Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

— Не хотелось бы везти кого-то домой в виде жаркого, — угрюмо предупредил он, ни к кому, на первый взгляд, не обращаясь, но намек поняли все, в том числе адресат.

Скорее всего, Гэгэус похлопотал, чтобы за сотрудником присмотрели и в случае чего дали дельный совет.

Ноиро тоскливо смотрел на двух рахитичных подростков, которые, не поделив бижутерию, отвешивали друг другу обидные тумаки, когда в северной части деревушки поднялась суета. Многие тотчас побежали туда, позабыв о белом туристе, да и сам Ноиро, недолго думая, направился вслед за ними.

У центрального домена собралось все племя. Несколько воинов, разрисованных татуировкой с головы до пят, тащили окровавленные носилки и, когда из жилища вышел вождь, опустили их неподалеку от костра. Вождь был еще молодым, лет тридцати пяти, не старше, статным и хорошо сложенным, но чуть деформированной правой ногой. Он взглянул на раненого и повернулся к копьеносцам. Ноиро на всякий случай отступил в кусты, досадуя, что нельзя подойти поближе и разглядеть получше.

Выслушав главного, копьеносцы поклонились. Из толпы выдвинулся худой черный старик, подошел к носилкам, осмотрел лежащего там и покачал головой. Тогда вождь кивнул воинам, и те, мигом подхватив носилки, умчались в сельву по утоптанной тропе — единственной широкой дороге, ведущей прочь из селения.

Ноиро хотел незаметно покинуть деревню и проследить за копьеносцами, но откуда ни возьмись перед ним выросли двое. А поскольку для кемлина все местные были на одно лицо, он поневоле отшатнулся, подумав, что это вернулись те, которые унесли раненого. Не произнеся ни звука, они скрестили копья, мрачным своим видом давая понять, что никто его на северную дорогу не пустит. Еще двое очутились у него за спиной. Журналист показал, что безоружен, но воины отступили от него только тогда, когда к ним приблизился вождь.

Теперь Ноиро мог рассмотреть его внимательнее. Тот лишь немного уступал в росте кемлину, а тело его было слеплено с той удивительной гармонией, которая выдает породу у представителя любой расы. И лицо — мужественное, но не свирепое — вполне вписывалось в каноны красоты даже на взгляд белокожего и светловолосого жителя Кийара.

— Я Араго, — сказал вождь по-кемлински, с сильным акцентом. — Ты чужой. Уйди к своим.

— Но, может, я помогу вашему соплеменнику? У меня с собой есть медикаменты… а на базе у нас врач…

Араго посмотрел на него, как на пустое место:

— Уходи, чужой. Не твои дела, не надо здесь быть.

Ноиро пожал плечами. Нафотографировать дикарей он успел вволю, причем еще во время наблюдения за их встречей с очередной партией туристов-авантюристов. Что ждать от этого племени сверх того, если за интригующими носилками его все равно не пустили? Лад советовал не нбарываться. И то верно: гонят — уйди. Чужая территория — свои законы. Сельва!

— Не возражаете, если завтра зайду? — исключительно из хулиганства фамильярно уточнил Ноиро у одного из вытянувшихся в струнку копьеносцев; ни один мускул не дрогнул ни в лице, ни в теле воина. — Нет? Ну ладно, вам тоже не болеть.

Злой — и на вождя, и на себя самого — Ноиро побрел к базе, однако на полпути ощутил внимательный взгляд из кустов. Дикари так смотреть не умели, а здесь таилась злоба, тяжелая и глубокая злоба, как если бы у жадного хищника появился человеческий, все именующий и оценивающий разум. На самом деле журналист, конечно, был вооружен, однако ему стало не по себе от чьей-то капающей на землю ненависти.

Поднявшись на пригорок, где лес редел, позволяя рассмотреть панораму, Ноиро обернулся, чтобы напоследок взглянуть, а то и сфотографировать злополучную деревню.

В ушах взревело, грудь сдавило нестерпимой болью. Уже оседая на колени в траву, молодой человек успел заметить серую тень, метнувшуюся в кустах внизу, и услышать яростный рык зверя. Где-то завопил человек, и сознание померкло.

Когда боль прошла и свет вернулся в глаза, Ноиро привстал на руке. Вот и она — наследственная предрасположенность к сердечным заболеваниям, которой пугали его врачи после смерти отца…

Внизу было тихо. Так тихо, что журналист засомневался, не было ли увиденное и услышанное в начале приступа галлюцинацией, прихотью страдающего от удушья мозга?

Он вернулся на базу встрепанным и не в духе. Задание катилось в логово Протония, выполнить его, не насобирав приключений на известное место, было невозможно. «Подсуропил Гэгэус, вот спасибо! Я теперь себя уважать перестану… Проделать такое путешествие — и так глупо все провалить!»

— Что-то не так?

Меньше всего он ожидал услышать этот вопрос от Нэфри Иссет. Она отвечала сегодня за питание группы и как раз во время размышлений журналиста подошла к нему с миской, в которой дымилось свежеприготовленное варево.

— А? — очнулся он.

Девушка указала глазами на еду. Ноиро спохватился и принял миску.

— Да нет. Спасибо. Все отлично.

— Ну, отлично так отлично. Но выглядите вы не очень.

Журналист посмотрел на нее и не стал отвечать. Азарта не было. Хотя с Нэфри можно было поупражняться в остроумии, как он успел понять, слушая их пикировки с Матиусом, а то и с самим Ладом. Она как будто отходила от тяжелой болезни или тяжелого потрясения, распрямлялась с каждым днем, становилась увереннее и веселее.

— Лучше расскажи, что у тебя нового, — посоветовал ей Лад, усаживаясь поближе к костерку.

— Мне показалось, они уже что-то обнаружили, сегодня подошли совсем близко к гряде.

— Но копать-то не начали? — он потер усы и подсыпал в варево специй, от которых на глаза сидящих рядом навернулись слезы — а он ничего, только удовлетворенно крякнул, испробовав первую ложку.

— Они еще не отделились от туристов, чтобы начать копать. Но уже скоро. Я поставила в известность Франтир.

— Правильно. Растешь. Да и нам пора заканчивать на старом месте, там уже ничего почти не осталось…

Ноиро автоматически слушал их диалог, а сам думал насчет запоротой статьи, ссоры с Птичниками и сердечного приступа. Без аппетита опустошив миску, он поблагодарил Нэфри, вымыл за собой посуду и под молчаливыми взглядами археологов удалился в домен.

«Непрофессионально это… Совсем расслабился, стыдно. Где спортивная злость? Полюсы не напугали — а тут сдашься? Непрофессионально, несерьезно. Времени тебе — до утра, а завтра ты просто обязан выкрутиться и нарыть интересных материалов для Гэгэуса!»

С этими мыслями Ноиро влез в свой мешок и, по обыкновению не застегиваясь, уснул.

В первый раз его разбудила песня. Он проснулся не сразу, и волшебная мелодия гостила на границе между сном и явью. Женский голос, чистый и сильный, доносился издалека, журчал и переливался горным ручьем. Ощущение было сказочным. Журналист лежал и слушал балладу о дальней стране, где у озера духов невинные девы ведут хоровод и на горы спускается на легких крыльях заря. Там было еще много красивых слов, но в какой-то миг они перестали быть только словами, растеклись в пространстве. И обрели цвет, форму, запах… Ноиро поплыл по реке образов — и заснул.