Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

«Приехала доложить о твоем ранении, как ты хотел! — ехидно передразнивая его, отозвалась она. — Как ты?»

«Заживаю. Скучаю по тебе и по домашним. Надеюсь скоро приехать. Нэфри, это очень странно, но они искали тебя. Когда ты улетела в Кийар?»

«Двадцатого. Да, я знаю, что они ищут меня».

«Зачем ты им?»

«Я все расскажу тебе, когда приедешь в Кемлин. Это очень важно и очень серьезно. И это касается нашего Учителя. Но сейчас мне пора, там что-то происходит, я чувствую!»

Она скользнула щекой по его щеке и растаяла в воздухе.

— Вот так всегда! — проснувшись в доме лекаря, первым делом сказал Ноиро Тут-Анну Хаммону. — Как на всякие драчки, так время у нее есть. А как сесть и обстоятельно поговорить — все, пора, там Гэгэус и еще куча причин!

— Не знаю, о чем ты сейчас говорил, парень, но надобно узнать, что за специи такие кладет при жарке в мясо твой доктор…

Веги, младшая сестра Ноиро, считала себя сознательно одиноким человеком. Несмотря на большую разницу в возрасте с братом, она чувствовала себя умнее и старше, а от некоторых его замашек и подавно теряла остатки веры в здравый смысл у мужчин. Когда, еще по юности, Ноиро приходил домой с друзьями и они начинали дружно обсуждать животрепещущие темы, Веги хотелось порвать за вранье детские книжки, в которых герои мужского пола говорили всегда умно и совершали подвиги. Чем дальше, тем больше девочка убеждалась, что на подвиги и умные разговоры мужчины способны разве что в сказках. Ей нравилось быть циничной, тем самым она культивировала свое умственное превосходство над ровесницами, которые, как ей казалось, ревниво вели подсчет взглядов, брошенных парнями в их сторону, и конкуренток, выглядевших, разумеется, на их фоне блекло и безнадежно. Как правило, Веги они даже не считали за конкурентку: время от времени девчонки пытались приручить ее, чтобы казаться на фоне «толстоватой заучки» красивее и привлекательнее. Но этот избитый прием она изучила по взрослым журналам и, если соглашалась на такую дружбу, то лишь затем, чтобы в один прекрасный для нее момент задавить интеллектом дурочку, считавшую, будто может использовать Веги Сотис в своих целях. После нескольких неудач дуры стали сторониться ее и называть за глаза стервой. А использовать больше не рисковали. Правда, для одной такой, для Датти Огэс, Веги сделала исключение — и то лишь оттого, что знала ее с младенчества.

Перед Новым годом, когда Ноиро уехал в командировку во Франтир, Веги стала замечать, что со взрослыми что-то происходит. Она не интересовалась политикой, но чувствовала, что в средствах массовой информации говорят о чем-то тревожном, о Лиге, о формировании союза между государствами Ва-Кост, Алиросо и Узлаканом, который чем-то угрожает безопасности Кемлина, о возможности военного положения в столице, а то и во всей стране. И куда-то улетучилось праздничное настроение жителей Кийара, и все больше мрачных лиц встречалось на улицах, а госпожа Сотис стала тревожной, и все чаще к ней забегала противная соседка, раздражая Веги. Мать переживала за Ноиро, не отлипала от экрана, шепталась с теткой Гинни, иногда плакала.

«Зачем я тогда ляпнула про шипохвоста? — корила себя Веги, глядя на маму. — Вдруг и правда с Ноиро что-то случилось?»

Подруга, Датти, пригласила ее отметить Новый год в «Великане» — это был музыкальный клуб в центральной части города, где нередко околачивались старшеклассники, слушая там «живые» песни и, как принято было считать, круто проводили время. Веги спросила разрешения мамы и, к собственному удивлению, получила согласие. Мало того, госпожа Сотис, лихорадочно оторвавшись от очередного выпуска политических новостей, в таком же запале кинулась с дочерью по магазинам. Никогда прежде она не выбирала Веги одежду столь тщательно, и в глазах ее ни разу до этого не светился огонек фанатизма.

— Пусть! — приговаривала она. — Пусть! А у детей должен быть праздник!

— Мам, что такое? — наконец не выдержала Веги. — Что, небо упадет на землю или океаны выйдут из берегов? Почему ты так говоришь?

— Может быть, это последний мирный праздник в нашей стране… — пробормотала Гайти Сотис. — Ты уже взрослая, тебе надо в этом разбираться.

— В чем — в платьях? — засмеялась девочка.

— Нет! В том, что говорят по телевидению!

— Там чего только ни говорят, а голова у меня одна и мне ее жалко.

— Но так нельзя! Это слишком легкомысленно! — мать перебирала-перебирала вещи на вешалке и наконец одним рывком сдернула и протянула ей платье на плечиках. — Иди, примерь его!

— А что, — продолжала Веги из примерочной, стягивая через голову повседневную футболку, — если я буду во всем этом разбираться, всюду наступит мир?

— Но ты хотя бы будешь вести себя осторожнее!

Девочка высунула из-за занавески задорное лицо:

— Мам, разве я веду себя не осторожно? Ты сама говоришь, что меня из дома не выгонишь, что я из-за этого толстею и…

— Не спорь со мной! Тебе надо быть осмотрительной!

— И потому ты меня отправляешь в ночной клуб!

Веги снова нырнула в кабинку и стала бороться с платьем, спрашивая шепотом невидимого собеседника, каким образом другие справляются с такими сложностями. Борьба увенчалась успехом и, красная от натуги, девочка вышла наружу, неловко упирая ладонь в талию и отдувая кверху прядь растрепавшихся волос.

— Ужас, — сказала госпожа Сотис, резко садясь, почти падая на кушетку. — Тебе нельзя носить пышное. Тут ничего нет, идем в магазин для взрослых.

— А-а-а… — простонала Веги, предвкушая новый этап мучений с этой трещащей, шуршащей, непривычно скроенной материей. То ли дело брюки и майки — надел и пошел!