Вероника Мелан - Корпорация «Исполнение желаний»

Комиссия.

В этот момент я окончательно струхнула, и едва удержалась от того, чтобы от страха не опуститься на землю.

Они услышали. И теперь они здесь.

Черт, черт, черт…. Что я скажу? Ведь я до последнего не верила, что кто-то появится в ответ на мои слова, а осведомитель оказался прав — стоило их только позвать, как они возникли. И такое ощущение, что практически из ниоткуда.

Я оцепенело продолжала стоять и тогда, когда автомобиль затормозил напротив меня. Каждая деталь, каждое движение теперь отпечатывалось в моем мозгу так ясно, будто я смотрела кадры из замедленного кинофильма. Мотор затих, открылась дверца пассажирского сиденья рядом с водителем, и почти одновременно с ней открылись обе задние двери.

Вышли трое.

Одеты все были одинаково — странного вида комбинезоны (а, может быть, то были куртки и брюки?), отливающие серебром, с проходящей по боковому шву рукавов и штанин белой полосой. Никогда я не видела их до этого (в этот момент мелькнула мысль «да и не видеть бы») — людей из Комиссии.

Комиссия.

Это слово глухо пульсировало в голове, заставляя цепенеть, но уже не от холода, а от страха. Так вот, значит, про кого рассказывал Халк. Вот, значит, какие они на самом деле — те, кто создал этот мир со странными уровнями, городами и переходами.

Мне казалось — еще секунду, и я упаду в обморок. Может, так было бы куда проще, но предательское тело не искало легких путей, и продолжало ровно стоять перед теми, кто теперь стоял передо мной.

Да, двое чуть позади, с не особенно приметными, безо всяких выражений, лицами, а один впереди.

Дрейк.

Стоило лишь только посмотреть на него, как становилось понятным, что напротив меня никто иной, кроме как начальник отряда специального назначения собственной персоной. Резкие, почти грубые черты лица, серо-зеленые глаза, выдающиеся вперед нос и подбородок, придающие ему слегка «орлиный» вид и очень и очень тяжелый взгляд.

Дрейк стоял молча, сцепив свободно висящие руки в замок, лицо его, равно как и лица остальных присутствующих, ровным счетом ничего не выражало.

«Я не знаю, люди ли они….» — Почти неслышным отголоском всплыли в голове слова Халка.

Я на секунду закрыла глаза. Теперь все происходящее было настолько нереальным, что я жадно мечтала оказаться в зале кинотеатре, чтобы эта минута моей жизни превратилась в фильм, а все события случались с кем-то другим, но только не со мной.

Но, увы, это была именно моя жизнь, и именно мне приходилось во всем участвовать. Медленно выдохнул, я открыла глаза. Машина так и стояла позади, трое мужчин смотрели на меня, а вокруг завывал ветер, разбрасывая вокруг холодные капли дождя.

— Я слушаю. — Раздался низкий ровный голос, и я поняла, что это произнес Дрейк.

Кое-как собрав все силы в кулак, я посмотрела на него, встретив ровный холодный взгляд серовато-зеленых глаз. Слишком ровный, чтобы быть ободряющим и слишком тяжелый. Мать моя…. действительно, слишком.

Я сглотнула.

Если у Халка был взгляд не из легких, то этот бы мне не выдержать и в течение десяти минут. Казалось, он словно миллион холодных лучей, легко проходил через тело, не причиняя, впрочем, боли, но, не позволяя утаить не единой детали. Это был рентген, который видел ВСЕ — мысли, прошлое, будущее, намерения, даже обрывки того, что никогда так и не сформировалось во что бы то ни было…..

Я достигла той точки страха, когда сильнее бояться уже физически невозможно, и оттого вдруг перестала бояться совсем. Нет, я не стала особенно храброй или бодрой, но просто вдруг поняла, что какой бы я ни была — хорошей или плохой, умной или глупой, а второй попытки у меня никогда уже не будет.

Здесь и сейчас горят все мосты. И я не могу быть кем-то другим, а могу быть только собой. Поэтому если уж он видит так много, то нет смысла что-то скрывать или притворяться.

Я посмотрела на землю, медленно выдохнула, собралась с силами и снова подняла голову. Несколько капель стекли с волос на лоб, а затем и щеки.

— Я прошу прощения у Комиссии, что отвлекла от дел. — Начать именно так казалось правильным. — И я позвала вас для того, чтобы поговорить …. о Халке Конраде.

Никто из стоящих напротив не проронил ни слова.

Дождь выстукивал равномерную дробь по поверхности машины, вода стекала по темным стеклам и по серебристым курткам. Мой плащ уже настолько пропитался влагой, что стал неподъемным, но я не замечала этого. Все так же кидал в лица стоящие людей холодные порывы ветер.

Мне нужно было продолжать, я чувствовала это. Но здесь начиналась самая трудная и неотрепетированная часть.

— Я знаю, Дрейк, что вы руководствовались вашими доводами, когда выносили решение о том, чтобы отправить его в Тали, и, наверняка, ваши решения были выверенными и взвешенными (я намеренно избегала использовать слова «правильными»). Кто я такая, чтобы оспаривать их? Я очень мало знаю обо всем этом….

Я замялась.

Взгляд Дрейка продолжал находиться под моей кожей, отчего было совершенно неуютно. И было совершенно невозможно прочитать какие-либо эмоции на его лице. Зол ли он, что какая-то пигалица оторвала его от дел и теперь лезет туда, куда ее не просят? А если зол, то как сильно накажет за это?

Я вздохнула и вспомнила про второй шанс. Точнее, про его отсутствие, и потому как можно скорее продолжила.

— Ни в коей мере не осуждая ваших решений, я лишь хочу сказать, что по воле судьбы оказалась в том месте, где Халк сейчас находится, и мне посчастливилось узнать его поближе, за что я очень благодарна.

Чувствовалось, что в воздухе появилось нетерпение, поэтому я интуитивно отбросила все формальности, и прежде, чем кто-либо что-либо, скажет, перешла к самому главному.

Мой подбородок дрожал, равно как и все внутренности.

— Дрейк — он понял. Он давно уже понял, что ошибся тогда, за что и пострадал. Но он уже четыре года там. Пожалуйста, позвольте ему выйти на свободу. Хотя бы дайте шанс поговорить с вами.

Все. Я выдала то, зачем приехала. Сказала самое главное. И пусть я наглая или грубая, что влезла не в свое дело, но я должна была — просто должна была попробовать с ними поговорить.

Впервые за все это время, взгляд Дрейка чуть изменился. Стал каким-то удивленно-ироничным, продолжая сохранять изморозь. Значит, он все-таки зол….

Видя это, я втянула воздух и приготовилась к самому худшему.

Дрейк заговорил — тихо, медленно, почти проникновенно.

— Знаешь ли ты, как рискуешь, приехав сюда, для этого разговора?

Я вздрогнула.

— Знаешь ли ты, что случается с теми, кто вмешивается не туда, куда нужно?

По моей спине прошел холод, но глаз я не отвела.

Все, видимо, это конец.

Дрейк продолжил.

— Знаешь ли о том, что можешь никогда не вернуться домой с этого пустыря?