Георгий Тушкан - Джура

Отдельные экспедиции подходили к границам «белого пятна», но все попытки преодолеть заоблачные горы, бурные реки и громадные трещины в непроходимых ледниках оканчивались неудачей. Книги и дневники свидетельствовали об исключительной труднодоступности и неизученности памирских гор, о тяжелом и опасном пути. Особенно действовали на воображение Юрия такие выражения, как «остается неисследованным», «не вполне уяснено», «точных данных не имеется», «усилия найти проход оказались тщетными», «пришлось возвратиться».

Юрий читал эти книги, вздыхал и думал, что уж кто-кто, а он бы не возвратился. Ни за что!

Он был полон стремления преодолевать любые опасности ради научных открытий. Встречавшиеся в отчетах экспедиций указания на то, что путешественник «сорвался», «унесен течением», «слетел с карниза», только подзадоривали молодого геолога. Задачи прошлогодней экспедиции были овеяны романтикой. Никто не знал, что будет ожидать экспедицию на «белом пятне». Никто не знал, что там встретится: горные цепи или плоскогорья, население или безлюдные ледники и горные пустыни.

А «белое пятно» начиналось по ту сторону Заалайского хребта, у северного подножия которого они работали.

Прошлогодняя экспедиция в район «белого пятна» сделала немало. Она частично проникла в узел гор Гармо, нашла неприступные горы, ледники и открыла высочайшую вершину СССР.

Неожиданно удалось попасть из района ледника Танымас в среднее течение семидесятикилометрового ледника Федченко. Был открыт перевал Контрабандистов. Были проведены работы по топографии и астрономии.

Все же целиком выполнить намеченный план экспедиции не удалось. Чтобы изучить горы, надо было иметь точные карты. Следовательно, начинать дело надо с картографирования. Многое осталось неисследованным…

Вот туда, за Заалайский хребет, и хотелось попасть Юрию. Не попав в комплексную экспедицию, он проработал весь 1928 год в городе, в аспирантуре. Неуемное стремление в горы заставило его устроиться в 1929 году в золоторазведочную партию.

Молодой геолог был огорчен, когда его временно оставили одного продолжать работу у Заалайского хребта, в то время как его товарищи двигались по маршрутам. Задача Юрия состояла в том, чтобы тщательно и на этот раз окончательно проверить и подтвердить отсутствие золота для промышленных целей. Были у него и кое-какие интересные находки, но они не имели отношения к золоторазведке. А теперь басмачи украли и эти находки. Скорее бы приехать в кишлак и поймать басмачей!

Караван с трудом преодолевал снежные заносы. Верблюды все чаще застревали в снегу. Все устали, очень устали, а скоро ли Кизыл-Су — никто не знал. Двигались зигзагами, совершая далекие обходы.

Никонов уже жалел, что предпочел ехать на верблюде. Это не езда, а мучение. Качает вперед-назад, вперед-назад, и не только качает, но и укачивает. Верблюд уже несколько раз падал. А перевьючивать в пургу было очень тяжело. Чувства путников притупились.

Юрий Ивашко все чаще вспоминал строчки из экспедиционных отчетов: «отморозил ноги», «отбился и замерз», «сорвавшаяся лавина спрессовала его тело».

Шаг за шагом двигался караван — заснеженные животные, заснеженные люди. Серый жеребец взмок от таявшего на нем снега. Из разрезанных для облегчения дыхания ноздрей вырывались клубы пара. В снежной вьюге задний всадник не видел переднего.

Наконец путники очутились перед высоким, бесконечно длинным снежным завалом, из которого торчали концы веток. Шамши что-то весело сказал рабочим по-киргизски. Юрий переспросил. Оказывается, по ту сторону засыпанных снегом тугаев была река Кизыл-Су. Караван вышел не против Кашка-Су, как предполагали, а километров на пять ниже по реке. Через колючие густые кусты не пролезть. Шамши знал это место. Он ушел на поиски тропинки. То, что было раньше тропинкой, оказалось засыпанным снегом коридором меж кустов. Впрочем, это был рыхлый снег. Все по очереди протаптывали тропинку.

Наконец впереди показалась темная вода с быстро несущимися по ней белыми льдинами. Густая пелена снега закрывала противоположный берег. Казалось, черная поверхность воды уходила под какой-то туманный занавес.

— Я первый поеду! — прокричал Шамши. — В воду не смотри, плохо будет!

Верблюды с ревом сходили в темную воду. Течение было очень быстрое, дно неровное, с омутами.

Юрий Ивашко ждал, что Шамши поведет караван через реку, чтобы поскорее выйти на тот берег, но охотник продолжал ехать по воде у берега, поднимаясь вверх по течению. Видимо, он предпочитал этот речной длинный путь коварным снежным завалам. Лошади и верблюды медленно, шаг за шагом, рассекая грудью воду, двигались против течения. Так они прошли и сто, и двести метров, и километр. И только там, где русло расходилось тремя широкими рукавами, Шамши повернул налево. Через два рукава реки они переправились благополучно. Третий рукав был главным руслом.

Становилось все глубже. Вода достигла стремени. Юрий приподнял ноги. Вода достигла живота лошади, он еще выше поднял ноги, завидуя опытному Никонову, возвышавшемуся на верблюде. Когда же стало еще глубже, Юрий поднял ноги чуть не на гриву.

Все произошло мгновенно. Жеребца, потерявшего равновесие, сбило течением, и он исчез под водой. Юрия сорвало с седла, и ему показалось, что берег помчался назад с невероятной быстротой. Шамши яростно хлестал ревущего верблюда и заставил его бежать. На перекате Шамши поймал Юрия за полу тулупа и выволок на берег.

Наконец все выбрались из реки, снова пробили снежный завал и выехали из речной долины на тропинку у скалы. Здесь ветер дул сильнее, но снега было меньше. Юрий почувствовал, как цепенеют ноги и руки. «Неужели вот так замерзают? — подумал он. — Неужели я замерзну еще до того, как доедем? А вдруг отрежут ноги?» Этого он не перенесет.

Жеребец шел за медлительными верблюдами. Звенят сосульки на гриве. Звенят на хвосте. Вся верхняя одежда на молодом геологе превратилась в ледяной футляр.

Шамши сказал: «Дым!»

Ну, раз пахнет дымом, то до кишлака близко. Животные, почувствовав близость жилья, пошли быстрее. И все же казалось, дороге нет конца. Юрий почти не чувствовал своего тела. Так хотелось скорее к костру.

Вдруг Шамши остановил караван и предложил подождать, пока он вернется из разведки. А может быть, в кишлаке засели басмачи? Будь там хоть сотня басмачей, все пошли бы в атаку, лишь бы выбить их из теплого помещения.

Юрий с трудом снял винтовку. Руки плохо слушались. Подошел Никонов с револьвером в руке. В ожидании время тянулось бесконечно долго.

— Сюда! — донесся зов на русском языке. — Сюда!

От кишлака навстречу каравану бежал Федор Лежнев. Юрия стаскивают с лошади. Обнаженный, он лежит на кошме. Федор и Шамши растирают снегом его тело.