Оливер Гофф - Глаз павлина

— Потерпи еще немного, — сказал Лукас. — А теперь забирайся на борт и поднимай якорь.

Послышался всплеск и за ним тихий скрип. Мы замерли. Над бортом показалась рука, затем вторая, потом голова…

Я подал знак доктору Инглби. Он вскочил, фонарь в его руке поднялся и с глухим стуком опустился на голову Барри. «Неплохо для начала», — подумал я.

Затем наступила очередь Лукаса. Когда появилась его голова, я обрушил на нее всю тяжесть своего кулака. Лукас рухнул в шлюпку без единого звука. Я прыгнул за ним.

— Скорее, — торопил я. — Надо втащить его на борт. Широко улыбаясь, Бен следил за нашими действиями.

— Ну, ребята, вы даете! Любо-дорого глядеть! — приговаривал он, пока мы с Карен связывали пленников. — Слушай, Грег, — обратился он потом ко мне: — Дай-ка мне этот фонарь, на случай, если, не дай бог, они вдруг очухаются.

— Винтовки у меня, — прервала его Карен.

— Хорошо. — Я протянул руку. — Давай одну сюда. Вторую оставь себе.

— Что ты собираешься делать? — в голосе Карен появились тревожные нотки.

— Расквитаться с Суини — и забрать золото.

— Грег, пожалуйста, не надо… — Карен судорожно вцепилась в меня.

Мягко высвободившись, я посмотрел на нее сверху вниз:

— Я должен это сделать.

Потом спустился в шлюпку и отдал последние распоряжения:

— Поднимайте парус и следуйте за мной. Никому не высовываться. Доктор Инглби, вам я поручаю румпель. Не подходите слишком близко: если будете держаться на почтительном расстоянии, Суини примет меня за Лукаса.

Со стороны мыса послышался глухой ритмичный шум работающих дизелей, и вскоре на меня надвинулся темный корпус бота.

— Где «Озорница»? — раздраженно прокричал Суини, перегнувшись через леера.

Я неопределенно махнул назад, туда, где показалось белое пятно.

— Тогда какого черта вы медлите? — зарычал Суини. — Спускайте якорь и тотчас же дайте мне знать. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

Я поднял руку в знак того, что все понял, и голова исчезла. Когда свет от фонаря Суини переместился на мостик, я взобрался на палубу и стал осторожно пробираться по судну. Вдруг внезапный толчок едва не опрокинул меня. «Мэри-Джо» затряслась, и я увидел, что бот движется в открытое море.

Крепко сжимая винтовку, я побежал, чувствуя, что у меня подкашиваются ноги. Суини! Он почуял, что запахло жареным, и теперь…

С мостика внезапно донесся дикий хохот. Мгновенно обернувшись, я спустил курок и услышал лишь сухой, бессильный щелчок. В тот миг три пули одна за другой впились в палубу у моих ног. Я метнулся в сторону. Хохот Суини надвинулся на меня, и четвертая пуля просвистела у моей головы. Охваченный паникой, я снова и снова нажимал на курок и вдруг застыл на месте, услышав голос Суини.

— Что ж, мистер Харви, вы оказались умнее, чем я полагал. Но на сей раз, боюсь, вам уже ничто не поможет. Ваша карта бита, мистер Харви! Вы допустили непростительную ошибку, взяв винтовку Барри. Я, видите ли, из предосторожности разрядил ее: Барри — очень ненадежный молодой человек. Всякий раз, поворачиваясь к нему спиной, я чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Так что…

Я отшвырнул бесполезное оружие — не слишком далеко, впрочем, всего на несколько футов, — и был сразу вознагражден новым выстрелом. Суини израсходовал пятую пулю. Оставалась одна…

Палуба была полна теней. Выхватив нож, я скользил по палубе, невидимый в черной оболочке гидрокостюма. Суини пустился было за мной, но затем решил вернуться за фонарем.

— «Мэри-Джо» — небольшое судно, — закричал он. — Вам все равно не спрятаться, Харви. Я найду вас. А потом доберусь и до ваших друзей. Это будет нетрудно: вот они, совсем близко.

«Озорница»! Я увидел, что она подошла к нам вплотную, и рванулся назад, но задержался на месте мгновением дольше, чем следовало. Раздался выстрел, руку обожгло болью. Я машинально согнул и разогнул пальцы — кость не задета. Нож выпал, но я не обратил на него внимания. Теперь это уже не имело никакого значения. Ярость, всепоглощающая, ослепляющая ярость сжигала меня.

Увидев, что я приближаюсь, Суини поднял фонарь и что было сил швырнул его в меня. Но фонарь только слегка оцарапал мое плечо. Упав на палубу, он разбился и скатился в открытый люк машинного отделения.

До меня донесся запах керосина, разлившегося из разбитого фонаря, потом раздался приглушенный гул — и вверх взметнулся столб огня. Я понял, какая судьба ждет теперь «Мэри-Джо». Суини закричал от бессильной злобы, но мой кулак заставил его замолчать. И мы вновь, наверное, в сотый раз, встретились лицом к лицу. Моя память навсегда сохранила сжатые кулаки Суини и узкую полоску его побелевших от ненависти губ. Он вырос передо мной весь в крови, в отсветах багрового зарева пожара, зловещий и неумолимый… И тут раздался страшный треск. Гигантский сноп искр взметнулся в небо, и у моих ног разверзлась огнедышащая бездна… Я отшатнулся и побежал к леерам, прочь из этого пекла…

Голова прояснилась, дрожь унялась, и я вспомнил о надвигающемся шторме.

А потом услышал слабый на ветру крик:

— Грег! Грег! Прыгай!

Я оглянулся. На мгновение в языках бушующего пламени мне почудился желтый блеск золота. В лицо ударила горячая волна, я отпрянул и, развернувшись, бросился в темную пенящуюся воду.

— Быстрее, Грег, быстрее! — торопила Карен, протягивая мне руку. Я перебросил тело через борт «Озорницы».

— Ты ранен! В тебя стреляли! — закричала Карен. Я неуклюже обнял ее плечи:

— Все в порядке, детка, не волнуйся. Все позади. Теперь все кончено.

Она испуганно отпрянула.

— Но что случилось? Я уж думала…

— Где Суини? — В отсветах пожара лицо доктора Инглби выглядело совершенно измученным. — Почему он не прыгает? Ведь «Мэри-Джо» горит! Он погибнет, если не прыгнет сейчас же!

— Суини не прыгнет ни сейчас, ни позже, — спокойно сказал я. — Он мертв.

— Мертв?

В двух словах я рассказал о том, что произошло на боте.

— Все пропало, — прошептала Карен, не отрывая глаз от объятого пламенем судна. — «Мэри-Джо» не спасти, золото тоже. Никому оно не достанется, никому…

В темноте я различил лежащих ничком Лукаса и Барри. Они все еще не приходили в сознание. Бен метался в полубреду.

— Опять рана кровоточит, — вздохнула Карен. — Ах, Грег, мне не нравится его рана. Бена надо к врачу — и как можно скорее.

— О, моя нога, — застонал Бен.

— Тихо, Бен, тихо… Лежи спокойно, — Карен нагнулась над ним. — Все будет хорошо, но ты должен лежать спокойно. — И она туже перетянула рану.

— Оставьте меня! — закричал Бен. — Не отрезайте ногу! Дайте умереть спокойно!

— Что ты несешь? — бешено заорал я. — С чего это ты помирать собрался, такой здоровяк? Отвезем тебя к врачу, он твою ногу так починит, будет как новенькая,