Алистер Маклин - Черный сорокопут. Дьявольский микроб

Нетрудно догадаться, что произошло. После наступления темноты кто–то подошел к забору в отдаленном месте и бросил фляжку на примыкающее поле всего лишь десяток ярдов расстояния. Они сделали это не оттого, что что–то заподозрили. Просто это был их обычный способ, ибо у проходной часто бывают проверки всех выходящих из Мортона. К восьми вечера этого же дня мы установили микроволновые улавливатели в лондонских аэропортах Саутенде и Лиде, в порту и…

— Сотрясение от падения фляжки через забор могло повредить батареи? спросил Харденджер.

— Американская часовая компания, производящая эти передатчики, сильно бы огорчилась, если бы такое произошло, — ответил я. — Ими можно стрелять из морского орудия, и они будут продолжать работать. Так или иначе, поздно вечером мы получили сигнал из лондонского аэропорта. Почти невероятно, но этот человек садился в самолет. Мы его забрали. Он признался, что курьер, берет пакеты раз в две недели по адресу в Южном Лондоне. Он никогда не видел того, кто их давал.

— И он вам рассказал такую сказку? — кисло спросил Харденджер. — Могу представить, как вы его добровольно заставили дать такую информацию.

— Ошибаетесь. Мы предупредили его, что шпионаж влечет за собой смертный приговор, а он считал, что предстанет перед королевским судом. И потому заговорил. Мы хотели поймать того, кто давал пакеты, наверняка человека из Мортона, вот почему меня перевели в Мортон и я охотился по этому адресу и в округе три недели. Но безуспешно. Мы не обнаружили никого подходящего для этого дела, поскольку я был единственным, кто знал в лицо всех ученых и техников Мортона. Тут доктор Бакстер сообщил нам, что исчезновение вирусов прекратилось. Нам показалось, что мы, во всяком случае на время, приостановили утечку. Но, согласно утверждению Бакстера, это была не единственная утечка. Мы узнали, что кто–то выкрадывал информацию по выращиванию и производству смертоносных бактерий. Теперь мы это также обнаружили, — я похлопал по связке корреспонденции Макдональда.

— Система не нова, но почти невозможно ее обнаружить и разоблачить: микрофотография.

— Все это дорогое фотооборудование наверху? — пробормотал Шеф.

— Совершенно верно. Сюда должен приехать специалист по фотоаппаратуре из Лондона, но его прибытие сейчас уже вряд ли необходимо. Взгляните на эти письма от доктора Вейсмана. В каждом вы найдете, что точка над «1» или вообще точка отсутствуют в первой же фразе. Вейсман отпечатал донесение, уменьшил его до размера точки микроминиатюрным аппаратом и вклеил в письмо вместо какой–то точки. Макдональду оставалось только увеличить, отлепив, эту точку. И он, конечно, делал то же самое, отсылая письма Вейсману.

Конечно, делал это не из–за валюты. — Я обвел взглядом обставленную богатой мебелью комнату. — За несколько лет он заработал на этом целое состояние, не платя при этом ни цента налога.

Наступило минутное молчание. Шеф кивнул в знак согласия.

— Наверное, все так и есть. По крайней мере Макдональд не будет нас больше беспокоить. — Он взглянул на меня с улыбкой. — Когда речь идет о том, чтобы закрыть двери конюшни, из которой уведена лошадь, то это можно сделать с двух сторон. Могу закрыть для вас другую дверь, если это поможет: надпись, сделанная в альбоме и зачеркнутая…

— Тулон? Торкай?

— Ни то, ни другое, — он перевернул альбом. — Изготовлен для членов Всемирной организации по вопросам здравоохранения при ООН фирмой Джузеппе Заполетти, улица Двадцатого сентября, Генуя. Зачеркнуто слово «ТОРИНО» по–итальянски. По–английски — Турин.

Турин. Просто слово, но меня словно обухом ударили по голове. Турин.

Я бессильно опустился на стул. Немного оправившись, стал подхлестывать отшибленные в подвале клетки мозга и вновь кое–как соображать. После побоев и холода, бессонницы и голода никак не мог заставить свой мозг активно работать. Медленно, с трудом вспоминал те немногие факты, которые хранились где–то в глубине памяти. Впрочем, важно не то, как я их вспоминал, а та картина, которая из них сложилась. Два и два всегда давали в сумме четыре. Я тяжело поднялся на ноги и сказал Шефу:

— Обычно утверждают о вас, сэр, что вы говорите большую правду, чем сами знаете.

— Вам плохо, Кэвел? — с беспокойством спросил он.

— Я распадаюсь на части. Но голова моя, как ей и положено, работает нормально. Скоро все выяснится. — Взяв фонарик, я повернулся и вышел из комнаты. Поколебавшись, Шеф и Харденджер последовали за мной. Уверен, что у меня за спиной они обменивались многозначительными взглядами относительно моей вменяемости, но мне было все равно.

Все еще шел дождь. Я был уже почти у сарая и гаража, хотя не там следовало искать. Где–нибудь в кустах, мелькнула мысль. Но я вдруг вернулся в дом. Там из холла повернул на кухню и направился было к двери черного хода, когда заметил лестницу, ведущую в подвал. Припомнил, что сержант Карлисль упоминал сегодня о нем, когда его люди производили обыск.

Спустился вниз, открыл подвальную дверь и, нащупав выключатель, включил свет. Потом посторонился, пропуская Шефа и Харденджера.

— Вы точно сказали, сэр, — пробормотал я, — Макдональд нас больше не будет беспокоить. — Но сказал это преждевременно.

Макдональд собирался еще беспокоить полицейского доктора, паталогоанатома, гробовщика и вынужденного перерезать веревку человека, веревку, прикрепленную к тяжелому кольцу наверху люка, на котором он висел, доставая почти до пола ногами. Рядом валялся опрокинутый стул.

Повешенный напоминал привидение из кошмаров — вылезшие из орбит глаза, багрово–синее лицо, вспухший прикушенный язык, торчащий между почерневшими губами, смертный оскал рта.

— О, мой бог… — прошептал Шеф. — Макдональд. — Всмотрелся в висевшего и сказал:

— Он, наверное, почувствовал, что его время кончилось.

— Кто–то решил за него, что его время кончилось, — возразил я, отрицательно покачав головой.

— Кто–то еще… — Харденджер осматривал труп с бесстрастным лицом. Его руки свободны. Так же, как и ноги. Он был в сознании. Стул принесен из кухни. И все же вы утверждаете…

— Он был повешен. Посмотрите на разбросанный уголь, и на следы угля рядом со стулом, и на разворошенную ногами по всему полу кучу угля.

Взгляните на кровавые ссадины его пальцев и ладоней.

— Он мог раздумать в последнюю минуту, — проворчал Харденджер. — Это часто случается. Едва начнут задыхаться. Возможно, он хватался за веревку и подтягивался, пока достало сил и они не изменили ему. Этим можно объяснить ссадины на ладонях.

— А следы на его руках от веревки или от проволоки, которыми он был связан? Его привели сюда, заставили лечь на пол. Возможно, с завязанными глазами, не знаю. Возможно. Повесивший его продернул веревку в кольцо, затянул петлю вокруг шеи Макдональда и стал поднимать раньше, чем тот задергался. Посмотрите на разбросанный уголь. Макдональд отчаянно пытался встать на ноги, а петля на его шее все затягивалась.