Александр Абрамов - «Мир приключений» 1966 (№12)

— Нет, ты просто бредишь, Михаил! Ложись сейчас же в постель — смотри какой у тебя холодный лоб. Я ведь все-таки врач, и ты слушайся меня…

— Э, какой ты врач, — вяло усмехается Михаил. — А что всё это не бред, я тебе сейчас докажу.

Он торопливо нагибается, ищет что-то под диваном, достает бобину с магнитной лентой и дрожащими руками вставляет ее в магнитофон. Неестественно громко щелкает кнопка воспроизведения записи.

Затаив дыхание Валентина слышит пьяные выкрики каких-то мальчишек, грубую брань, произнесенную чьим-то более низким голосом, и душераздирающий девичий крик:

“Куда вы меня тащите, мерзавцы!.. Помогите, помогите же, ради бога!..”

“Заткните ей глотку!” — командует властный голос, принадлежащий, видимо, вожаку этой банды.

Теперь слышно лишь приглушенное хрипение, а потом чей-то озлобленный выкрик:

“Ой, кусается, зараза! До крови укусила!..”

“А ну, пырни ее, Малыш!”

Раздается такой душераздирающий вопль, что Валентина невольно закрывает уши.

И снова крик девушки (ей удалось, наверно, освободить рот):

“Помогите… Помогите… Убивают!”

“Кончай ее, ребята! А то еще услышит кто-нибудь”.

“Чего испугались-то? — слышится насмешливый низкий голос. — Пусть себе орет — тут в лесу никто ее не услышит. А вы привыкайте к этому, закаляйтесь… Чего трясешься, Малыш? На-ка финку, будь мужчиной!..”

— Выключи эту мерзость! — протягивает руку к магнитофону Валентина. — Я не могу больше…

— Подожди, сейчас и меня услышишь, — останавливает ее Михаил.

“Ну, а ты чего опустил руки, Ясенев? — снова слышится властный голос вожака. — Тоже мне супермен!”

“За меня не бойтесь, — хрипло смеется Михаил. — Моя рука не дрогнет. Я…”

И опять душераздирающий крик девушки…

Но Валентина уже не в силах слушать. Она выдергивает шнур из розетки, и магнитофон захлебывается на полуслове.

— Правда, здорово сфабриковали мое участие в убийстве? — с нервным смешком спрашивает Михаил.

Валентина молчит, с трудом переводя дыхание.

— Уж если и ты готова в это поверить, то…

— Но откуда же там твой голос? Ведь это действительно твой голос! Пьяный, озверевший, но твой…

— Да, верно, пьяный. Это Тарзан меня спаивал в притоне Джеймса, который мы называли “колледжем”. Подзадоривал, чтобы я целый фужер водки выпил. Вот я и ляпнул, что моя рука не дрогнет, и опрокинул фужер себе в рот. А потом без сознания под стол свалился. Ну, а Джеймс записал мои слова на магнитофонную ленту, а потом к той, что ты слышала, подмонтировал. Вчера они продемонстрировали мне это, и получилось, будто я в самом деле участвовал в убийстве. А когда я стал возражать, Тарзан меня оборвал: “Просто слушать противно, как этот герой выкручивается! Ты же таким пьяным был, что и вообще-то ничего не помнишь”. А Джеймс добавил: “Это и понятно. Все вы только в пьяном виде супермены, а в трезвом ходите с поджатыми хвостами”.

Страшась взглянуть в глаза сестре, Михаил завершает свою исповедь деланно равнодушным тоном:

— Я все теперь тебе рассказал. Хочешь верь этому, хочешь не верь…

Валентина долго молчит, видимо, не в силах произнести ни слова, потом спрашивает чуть слышно:

— А зачем им это?

— Джеймс хотел какое-то дело мне поручить. Сказал даже — выполнишь, отдам тебе тогда эту пленку.

— А ты знаешь кого-нибудь из тех, кто действительно в убийстве участвовал? Этого Малыша, например?

— Нет, не знаю. Он, наверно, из числа подопечных Тарзана, которые в “колледже” Джеймса никогда не бывали. Их даже сам Тарзан считал подонками. А в “колледже” собирались подонки другого рода… Образованные хлюпики, вроде меня, мечтающие стать суперменами…

— А где же находится “колледж” этого Джеймса?

— Не знаю…

— Как не знаешь?

— А так. Меня туда в пьяном виде возили… Не совсем, конечно, бесчувственным, но в таком состоянии, когда уже на очень соображаешь. И потом поздно вечером, да еще по каким-то темным улицам.

— И тебя это не настораживало?

— Нет. Нравилось даже. Таинственно, как в романах Флемминга.

— Что же мы теперь делать будем?

— Не знаю…

— Может быть, попробуешь заснуть?

— Не удастся, наверно…

Валентина хотела сначала пойти в Комитет госбезопасности, но Михаил сказал, что лучше в уголовный розыск на Петровку.

В комендатуре ей выписали пропуск к полковнику Денисову. И вот она сидит теперь в его кабинете и рассказывает все, ч го узнала вчера от брата. Полковник не перебивает ее, слушает очень внимательно, записывая что-то в настольный блокнот.

Кончив свой сбивчивый рассказ, Валентина спрашивает:

— Может быть, об этом нужно было не вам, а работникам Комитета госбезопасности рассказать?..

— Нет, судя по всему — это дело нашей компетенции.

— А кличка этого самого главаря банды — Джеймс Бонд, и его номер ноль-ноль-семь?

— Это номер не его, а героя романов Флемминга, — улыбается полковник. — И учит он не столько секретам ведения тайной войны, сколько искусству ненависти и жестокости, пытается воспитывать неразмышляющих убийц и насильников. Теоретики “творчества” этого Флемминга утверждают, что книги его дают отдушину присущей будто бы каждому человеку жажде насилия и агрессивности. Ну, а ленту с записью убийства той девушки вы не захватили?

— Михаил не дал мне ее. Он уверен, что на меня мог напасть Тарзан или еще кто-нибудь из банды Джеймса и отнять ее.

— Да, видно, крепко его запугал этот Джеймс, — снова улыбается полковник. — Ну, а Тарзан ему больше не звонил?

— Утром звонил кто-то. Голос похожий, но я не уверена, что это был Тарзан.

— И что вы ему ответили?

— Сказала, что Михаил болен. Я и в самом деле уложила его в постель и велела никому не открывать.

Полковник нажимает кнопку на панели, внутреннего телефона и спрашивает кого-то:

— Алексей Иванович, вы не помните, когда произошло убийство Анны Зиминой? Двадцать первого? Кто у нас этим занимается? Райотдел Краснопресненского? А конкретно? Ясно. Благодарю вас.

Он кладет трубку и снова поворачивается к Валентине:

— Так вы говорите, что ваш брат не совсем здоров?

— Да, у него явное нервное расстройство. Я хотела сводить его к психиатру, но он боится выходить на улицу. А что, если бы…

Она умолкает, не решаясь договорить.

— Я слушаю вас, Валентина Николаевна.

— А что, если бы вы его арестовали, товарищ полковник? Посадили бы, пока установите непричастность к убийству той девушки, А главное — пока не поймаете Джеймса и Тарзана. Они ведь…

Но тут голос ее пресекается и она умолкает.

— Нет, Валентина Николаевна, мы не имеем пока оснований его арестовывать, — мягко произносит полковник, наливая ей воды. — А Джеймс и Тарзан ничего ему не сделают… Мы постараемся, чтобы они ничего ему не сделали. Пусть только он полежит пока в постели и не выходит из дома. Врача мы пришлем сами. И не удивляйтесь, если вместе с ним окажется кто-нибудь из наших сотрудников. Предупредите об этом брата.