Фредерик Неваль - Гробница Анубиса

— Поднимемся в номер, — приказал Гиацинт голосом, в котором явственно проступало раздражение. — На нас все смотрят.

Я повернулся к человеку, облокотившемуся о стежку бара. Когда я посмотрел на него, он опустил глаза и уставился в чашку с кофе.

Мы поднялись на лифте, и, едва войдя в номер, я дал выход своей ярости.

— Ганс — один из самых квалифицированных специалистов в такого рода работе, доттор Лафет, — объяснил свои действия Гиацинт.

Я же, поднеся указующий перст к носу Ганса, вопросил:

— Значит — теперь Гелиос пожаловал тебе стипендию для занятий информатикой, да?

Он только пожал плечами:

— Ну да. Среди прочего… — (Про себя я призывал на его голову громы всех верховных божеств.) — Послушай, Морган, если начистоту: ты послал меня протирать штаны на университетских скамьях после всего, что я сделал в прошлом году. Разве не так?

— Ты бы лучше вспомнил, сколько тебе лет! Тоже мне новый Индиана Джонс выискался.

— Ганс совершеннолетний и прекрасно отдает себе отчет в собственных поступках, — вступился за него Гиацинт.

— Вы отдаете себе отчет, что при малейшем просчете этот мальчик окажется за решеткой на годы и годы? — не унимался я.

«Мальчик» рухнул на мою кровать и хватающим за душу свистом выразил свое отчаяние.

— Когда закончите препираться попусту, быть может, мы посмотрим, как вскрыть вашу консервную банку? Я приехал, чтобы вкалывать, а не для того, чтобы вы на меня орали.

Гиацинт вынул несколько документов из папки и протянул ему.

— Ничего не выйдет! — вмешался я, выхватывая листки. — Запрещаю вмешивать паренька в наши дела. — (Ганс только рот разинул.) — Закрой пасть! — приказал я ему и встал перед Гиацинтом: — Я еще согласен рисковать вашей и моей свободой и жизнью; у нас на то есть причины. Но не позволю делать из него…

— Он согласился, зная, что его ожидает. Мы на него не жали.

Я в отчаянии замотал головой:

— Ну разумеется! Вы просто сделали так, что он потерял голову, услышав обещание легких денег и безопасных приключений!

— Эй вы там! — вмешался парень. — А я могу принять участие в этих дебатах? Напоминаю тем, кто еще не усек: речь идет именно о моей жизни и о моем, а не чьем-нибудь еще будущем.

— У тех ;кто на службе у Гелиоса, ни жизни, ни будущего нет, Ганс. Ты желаешь стать вот таким? — И я почти ткнул пальцем Гиацинту в лицо.

Последний только отстранился.

— Благодарю за комплимент…

— Прекрати читать мораль, Морган, я не горю желанием стать ни убийцей, ни злоумышленником. Мне только хочется тебе помочь. — (Я опять энергично замотал головой.) — Почему так? В последний раз я был недостаточно четок? — (Взглядом я дал ему понять, что он не ошибся.) — Согласен, порой меня заносит, но у нас с тобой выйдет бронебойная команда, ведь так? И подумай о своем родителе. И об Этти, который, как полный дурак, торчит в Индии. Чем быстрее мы здесь управимся, тем скорее вся эта история подойдет к концу.

— Значит, тебя и об этом поставили в известность?

— А ты, ты не собирался мне ничего рассказывать? А я-то думал, что стал почти членом семьи. — И поскольку я отвел глаза, он закончил обиженно: — Это такие сейчас у тебя шутки?

— Да нет же, что ты!

— Тогда почему я теперь не имею права ни в чем участвовать? Если мы все еще плечом к плечу, то так не поступают, разве нет?

— Ваши опасения, Морган, совершенно беспочвенны, — подал голос Гиацинт. — Ситуация не такая опасная, как в прошлый раз, я уже говорил вам это.

Ганс протянул руку, и я скрепя сердце вернул ему папку с документами.

Было уже два часа ночи, когда мы спустились на гостиничном лифте в паркинг.

Ганс был взвинчен и порывист, ни дать ни взять блоха, но его бравада тем не менее выглядела нормально — как способ придать себе отваги. Я же со своей стороны не мог отделаться от предчувствия, что все пойдет по худшему сценарию, и поневоле спрашивал себя, помогут ли нам в случае осложнений эти несколько часов, проведенных за изучением планов виллы.

— Спокойствие, доттор Лафет, — без особого успеха пытался ободрить меня Гиацинт. — Все пройдет хорошо.

Он положил на заднее сиденье сумки, которые тащил, и сел за руль.

Мы пересекли город, подобно сотням других туристов, поспешающих на праздник летней ночи, и свернули в направлении виллы О'Коннора.

Не доезжая километра два до старинного реставрированного монастыря, Гиацинт съехал с дороги и остановил машину в укромном уголке, скрытом зарослями олив. Потом схватил одну из привезенных сумок и стал вытаскивать оттуда какие-то предметы одежды, сплошь из черного хлопка, напоминающие военную форму для действия ночью.

— Наденьте это, — приказал он.

Комплект состоял из широких спортивных штанов, тонкого трикотажного свитера с отложным воротником и капюшона с отверстиями для глаз. При виде всего этого я не сдержал гримасы отвращения.

— У тебя проблемы? — забеспокоился Ганс, одеваясь. — Размер не тот?

— Вы не находите, что для такого маскарада сейчас немного жарко?

— Не без того, — хмыкнул Гиацинт. — А то еще можно намазаться гуталином. Что вы предпочитаете?

Я счел нужным повиноваться, и мы запихнули свою прежнюю одежду в сумку, последнюю же снова водрузили на заднее сиденье.

— Это здорово, а? — зычно протрубил Ганс, прохаживаясь передо мной руки в боки с капюшоном на голове.

Гиацинт уже собирался замаскировать белый автомобиль, прикрыв куском брезента, припасенного в багажнике, когда заметил, что ступни у парня сверкают, отсвечивая зеркальными бликами даже в потемках.

— Разве я не говорил: «обуться в темное»? — простонал он с отчаянием.

Ганс потупил глаза, уставясь на свои кроссовки последней модели:

— А что такого? Они же черные.

Достав из чехольчика, висевшего у него на поясе, перочинный нож, Гиацинт присел на корточки.

— Поставь-ка ногу на бампер, — скомандовал он.

Ганс подчинился, но с опаской.

— Что ты собираешься делать? — закричал он в ужасе, когда Гиацинт без долгих церемоний принялся отпарывать фосфоресцирующие накладки. — Эй! Это же лимитированная серия! Да ты хоть знаешь, сколько заплачено за эти копыта?

Но драгоценный орнамент был беспощадно содран с обеих кроссовок и брошен в багажник.

— Потом можешь прилепить все это обратно, — не терпящим возражений тоном прервал его жалобы Гиацинт.

В почти что абсолютной темноте мы кратчайшим путем направились к вилле.

Подойдя к ограде, мы притаились под пологом листвы, и Ганс вытащил планы, которые ему дал Гиацинт, чтобы пробежать их глазами при свете электрического фонарика.

— Первое препятствие, — прошелестел он, указывая на кабель, протянутый по верху стены. — Он под высоким напряжением. Чтобы его перерезать, надо сначала обесточить. — С этими словами он вытащил из своего рюкзака вольтметр и какой-то агрегатик в кожухе, от которого отходили два проводка с зажимами-«крокодильчиками». — А теперь подставь-ка свои плечи, Морган.