зимину, вас не интересуют?

— Двух допрошу еще раз, Васяткина и Назарова. Вы договоритесь об этом со следователем. Остальные кажутся мне не вполне вменяемыми.

— Ну, а что же мы дальше будем делать? Ловко они все свои концы смотали. Теперь притаятся на какое-то время, а у нас никаких ориентиров. Джеймс вообще представляется мне каким-то бесплотным духом. Слышал я, как вы Бушуеву о нем расспрашивали. Она такой портрет нарисовала, что и родная мать никогда бы его не опознала. Ну, а все ее анкетные данные о нем, конечно же, липа. Адресный стол уже сообщил мне, что никаких сведений о Дмитрии Андреевиче Бутлицком тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения у них нет. А в телеателье я лейтенанта Синицына послал — скоро должен вернуться. Но и без того ясно, что никакой инженер Бутлицкий там не работает. Не сомневаюсь я, что и отпечатков его пальцев в квартире Бушуевой Платонов не обнаружил. Такой мог и дома не снимать перчаток, чтобы следов не оставлять.

— А вы знаете, что по поводу таких осторожных бандитов сказал один французский юрист? — хитро прищуриваясь, спрашивает Черкесов. — Он сказал, что преступление только начинается в перчатках, а кончается в рукавицах. Рукавицы каторжника, конечно, имеются в виду.

— Ничего не скажешь, — хмуро усмехается Глебов, — остроумно. Ну, а этого Джеймса, если только мы его поймаем, ждет расплата посерьезнее…

— Почему же: “если только мы его поймаем”? Мы обязаны его поймать. Но о нем мы действительно ничего пока не знаем. А вот о Тарзане кое-что уже известно. Его видело несколько человек. И голос его у нас на пленке записан. К тому же он-то, конечно, не носит перчаток и какие-то следы свои в квартире Бушуевой не мог не оставить. А это уже кое-что! Поэтому давайте вот что сделаем — приступим к составлению “словесного портрета” Тарзана, и пусть возглавит это Серафим Силантьевич. Да вот и он, кстати, — легок на помине! Мы с Федором Васильевичем решили приступить к составлению “словесного портрета” Тарзана. Как вы на это смотрите?

— Тогда лучше, может быть, и “составного”? — предлагает Платонов. — Словесным описанием не всегда ведь удается создать достаточно наглядное представление о внешности. Графическое или фотографическое изображение, по-моему, гораздо выразительнее, хотя этот метод у нас пока еще не очень освоен. А за границей он хорошо себя зарекомендовал. У меня, кстати, есть на примете художник, знакомый с криминалистикой и судебно-следственной практикой.

— Вот давайте и займемся этим с завтрашнего дня. Кого бы вы хотели вам в помощь из нашей оперативной группы?

— Пока достаточно будет одного Егошина. Он производит на меня впечатление толкового парня. А кого из свидетелей будем опрашивать?

— Да почти всех, кто видел Тарзана. Ясенева, шофера Лиханова, участников убийства Зиминой и тех, которые напали на Сорочкина.

— А самого Сорочкина?

— Он все еще плохо себя чувствует, и врачи, наверно, не разрешат нам пока с ним беседовать. А мы давайте распределим нашу работу так: Серафиму Силантьевичу поручим создание “составного портрета”, а мы с вами займемся составлением “словесного”.

Майор Платонов с художником-криминалистом Вадецким приступают к работе с утра следующего дня. Из тех, кто видел Тарзана, проще всего было бы пригласить Михаила Ясенева, но Платонов решает начать с шофера Лиханова.