Антон Соловьев - Дважды украденная смерть

— Это-то ясно. Но при таком раскладе у преступника есть хоть и очень небольшой, но все же шанс ускользнуть. Сами понимаете, что допустить этого нельзя.

— Как не понять...

И они стали обговаривать детали предстоящей операции.

Карточку предъявила женщина. Одну, но оба варианта были заполнены одинаково, что увеличивало сумму выигрыша вдвое. Впрочем, о том, сколько карточек, мог гадать только Рунге — в управлении точно знали, что карточка одна и начальник отнюдь не случайно в разговоре со следователем сделал тогда поправку.

Женщина была одета скромно, возраст ее был довольно неопределенный, держалась она спокойно, словно получать такие большие деньги — для нее дело привычное. Все управление сбежалось на нее посмотреть, а она устроилась в уголке, когда ей сказали, что придется немного подождать. Предъявленный ею паспорт отнесли к начальнику управления, где он старательно перенес все данные получательницы. «Галактионова Зоя Петровна, серия, номер, выдан... прописана... не замужем — штампа о регистрации брака нет...»

А тем временем наиболее любопытные сотрудницы пытались разговорить счастливицу, спрашивали, как это ей так повезло, давно ли играет в «Спортлото», не боится ли идти по улице с такой суммой и почему не позвала кого-нибудь ее сопровождать. Галактионова отвечала односложно и хотя вежливо при этом улыбалась, было очевидно, что она с удовольствием послала бы всех любопытствующих подальше.

Рунге запретил оперативникам пользоваться машиной и проинструктировал каждого, как кому действовать. Двоим надлежало (по одному) пройти в управление. Еще двое, которым уже сообщили приметы женщины, тоже по одному, независимо друг от друга, должны проследить за ней с момента выхода из управления. К ним присоединятся и те, которые пойдут за Галактионовой из управления «Спортлото». Эти будут знать ее уже не по приметам: у них будет возможность увидеть ее воочию. Правда, и пристроиться за объектом наблюдения им будет труднее: женщина не раз осмотрится, прежде чем решится передать свою ношу.

— Одно могу сказать: преступник опасен. Возможно, вооружен. Церемониться не станет. У него может быть, а это скорее всего, машина. Где и как его брать — решить можно только сообразуясь с обстоятельствами. Заранее предсказать ничего нельзя — о преступнике пока ровным счетом ничего не известно...

Рунге и сам бы охотно принял участие в операции — так велико было его нетерпение узнать, кто же этот монстр и как он сумел «вычислить» выигрыш. Но он знал, что профессионалы сделают все четче, лучше, увереннее. Оставалось только ждать.

Вот выполнены все формальности, извлечены из сейфа пачки денег, уложены в дипломат — и неприметная женщина выскользнула из дверей управления «Спортлото», унося в неприметном же чемоданчике десятилетнюю зарплату инженера.

Она, понятно, внимания не обратила на молодого в тренировочном костюме парня, пытающегося прямо на улице устранить какую-то неполадку в спортивном велосипеде. Убедившись, что попытки эти тщетны, он легко вскинул велосипед на плечо и пошел, не торопясь, с беззаботным видом. То, что его маршрут совпадал с маршрутом женщины, было, конечно, чистой случайностью...

Мужчина в светлом пиджаке и серых брюках, читавший какое-то объявление, прилепленное к стене дома, оторвал из бумажной бахромки интересующий его номер телефона и в задумчивости зашагал в ту же сторону, что и велосипедист.

С интервалом в минуту вышли из управления «Спортлото» молодые мужчины, надо думать, сотрудники этой организации.

Все дальнейшее произошло достаточно буднично. Женщина с чемоданчиком прошла всего два квартала и направилась к скверу, где царили тишина и спокойствие. Била вода из фонтана, доцветали цветы, играли дети. Она опустилась на скамейку в тени кустов и поставила чемоданчик на колени, обняв его обеими руками. Смотрела она в землю прямо перед собой.

Велосипедист, прислонив машину к скамейке, снова стал качать педаль — что-то не устраивало его в цепной передаче. Мужчина в светлом пиджаке, достав записную книжку, что-то стал заносить в нее, примостившись на скамейке неподалеку. Мужчины из «Спортлото» в сквер не заходили — их вообще не было видно.

Женщина в одиночестве просидела недолго. Немолодой, высокий мужчина появился в сквере откуда-то из-за кустов. Неторопливой походкой гуляющего человека он подошел к скамейке, где сидела женщина и присел рядом. Они обменялись негромкими фразами, она поставила чемоданчик между собой и ним. Широкая его ладонь легла на ручку дипломата, он поднялся и неторопливо двинулся в сторону оживленной улицы. Женщина тоже встала и пошла, но в противоположную сторону. Она поэтому не видела, как по бокам мужчины, с которым только что разговаривала, выросли двое. Мужчина с дипломатом не успел даже отреагировать: у тротуара остановилась вишневая «Волга», дверца распахнулась, и он сам не понял, как оказался на заднем сиденье между двумя дюжими парнями.

Женщина, между тем, тоже ушла недалеко: велосипедист и любитель объявлений тоже проводили ее к автомобилю, подъехавшему так же неожиданно, как и тот, что увез мужчину с дипломатом.

Когда Рунге сообщили, что операция по задержанию прошла благополучно и он может допрашивать задержанных, он чуть не бегом бросился в следственный изолятор.

— К кому сначала, к мужчине, к женщине?

— Надо бы к женщине, ее все равно, возможно, отпустить придется. Хотя... Давайте к мужчине.

Действительно, роль женщины может оказаться не такой уж безобидной. А если она не только получала деньги, но и участвовала в краже карточек и в том, что с этой кражей было связано?

Казалось бы, удивляться чему бы то ни было на своей работе Рунге не приходилось. Но когда мужчина, сидевший в камере, повернулся к нему лицом, Рунге остолбенел.

— Хрусталев, — вырвалось у него. — Вы!?

Он чуть было не протянул руку. Ведь перед ним сидел человек, которого совсем недавно рекомендовали как образец честности и порядочности.

Хрусталев молчал. Только смотрел так же, как и несколько дней назад, прямым и твердым взглядом.

— За что меня задержали? — произнес он наконец хриплым надтреснутым голосом.

Рунге смотрел Хрусталеву в глаза, и странное чувство охватывало его. Словно перед ним был не живой человек, а робот, лишенный каких бы то ни было человеческих чувств. Он понял, что признания не будет, что борьба предстоит трудная. Следователь вычислил преступника, но доказательств-то, по сути, никаких нет. Ни отпечатков пальцев, ни каких-то вещественных... Отсутствует орудие убийства (сейчас на квартире Хрусталева идет обыск, но найдут ли что? Уж больно он хитер и осторожен).