Владимир Попов - Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

— Верно.

Мальчики взобрались на нары и стали внимательно разглядывать неровные, выцарапанные каким-нибудь гвоздем или осколком стекла, неуклюжие буквы.

«Федя, молчи!» — приказывал кто-то кому-то.

«Валечка, меня убили 27 окт. Вырасти детей» — и подпись. Только никак нельзя её разобрать…

— Знаешь что, Витька? — сказал Коля. — Надо позвать Клавдию Федоровну, может она прочтет. Это надо передать.

— Угу, — сказал Витя. — А вон там, выше, смотри, какая длинная надпись. Давай-ка прочитаем.

И мальчики, привстав на цыпочки, принялись читать.

Прошло добрых десять минут, пока они разобрались в этих неверных линиях, царапинах, щербинах, покрывавших бетон.

«Товарищи, мы умираем, — было выведено на стене. — Осталось жить три часа. Боритесь, работайте, живите. Мы держались до конца». И пять фамилий: Шубин, Фомичев, Коробов, Самохин, Кондратенко.

— Слушай-ка, — сказал вдруг Витя, — а ведь Шубин — это, наверно, отец нашей Маи. Помнишь, он был арестован, да так и пропал…

Коля, ничего не отвечая, повернулся к Вите. Он смотрел на него большими потемневшими глазами. Ему вдруг представился отец Маи, ещё молодой худощавый человек в железнодорожной форме. Наверно, это он и писал. Потому и подпись его стоит первой. Да и написано очень высоко, а он как раз высокий был…

Разыскивая новые надписи, Коля присел на корточки и с трудом стал разбирать почти скрытое тенью от нар слово, смысл которого полностью никак не мог до него дойти, а когда наконец дошел, Коля даже вздрогнул и невольно схватился за Витино плечо:

— Витя, смотри, что здесь написано!..

— Что? Что?

— Написано: «Опасайтесь…» Видишь?

Виктор взглянул через его плечо, но так ничего и не увидел, кроме каких-то царапин на штукатурке.

— Не вижу, — сказал он, поправляя очки. — Хоть убей, не вижу.

— Да ты посмотри внимательнее… Ну куда ты смотришь? Вот внизу, у самых нар: «О-па-сай-тесь…» Последние буквы совсем вправо, под нары, ушли. И дальше что-то написано. Наверно, имя того, кого опасаться надо. Только там темно. Не видать ничего… Где бы нам спички достать?..

— Мальчики, вы тут? — вдруг услышали они сверху голос Маи.

Подняв головы, они увидели в просвет между двумя балками её раскрасневшееся на морозе лицо.

— Как вы туда забрались — по лестнице или через потолок? Я сейчас тоже к вам спущусь.

— Нет! — не сговариваясь, крикнули Коля и Витя.

И, соскочив с нар, они стремглав выбежали во двор.

— Куда же вы? — подозрительно спросила Мая. — Нашли, небось, что-нибудь и прячете…

— Просто там ничего хорошего нет, Мая, — как-то по-новому мягко и дружески сказал Коля. — Пойдем лучше отсюда. В других местах поищем. — И он соскочил на землю с кучи битого кирпича.

— Ага! Вот тут кто!.. — вдруг послышался откуда-то из-за трубы знакомый голос. — И всюду-то они бегают, всюду бегают!..

Ребята оглянулись. В нескольких шагах от них, на обгорелой балке, стоял Якушкин, зябко поеживаясь в своем стареньком пальто. В руках он держал неизменную металлическую треногу от фотоаппарата, а самый фотоаппарат в потертом кожаном футляре висел у него на ремне через плечо. Темные выпуклые глаза его смотрели сквозь треснувшие очки удивленно, встревоженно и даже как будто недовольно.

— Что это вы в подвалах делаете? — ворчливо сказал он, подходя к ним поближе. — Так и хочется вам, видно, на мине подорваться?

— А мы только так — вошли, посмотрели и сразу назад, — виновато сказал Виктор.

— Назад!.. — усмехнулся Якушкин. — Уж когда мина взорвется, назад не вылезешь!..

— А вы знаете, что мы там видели? — сказал Коля.

— Ну что? Что? — не то покашливая, не то посмеиваясь, спросил Якушкин и поправил сбившиеся набок очки. — Цепи какие-нибудь страшные?

— И вовсе не цепи, — сказал Виктор, — а стенку с надписями… Там осужденные на смерть свои имена оставили…

Коля оттеснил Витю и взволнованно заговорил:

— И ещё там о каком-то предателе написано… На стене, под самыми нарами… Сказано — опасайтесь, а кого опасаться, я не разобрал… Там темно. Спички у вас есть?.. Давайте посмотрим!

Мая даже руками всплеснула:

— Ну не стыдно вам самим всё видеть, а мне неправду говорить! — И она бегом бросилась к заваленной кирпичом лесенке.

— Мая!.. Мая!.. Не ходи! — закричал Коля.

Но девочка уже исчезла за дверью.

— Вот баловники! — покачал головой Якушкин. — Вот баловники! И ничего-то они не боятся!.. Ну ладно, пойду уж и я посмотрю, что там за надписи такие…

Мелкими шажками, чтобы не зацепиться за какой-нибудь камень, он вслед за Маей кряхтя стал спускаться в подвал.

Мальчики посмотрели друг на друга и медленно пошли вслед за ним.

Они увидели Маю на нарах. Она стояла, вытянув шею, и читала выцарапанные на бетоне надписи. Её косынка сбилась на затылок, и косички болтались из стороны в сторону, когда она быстро поворачивала голову, выискивая всё новые и новые надписи. Лицо у неё было серьезное, а глаза почти не мигали. Она боялась пропустить хотя бы одно слово, которое могла разобрать на этой скорбной стене. «Хорошо, если бы не увидела», — подумал Коля, замирая от жалости и сочувствия. Но Мая уже всё увидела, всё прочитала и всё поняла. Она вдруг схватилась своими худенькими руками за стену, как раз в том месте, где виднелось глубоко и четко выцарапанное в цементе родное ей имя.

— Папа!.. Папа!.. — закричала она, и слезы ручьем потекли по её лицу.

Мальчики, побледнев, стояли рядом и не знали, что им делать, как утешить её.

— Ах, дети, дети! — сказал Якушкин. — Вот горе-то, вот горе!..

Он подошел к Мае, легонько приподнял и, сняв с нар, поставил на пол.

— Ну, девочка, не плачь. — Он погладил её по голове своей жесткой рукой с длинными узловатыми пальцами, коричневыми от табака. — Слезами не поможешь… А я вот сейчас сфотографирую эту стенку и подарю тебе карточку… Ну, успокойся, успокойся! Мальчики, — обратился он к растерянно стоявшим в стороне Коле и Вите, — отведите-ка вы её домой. Не нужно ей тут находиться.

— Пошли, Мая, — сказал Коля и взял девочку за руку.

Всхлипывая, Мая послушно пошла между Колей и Витей, а Якушкин, расставив треножник, стал приспосабливать аппарат, чтобы навсегда запечатлеть для истории эти последние слова погибших за родину людей.

Когда ребята подходили к пролому в заборе, они не заметили, что за ними, стоя на пороге проходной будки, наблюдает какой-то солдат. Постояв немного и оглядев пожарище, солдат скрылся в будке и захлопнул за собой дверь.