Елена Негва - Меняя завтрашний день

Поднявшийся ветер обжигал лицо холодным огнём, словно пробивая слои одежды как бумагу и тело понемногу начало леденеть, но Сашка ещё пытался пошевелить коченеющими пальцами рук, чувствуя, что уже не в силах совладать с подступающим сном.

Сашка уже не шевелился — он лежал на спине, раскинув руки в стороны, озаряемый светящейся маской, которая таяла в морозном воздухе, превращаясь в сгусток голубоватого тумана. Этот сгусток некоторое время висел в воздухе над разрушенной станцией, еле заметно пульсируя и освещая ледник прозрачным синевато-голубым мерцанием, затем он медленно растворился на фоне сумеречного неба.

Из образовавшегося разлома, в результате которого от материка откололся айсберг, в океан не спеша выплыл драккар с позолоченной мордой дракона на носу, грациозно заскользив в чёрных морских водах, сопровождаемый порывистым северным ветром. Слышно было, как на судне ударяли в било из бычьей кожи, натянутой на большую бадью, которая издавала резкие густые звуки, задавая ритм взмахам вёсел.

Уже сквозь сон слышал Сашка эти равномерные удары и мысленно усмехнулся, настолько нелепыми показались ему эти звуки в антарктической заснеженной пустыне. Ещё минут десять назад он мог бы успеть увидеть уходящий в море корабль, однако жизненные силы под воздействием холода и резких порывов ледяного ветра покидали его, и потому он больше никак не реагировал на ускользающие звуки покидающего его мира.

Над Антарктидой поднялась и завыла пурга. За немногими уцелевшими стенами станции бесчинствовала буря, глуша любые радиопереговоры, прижимая самолёты к земле, прогоняя людей под защиту стен и тепла домов в заполярных городах. Ветер пел свою неукротимую злую песнь торжества и заносил, заваливал миллиардами лёгких хлопьев одинокое строение полярной станции и руины соседних сооружений, накрывая и обтачивая резкие грани новоявленных разломов и словно провожая медленно уходящий в море айсберг, многочисленные грани которого сверкали всеми оттенками голубого и небольшое деревянное судно, медленно огибавшее ледяную гору.

Указатель с множеством деревянных табличек, вырезанных в форме стрел, одиноко таял в лёгких хлопьях снега, танцующих под единственным фонарём. Некоторые надписи были стёрты со временем и оставались только цифры, указывающие на расстояние в километрах.

Со всех сторон его окружала чернильная темнота, густо заливавшая пространство вокруг этого яркого пятна света, словно заштрихованного на бумаге косыми хлопьями медленно падающего снега. Однако, если приглядеться, за чертой света можно было разглядеть кустарники и деревья, оставшиеся уже без своих пёстрых осенних одежд.

Было тепло так, что падающий снег успевал немного подтаивать, когда касался земли, но Вика решила разжечь костёр, насобирав для этого сравнительно большую охапку веток.

К этому времени девушка долго шла по притихшему лесу, пока не вышла к безлюдному шоссе, еле видневшемуся под покровами опустившейся беззвёздной ночи. Вика чиркнула зажигалкой, и язычки огня стали медленно скользить и разбегаться по веткам кустарника.

В разгоравшемся пламени костра Вика оглядела себя: заляпанные грязью уже неизвестного цвета джинсы, пальто, облепленное лесным мусором, пальцы ног, замерзающие в ботинках из-за того, что её старенькие китайские колготки уже давно прохудились и промокли. Вздохнув, она набрала ещё веток про запас и, вернувшись к костру, она села, обхватив себя руками и поплотнее закуталась в пальто. Мысли, и так сами по себе невесёлые и редкие, теперь и вовсе оставили её.

Откуда-то слева донёсся протяжный волчий вой, словно разрывая густой мрак, окружавший два ярких пятна — разгоревшийся костёр у кустарника и электрический свет от фонаря возле самой дороги. Потом к прозвеневшему голосу волка присоединился ещё один — по направлению чуть правее застывшей девушки у костра, словно за её спиной. Через несколько минут раздался ещё один голос. Вика в беспокойстве оглядела собранные кучки хвороста, окружавшие её — этого должно хватить, чтобы продержаться до утра, так как спать девушка не собиралась, не смотря на успокаивающее ровное гудение и потрескивание огня.

Лесополоса, тянущаяся вдоль дороги, за гранью света от фонаря и костра, была наполнена непроглядным мраком и таинственными лесными звуками, пробуждающимися с наступлением ночи.

Вике казалось, что из окружающей её бархатной густой черноты, за ней кто-то непрерывно наблюдает. Вика поёжилась, подняла воротник пальто и начала тихонько шептать «Отче наш». Прошептав молитву трижды, она огляделась — поднявшееся в душе чувство, что за ней пристально наблюдают, не проходило, а только усиливалось.

Тем временем вой волка раздался совсем рядом.

Вика вздрогнула и подбросила ещё хвороста в разгоревшееся пламя костра. Из книг она помнила, что волки боятся костров, однако, надолго ли ей хватит запасов хвороста, если волки не уйдут?

Пытаясь вспомнить что-нибудь ещё из прочитанного, Вика, затаив дыхание, про-должала вслушиваться в неумолимо приближающийся протяжный волчий вой, звучавший в темноте всё громче и громче. От объявшего её страха у девушки непроизвольно застуча-ли зубы и она начала сбивчиво шептать: «Господи, Ты закрыл пасти львам, когда Даниил был брошен царём к ним в ров! Пожалуйста, убереги и меня Ты от этого волка…»

Немного успокоившись, Вика подняла глаза — и похолодела. В полумраке по ту сторону пылающего костра она различила горящие глаза и острые уши наблюдавшего за ней зверя. Сердце замерло от страха, а по телу прошла волна ледяного холода.

Волк стоял в расслабленной позе и смотрел на неё немигающими глазами, в кото-рых плясали яркие огоньки пламени костра, отражавшимся в них. Когда он, принюхива-ясь, медленно подошёл поближе, Вика, испуганно закричав, выдернула из огня горящую длинную ветку и запустила её в хищника.

— Убирайся отсюда! Убирайся, туда, откуда ты пришёл! Тебе здесь ничего не светит, проваливай отсюда, зверь! — истерично кричала девушка, озираясь в поисках другой ветки, которую можно было бы при случае поджечь для самообороны.

Волк медленно попятился и затрусил прочь, растворившись в окружающем мраке под сенью деревьев и хлопьями летящего снега.

Некоторое время вокруг стояла непривычная тишина, нарушаемая убаюкивающим потрескиванием весело горевшего костра и лёгким шорохом падавшего снега, однако девушка чувствовала — волк, который уже присмотрел себе добычу, непременно ещё вернётся сюда.

Так оно и было. Вика подняла глаза — снова в темноте перед нею сгустилась тень охотника.

— Вали отсюда! — закричала она. — Тебе нечем здесь поживиться, ищи себе ужин в другом месте! Убирайся вон!