Остин Райт - Островитяния. Том второй

— Я уже ответила: если вы хотите — едем.

— Но вам и вправду хочется?

Наттана вышла, прихватив последние тарелки.

— Если вам с Эттерой нужна моя помощь — буду рад помочь, — сказал я ей вслед.

— Ах нет, в другой раз, — ответила она с порога.

Наш зашедший в тупик разговор заразил меня неприятным предчувствием надвигающейся ссоры. Больше в столовой оставаться не имело смысла, и я прошел в гостиную, где в очаге дотлевали угли.

В окно я увидел удаляющиеся фигуры Эка и Атта.

Прошло довольно много времени, пока наконец не вошла Наттана.

— А я все гадала, поехали вы или нет, — сказала она.

Это уж граничило с оскорблением. Завидев ее, я встал. Наттана прошла мимо, не глядя на меня, носком подтолкнула полено и остановилась, устремив взгляд на вновь занявшиеся языки пламени.

— Они уже уехали, — сказал я.

— Правда?

— Можно спуститься к озеру, — предложил я. — Под снегом лед должен быть прочным, мы могли бы попробовать прокатиться на коньках. Вдруг вам понравится.

— Если вы этого хотите.

— Хочу, если вам нравится моя мысль.

— А вам?

— Конечно, лишь бы она нравилась вам, Наттана.

Девушка ничего не ответила.

Потом я предложил прокатиться на лыжах, потом — проехаться верхом, и все — с одинаковым результатом: не признаваясь, чего хочет сама, девушка упрямо отвечала, что сделает все, чего захочу я.

Казалось уже, что мы так ни к чему и не придем, и я почувствовал, как во мне закипает гнев. К тому же она ни разу даже не взглянула на меня.

— Вы так и не сказали, чего вы хотите, — промолвила Наттана. — Скажите, и я сделаю это.

— Это должно быть что-то, чего вам тоже хочется.

— Так и будет, если этого хочется вам.

— Но я хочу, чтобы вам хотелось этого же, а не ради собственного удовольствия.

— Скажите, чего вам действительно хочется. — Голос Наттаны угрожающе задрожал.

Я желал только одного. Даже гнев не мог погасить мое желание. Можно было уладить дело и другим путем, без помощи слов. Сев рядом, я обнял Наттану за плечи и взял ее руку в свою:

— Вы хотите знать, чего мне действительно хочется… Так вот, мне хочется этого.

— А мне нет! — крикнула девушка и, вырвавшись, подошла к очагу и обернулась ко мне с затравленным видом, глубоко дыша и выставив перед собой руки.

— Лучше я пойду в мастерскую, — сказала она (глубокая морщина прорезала ее лоб), — нужно закончить тот коричневый холст.

— Простите меня! — воскликнул я, одновременно рассерженный и удивленный столь резким отпором.

— В чем вы просите прощения?

— Простите, что я позволил так вести себя.

— Ах, вы не понимаете!

Она вдруг отвернулась, и вид у нее стал жалкий: понуренная голова, по-детски круглый затылок и косы.

— Простите, — повторил я как можно ласковее.

— Если вы будете и дальше извиняться, я не знаю, что я сделаю! — сказала она с яростью.

— Хорошо, я не стану извиняться, но… мне жаль, что я повел себя неправильно.

Наттана резко повернулась, сердито глядя на меня:

— Чего вы от меня хотите, Джонланг? Я не понимаю. Вы никогда ничего не объясняете.

— Я не хочу делать вам больно.

Глаза ее широко раскрылись, взгляд смягчился, но голос по-прежнему звучал сердито.

— Вот только что… ведь вы хотели меня поцеловать, правда?

— Да, Наттана.

— Как тогда на мельнице у Файнов?

— Я был тогда счастлив, Наттана.

— Я тоже! Но… ах, Джонланг! И… я говорю уже о другом: вы хотели того, чего хотелось мне, поехать ли с Эком и Аттом, или к Донам, или пойти на озеро, но все — только если мне этого хочется, то есть чтобы сделать мне приятное!

— Да, именно.

— А я хотела сделать приятное вам. Наши желания разминулись. И вы все больше и больше сердились. Я поняла это по голосу. И тогда я тоже рассердилась.

— Что вы имеете в виду под Разминувшимися Желаниями?

Девушка взглянула на меня с удивлением:

— Но… если я хочу чего-то потому, что этого хочется вам, а вы хотите того же, если этого хочется мне, и каждый из нас готов поступить так-то или так-то только затем, чтобы сделать другому приятное, — значит, наши желания не совпадают. И если мы оба настроены так, мы наверняка не решимся ни на что! Вы ведь не говорили, что хотите сделать что-то просто потому, что вам этого хочется.

— Вы тоже.

— Однако я думала, что в одном мы с вами согласны. Думала… пока не рассердилась.

— Мне хотелось пойти куда-нибудь вместе с вами, Наттана, все равно куда.

— Мне тоже! Я полагала, что смогу решить, что мы будем делать, и, наверное, мне и следовало решать, ведь вы мой гость… Но, Джонланг, вы просто не представляете, что творилось у меня в голове!

— Что же, Наттана? — спросил я, поднимаясь и подходя к ней.

— Ах, все то же.

Она отступила, воскликнув:

— Если вы поцелуете меня, я закричу, но вовсе не потому, что мне этого не хочется.

Я воспользовался первым, что пришло в голову, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Давайте все же на что-то решимся. Я хочу пойти к озеру, попробовать коньки. Пойдете со мной?

— С удовольствием.

— Но рано или поздно я поцелую вас, Наттана.

Она отшатнулась, прижавшись к полке над очагом, словно я собирался ударить ее.

— Чего вы от меня хотите? — воскликнула она. — Скажите наконец! Ах, я не могу… Вы хотели приехать, вы настаивали, я знаю. И вы хотите поцеловать меня. Значит, именно этого вы хотите на самом деле?

— Я хочу этого… — начал я, запинаясь.

— Давайте выясним все до конца. Когда-нибудь так или иначе придется. Это все, чего вы хотите?

Как было вымолвить? Все цвета в комнате словно потускнели.

— Я хочу вас, и уже давно.

Девушка нахмурилась, закусила губу:

— И я хочу вас.

Снежный наст за окном холодно белел в бледных лучах солнца.

— Что же нам делать, Джонланг? Теперь вы понимаете, почему не должны целовать меня? Для меня это невыносимо. По-моему, либо все, либо ничего. Но если даже ничего, я все равно надеюсь остаться вашим другом. Но что думаете вы? Достаточно ли вам будет, если когда-нибудь вы поцелуете меня?

Неужели моя страсть была не так сильна, как ее?

— Если большее невозможно, я хочу хотя бы поцеловать вас.

Она хотела было что-то сказать, но побледнела и промолчала. Потом повернулась и пошла к дверям.

— Куда вы, Наттана?

— Мы идем на озеро.

Похоже, после бури мы наконец оказались в тихих водах, измотанные, несколько растерянные и все же счастливые. Перья облаков стали плотнее, гуще, и бледный свет едва сочился сквозь них. По прогнозам Наттаны, должен был пойти снег — тогда потеплеет. Она надела гетры, бриджи и накидку из плотной ткани, напоминавшую куртку лесоруба, но с капюшоном, который она изредка поднимала. Словом, экипировка у нее была больше по погоде, чем моя.