Эдгар Берроуз - Тарзан — приемыш обезьян

Женщина боязливо прижималась к мужу. Воображение рисовало ей всякие ужасы, которые поджидали их во мгле грядущих ночей, когда они окажутся вдвоем на этом пустынном диком побережье.

И когда к супругам подошел Черный Майкл, леди Элис сделала последнюю отчаянную попытку уговорить новоявленного капитана высадить их поближе к цивилизованным местам — там, откуда они могли бы надеяться попасть на родину. Но ее мольбы не смогли поколебать сурового моряка.

— Кроме меня на судне нет ни одного человека, который не предпочел бы видеть вас обоих мертвыми, — с резкой откровенностью заявил головорез. — Черт побери мою душу, я и сам знаю, что это единственный способ уберечь наши шеи от виселицы! Но не такой человек Черный Майкл, чтобы забыть об оказанной ему услуге. Вы спасли мне жизнь, милорд, а в ответ я спасу вашу жизнь, да впридачу — жизнь этой малютки. Но большего я сделать не в силах! Если завтра же не высадить вас на берег, ребята могут взъерепениться и проломить вам головы. Я оставлю кое-что, чтобы вы смогли продержаться, пока не придет помощь…

— Но когда это будет? — с горечью перебил Клейтон.

— Вот уж не знаю! Но обещаю, что извещу британское правительство о ваших неприятностях, как только смогу. А уж пронырливые типы из министерства сумеют вас отыскать!

— Что ж, спасибо и на том, — мрачно выдавил Клейтон.

Честно говоря, он не верил тому, что Черный Майкл намерен известить британское правительство об их местопребывании.

Но даже если мятежник сделает это — сумеют ли они продержаться до прибытия корабля? Если бы Клейтон был один, он бы ничуть не боялся, но… Что будет с Элис и с тем крохотным существом, которому предстояло появиться на свет среди лишений и опасностей первобытного мира?

О том, что ему суждено стать отцом, лорд Грейсток узнал совсем недавно, и теперь снова и снова ругал себя за несносную глупость и гордыню, в результате которых его жена и его еще не родившийся ребенок должны будут подвергнуться несказанным трудностям. К счастью, Клейтон не мог предвидеть ужасную судьбу своих близких, иначе он ругал бы себя еще больше!

Итак, едва занялся рассвет, в шлюпки полетели многочисленные сундуки и ящики: Черный Майкл явно решил сдержать слово и снабдить супругов всем необходимым. Он распорядился, чтобы весь багаж Клейтонов перевезли на берег. Делал ли это мятежник из сострадания к пассажирам, или опасаясь оставлять на борту вещи, принадлежавшие пропавшему британскому чиновнику — трудно сказать, — но громила с таким рвением следил за исполнением своего приказа, что даже заставил матросов вернуть Клейтону украденные револьверы.

В последнюю очередь на берег перевезли продукты, кухонные принадлежности, ящики с инструментами и старые паруса.

Потом главарь бунтовщиков сел в последнюю шлюпку, груженую бочками с пресной водой, и дружески помахал мужчине и женщине, оставшимся на берегу.

Клейтон и его жена молча смотрели вслед скользящим к «Фувальде» лодкам, не в силах избавиться от предчувствия неминуемого несчастья и ощущения горькой безнадежности.

А в это время из-за небольшого пригорка за ними следили темные, близко посаженные глаза, злобно сверкавшие под нависшими надбровьями.

И вот «Фувальда», подняв якорь, скрылась за мысом…

Тогда леди Элис припала к груди мужа и разразилась неудержимыми рыданиями.

Она храбро встретила опасность бунта; стойко пережила все ужасы мятежа; с гордо поднятой головой смотрела в грозное будущее, хотя знала, что должна бояться не только за себя, но и за крошечное существо, которое носила под сердцем… Но сейчас, оставшись наедине с мужем, отважная женщина наконец не выдержала страшного напряжения и дала волю слезам.

Клейтон не пытался остановить ее рыдания, зная, что слезы облегчают женскую душу.

Прошло много времени, прежде чем леди Элис овладела собой.

— О, Джон, — простонала она, — какой ужас! Что с нами будет? Скажи — что нам теперь делать?

— Только одно, Элис: работать. Работа должна стать нашим спасением. Если мы будем сидеть сложа руки и сокрушаться, это приведет к безумию. Поэтому будем трудиться, ждать и надеяться, что Черный Майкл сдержит свое обещание. И когда придет помощь, мы еще посмеемся над тем, как робинзонили на этом пустынном берегу.

Все это лорд Грейсток проговорил так спокойно, как будто обсуждал с женой рисунок ее вышивки, сидя в уютной гостиной.

— Дорогой Джон, если бы речь шла только о тебе и обо мне, — зарыдала Элис, — мы бы все вынесли, но…

— Да, дорогая, — ответил он нежно, — я тоже думал о малыше. Но ради него мы как раз и должны быть мужественными, верно? Я знаю, что мы справимся со всем, с чем нам суждено будет столкнуться. Посмотри-ка вокруг! Сотни тысяч лет назад, в далеком и туманном прошлом человечества, наши предки решали те же задачи, которые предстоит решить нам… Быть может, даже в этих же самых первобытных лесах. И раз мы с тобой появились на свет, значит, они победили. Неужели мы не сделаем того, что сделали они?

— Я… Я на знаю… — неуверенно промолвила леди Элис, вытирая слезы.

— Конечно, сделаем, и даже лучше их! Ведь наука дала нам такие способы защиты, о которых первобытные дикари не имели ни малейшего понятия. Да и пищу мы сможем добывать не хуже, чем древние люди, вооруженные жалкими орудиями из костей и камня!

— Ах, Джон, если бы я была мужчиной, я, наверное, думала так же, как ты, но я женщина и вижу скорее сердцем, чем головой. И все вокруг так ужасно и безысходно… Но хочется верить, что ты прав! Не бойся: на этом берегу рядом с храбрым первобытным мужчиной будет храбрая первобытная женщина, клянусь!

Первой мыслью Клейтона было соорудить временное убежище для защиты от зверей, которые наверняка уже присматривались к легкой добыче.

Мужчина достал из ящика ружья и патроны, чтобы иметь под рукой оружие на случай неожиданного нападения, и они отправились на поиски места для первой ночевки.

В ста ярдах от берега супруги нашли маленькую ровную поляну, почти свободную от деревьев; здесь они и решили построить свое жилище. Но для начала Клейтон задумал соорудить небольшую площадку на дереве — там, где до них не смогут добраться крупные хищные звери, в царстве которых они находились.

Он выбрал для этой цели четыре дерева, составлявшие четырехугольник приблизительно в восемь квадратных футов, и, нарезав длинных ветвей, устроил в десяти футах над землей прочную раму. Он крепко привязал ее концы к развилкам деревьев, а поперек этого остова положил более мелкие ветки. Затем устлал платформу листьями, а поверх постелил большой парус. Семью футами выше Клейтон соорудил навес, призванный защищать их временное жилище от солнца и дождей, а вместо стен окружил платформу остатками парусины.