Владимир Попов - Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Нелегко дались Сергею эти три часа. Он не ушел из больницы и три часа провел в приемной, шагая из угла в угол, от плаката с корью к плакату с мухой, в то время как наверху шла борьба за жизнь Валентина и каждая минута могла окончиться трагически..

В просторной, светлой операционной собрались почти все хирурги Мезенского строительства — пришли посмотреть поучительную операцию. Они пришли заранее и, пока сестры готовили инструменты, с интересом рассматривали аппаратуру Кудиновой: новые портативные электроножи и электроотсосы с крошечными моторчиками, помещающимися в кармане халата; сверкающий никелем насос с двумя поршнями — большим и маленьким — и стеклянные банки с физиологическим раствором и кровью. В одной из них пульсировало человеческое сердце. Это сердце, прилетевшее из Москвы в Мезень, больше всего привлекало внимание врачей.

Валентина принесли в 11 часов 55 минут, и вслед за ним в операционную вошла Кудинова, держа на весу руки с растопыренными пальцами. На лице у неё была марлевая повязка; лоб туго затянут белоснежной косынкой; в промежутке между косынкой и марлей виднелись глянцевито-черные брови и черные глаза.

Она вошла неторопливо и уверенно, как будто все опасения оставила за дверью операционной. Возможно, она играла в спокойствие, как многие врачи, немножко для больного, немножко для окружающих, а больше всего — для самой себя. Врач и генерал должны быть уверены, чтобы их действия и предписания не вызывали ни тени сомнений.

Зрители отступили, очистив полукруг у стола для Кудиновой, её ассистента и сестры. Валентин был без сознания, лежал вялый, с полузакрытыми глазами Нос у него обострился, глаза ввалились, кожа туго натянулась на скулах. Пожалуй, он сам себя не узнал бы, если бы увидел свое отражение на металлическом колпаке рефлекторной лампы…

Ему прикрыли лицо наклонной занавеской, обложили грудь и живот простынями и салфетками, оставив только небольшой квадрат на груди, густо смазанный йодом. ОКудипова взяла в руки нож и, нахмурив брови, прикоснулась к желтой от йода коже. Зрители затаили дыхание. В наступившей тишине слышен был только один звук — мертвящее жужжание электрических моторчиков.

Кудинова, казалось, работала неторопливо, но на самом деле очень проворно. Её гибкие кисти всё время находились в движении. Пока правая рука работала, левая уже тянулась за следующим инструментом. Она порывисто произносила: «Нож… расширитель… тампон… салфетку… зажимы!» И, не оглядываясь, когда сестры вкладывали ей б руку нужный инструмент, резала, расширяла, осушала кровь, закрывала сосуды блестящими, серебряными зажимами…

Она вырезала в груди довольно большой квадрат, откинула лоскут с прилегающими мышцами, словно отворила окошко в грудную полость. Внутри все было затоплено кровью. Сердце билось очень часто, то показывая свою глянцевитую поверхность, то скрываясь в крови. Кудинова осушила кровь и очень ловким, точным движением вывела сердце из грудной клетки. Теперь оно билось у неё на ладони — единственный живой кусок в неподвижном теле Валентина, как бы последнее средоточие жизни.

— Сердечная оболочка порвана, — сказала Кудинова вслух, — сердце не задето, но, вероятно, контужено. Больного ожидают ещё осложнения, неожиданные и неприятные. Он должен будет жить с величайшей осторожностью. В таких обстоятельствах показана радикальная методика профессора Бокова. Но в данном случае мы не хотели применять её без крайней необходимости… Дайте иглодержатель.

Сестра вложила ей в руку держатель с кривой иголкой, похожей на рыбью кость. Кудинова поднесла её к сердцу…

И вдруг сердце остановилось. Оно перестало трепетать, словно не захотело жить у всех на виду. Жизнь ушла.

Это было в 12 часов 26 минут. Кудинова взглянула на часы. Она потратила одну секунду на это движение именно потому, что сейчас секунды решали все. Остановка сердца, прекращение дыхания носит название клинической смерти. Человек уже мертв. Но жизнь вернется к нему, если дыхание и работу сердца врач сумеет восстановить. На всё это отведено пять-шесть минут. Через пять-шесть минут после остановки сердца начинает умирать мозг. Это уже окончательная смерть — неотвратимая. Зная это, Кудинова прежде всего взглянула на часы.

Все врачи видели, что сердце остановилось. Прошелестел единый вздох.

— Адреналин! — потребовала Кудинова.

Адреналин — секрет надпочечной железы — возбуждает сердце. Когда мы волнуемся, в нашей крови — избыток адреналина. Иногда он помогает при остановке сердца: дает нужный толчок.

Не очень твердыми руками молоденькая сестра вручила Кудиновой заранее заготовленный шприц. Кудинова повторила впрыскивание несколько раз, но адреналин не помог. На это ушла одна минута.

В некоторых случаях полезно вливать кровь небольшими порциями в ритме обычной работы сердца. Поступающая кровь толкает сердце, как бы побуждает его начать работу. На вливание ушло полторы минуты. Напрасно!

Иногда помогает прямой массаж сердца: легкое сжатие или поглаживание. Смысл тот же: возбудить сердце, ввести его в привычный темп.

На массаж ушли третья минута и начало четвертой.

Никто не проронил ни слова. Медики молча следили за этой роковой борьбой: Кудинова против смерти один на один. Все лица застыли. Только глаза переходили с рук хирурга на часы и обратно. Старый врач, стоявший у стены справа, вздохнул и опустил голову. Он знал, как часто раненные в сердце кончают жизнь на операционном столе.

Пошла четвертая минута. Это означало, что через три минуты Кудинова может положить инструменты и снять халат, забрызганный кровью. А сам он — лечащий врач — должен будет идти вниз и сообщить страшную правду Сергею, который сейчас, ничего не подозревая, мечется в маленькой приемной, как зверь, запертый в клетку, полный сил и беспомощный.

— Ещё раз адреналин! — сказала Кудинова хрипловато.

А четверть минуты спустя, когда и это впрыскивание не помогло, она метнула быстрый взгляд на часы, на неподвижное сердце и сказала громко:

— Осталось полторы минуты. Откладывать нельзя! Включайте насос, сестра!

Никелированный насос пришел в движение. Большой поршень с чавканьем потянул из сосуда консервированную кровь. Кудинова соединила шланг с аортой. Поворот крана — и кровь горячей струей побежала из резервуара в аорту Валентина. Та же операция производится с главной веной. И все видят, как начинают розоветь неестественно бледное лицо и синеватый кончик носа. А ещё через минуту вздрагивают губы, напрягаются мышцы шеи, как будто Валентин хочет глотнуть, и приоткрытым ртом он втягивает воздух.