Василий Ардаматский - Ответная операция. В погоне за Призраком

— Это уже сделали за нас его хозяева, — смеется счастливый Уралов. — Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей "новой" ракеты, они, конечно, перевели работу "ежа" на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.

— А хозяева "ежа" существуют еще? — спрашивает Шахов. — Их не ликвидировали разве?

— Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, — сообщает Астахов. — Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика "ежа" они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать "ежу" сигнал к "самоубийству". Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.

А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:

— Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.

— А "экспонаты" у вас готовы?

— Да, товарищ генерал. "Еж" разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: "Made in…" Они ведь были совершенно уверены, что их "электронный Пауэрс", попав к нам в руки, непременно "покончит с собой" и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его "анатомии" будет давать капитан Уралов.

— Пригласите ко мне этого капитана, — приказывает генерал.

И почти то же, что много лет назад на одном из фронтов Великой Отечественной войны сказал Астахову командующий одной из наших армий, говорит теперь один из генералов Комитета государственной безопасности капитану Уралову:

— Так вот вы какой, Уралов!.. Ну, спасибо вам, товарищ капитан!

1962 г.

Когда читаешь приключенческие повести Николая Владимировича Томана, все время думаешь: откуда автор столько знает?

Он свободно ориентируется во многих, совершенно различных областях знаний: в саперном деле, в криминалистике, в электро-нике и физике элементарных частиц. В повести "Что происходит в тишине" вместе с придуманными им героями он умело раскрывает в штабе армии противника телевизионное устройство, по которому просачивались к гитлеровцам сведения о перегруппировках наших войск. А в повести "Именем закона", действие которой разворачивается уже в мирное время, рассказывает о том, как сотрудники московской милиции с помощью меченых атомов разоблачают крупные злоупотребления в торговле и промышленности.

Для того чтобы проникнуть в творческую лабораторию писа-теля, нужно прежде всего познакомиться с его биографией.

Николай Владимирович Томан родился в 1911 году в Орле и детство провел на берегу Азовского моря, в уютном рыбацком городке Геническе. Морской горизонт перед Геническом обычно почти до самой зимы застилается парусами рыбачьих шхун и баркасов. Улицы городка, особенно вблизи порта, пахнут рыбой, и ветер приносит сюда соленое дыхание Сиваша. В таких городках живут скромные, мужественные люди с душою романтиков.

Будущий писатель учился и воспитывался в семье латышского коммуниста, участника Октябрьской революции и боев за Советскую власть. Фамилию отчима в знак благодарности за воспитание и первую жизненную закалку и стал носить Николай Владимирович, сын русского солдата Анисимова, участника первой мировой войны.

А дальше следуют этапы пути, очень характерные для людей поколения Николая Анисимова-Томана. Они проходили свои "университеты" в замасленных спецовках у слесарных верстаков, возле фрезерных и токарных станков, ухитряясь жить на скудную стипендию и отлично зная цену куска самостоятельно заработанного хлеба.

Возвратившись из Приазовья в родной Орел, Томан учится там в железнодорожном училище, а после его окончания работает помощником паровозного машиниста, заведует инструментальной мастерской, становится техником. Потом его выдвигают на должность инженера железнодорожного депо станции Москва-Пассажирская.

Работа на транспорте научила Томана знанию жизни. Он полюбил свою нелегкую профессию, и не случайно героями многих его книг стали железнодорожники. На страницах "Орловской правды" появляются его первые литературные произведения.

Два года — 1933 и 1934 — Николай Томан служит по призыву в Красной Армии, где овладевает специальностью сапера, который, как принято говорить, если уж ошибается, то только один раз в жизни.

Демобилизовавшись в звании командира саперного взвода, Томан работает в редакции знаменитой железнодорожной газеты "Гудок", где работали такие известные писатели, как Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров и Юрий Олеша.

А осенью 1938 года молодого литератора, автора двух книг, снова призывают в армию. Офицером-сапером он участвует в освобождении Западной Белоруссии. Когда же на освобожденной белорусской земле провозглашается Советская власть, военный эшелон увозит Томана с запада на север, на Карельский перешеек.

После заключения мира с Финляндией Томан продолжает военную службу в Закавказье и знакомится там с новым для себя краем. Демобилизуют его в конце 1940 года. К этому времени уже много увидено, немало пережито. Кажется, можно спокойно сесть за письменный стол и продолжать литературную работу, начатую еще в 1930 году. Но военная шинель Томана, пропахшая травами полесских болот, запахами карельских лесов и выцветшая под жарким солнцем Закавказья, недолго висит рядом с его штатской одеждой. Он уходит на фронт в первые дни Великой Отечественной войны. Участвует в обороне Сталинграда, в битве на Орловско-Курской дуге, в сражениях за Прибалтику. Всю вторую половину войны служит он в штабе инженерных войск гвардейской армии, в котором наряду с другими обязанностями ведает инженерной разведкой.

В 1942 году, когда гитлеровцы доходят до Волги и угрожают Сталинграду, Томан подает заявление с просьбой принять его в ряды Коммунистической партии.

После этой краткой биографической справки читателю нетрудно сопоставить реальную жизнь, которая окружала писателя, с правдоподобием творческого домысла в его книгах.

Сперва рабочая, а затем большая военная школа повлияли на все творчество Томана. Круг его интересов широк и многообразен. Он занимался почти всеми видами спорта и даже акробатикой. Любовь к цирку и акробатике вызвали впоследствии к жизни его книгу "В созвездии Трапеции". В ней Николай Владимирович выступает уже не только как писатель-приключенец, но и в жанре научной фантастики.